— Продолжайте.
— Учеными группы решена проблема «абсолютного зеркала», и в настоящее время они, инженеры, механики, монтажники и эфаналитики, заняты строительством экспериментального образца.
В зале после этих слов наступила тишина, которую спустя несколько секунд нарушил комиссар-два:
— Данные проверены?
Напарник Ловера сунул руку в карман (Ратибор напружинился, готовый и в самом деле прыгнуть на него), достал пуговку видеокассеты и протянул Железовскому:
— Здесь весь путь нашего поиска от расчетов до физической реализации, а также координаты базы. Группа использует в качестве базового «гиппо» древнюю станцию болидного патруля и материально, энергетически и транспортно независима.
Железовский взял видеокассету и стремительно вернулся к креслу, бросил кассету в открывшийся на ручке кресла пенал приемника. Оперативный виом воспроизвел ВЦ Академии наук, работающих в кокон-креслах К-мигрантов, но комиссар не стал смотреть всю запись, в бешеном темпе прогнал ее за минуту и остановил кассету, лишь когда в виоме появилось розовое светящееся пятно в перекрестии визирных меток: в данном районе пространства находилось нечто, закапсулированное силовым полем и потому практически невидимое глазу; но не аппаратуре.
Железовский побарабанил пальцами по спине кресла, выключил проектор и молча проследовал к выходу из зала.
— Что вы собираетесь делаться — остановил его Шубин.
— Это моя забота, — глухо ответил комиссар.
— Ошибаетесь. Конструктор подойдет к станции не позже, чем через час, и если там включат установку «абсолютного зеркала»… Если вы сейчас же не примете меры, то их примем мы…
К-мигрант не договорил — Железовский схватил его за пояс и бросил к стене так быстро, что тот не успел среагировать. Пролетев по воздуху метров семь, Ловер грохнулся о стену и буквально сплющился от удара, оплыл на пол желеобразной массой, еще раз наглядно проиллюстрировав значение слова «нелюдь». Второй К-мигрант, Шубин, бросился к Железовскому и нарвался на тот же прием (движение комиссара невозможно было зафиксировать глазом, а тем более отразить). С той же силой, врезавшись в стену рядом с Ловером, тело Шубина тоже деформировалось, хотя и в меньшей степени, однако через мгновение оба они были на ногах и ответили мощным шумовым пси-ударом, от которого Ратибор едва успел закрыться, хотя в голове загудело, как от удара дубиной.
— Аристарх, — негромко прозвучал в тишине зала голос Баренца, — успокойся, Аристарх.
Железовский, глыбой нависший над К-мигрантами, медленно повернул голову к председателю Совета Безопасности, и Ратибор содрогнулся, увидев белые от ненависти, беспощадные, бешеные глаза Аристарха.
— Убирайтесь, — так же тихо продолжал Баренц, обращаясь к гостям. — Мы примем все необходимые меры.
К-мигранты молча повернулись, равнодушные к нюансам разговора и эмоциям людей, исчезли в коридоре.
Глаза Железовского погасли. Пробормотав: «Прошу прощения», — он, сгорбившись, последовал за гостями. И только теперь Ратибор понял, насколько велик груз усталости комиссара, если железный «роденовский мыслитель», не терявший самообладания ни при каких обстоятельствах, не сумел сдержаться.
А через минуту в зал ворвался Габриэль Грехов, соединявший лед и пламя, мысль и действие, точный расчет и безумие риска
— Где он?
— Вы о ком? — Баренц повернул к нему кресло.
— Где комиссар?
— Направляется в транспортный отсек, — ответил Мартин, инк спейсера, являющийся по сути настоящим хозяином корабля.
— Черт! Мы действуем лучше, нежели мыслим{42}. Остановите его!
— А в чем дело?
— Она же убьет его!
— Кто?! — Баренц еще ничего не понял, зато понял Ратибор.
— Вы говорите о Забаве? Думаете, он направится туда?
— Да не думаю, — с досадой отмахнулся Грехов. — Они уже включили свое «абсолютное зеркало», хотя оно и не абсолютно. Если Аристарх, не ведая, что оно включено, врежется в него…
Ратибор выбежал из зала, зная, что делать дальше. В запасе у него оставалось две-три минуты.
* * *
Он успел в последний момент, когда люк в корме дежурного «пакмака» готов был встать на место. Нырнул в уменьшающуюся щель и через несколько секунд вынырнул в ребристой гондоле рубки с двумя кокон-креслами. Перед креслом драйвер-примы уже пульсировал голубой лучик света — сигнал готовности инка и аппаратуры к действию. Железовский, собиравшийся сесть в кресло, оглянулся на «звук мысли», который ворвался в рубку раньше Берестова; смотрел тяжело, склонив голову набок.
— Берестов? Чего тебе?
— Не делайте этого шага, Аристарх. Я понимаю, чем он вызван, однако…
— Вряд ли понимаешь. Что еще?
Плита люка сзади Ратибора бесшумно закупорила выход.
— Надо поискать другой путь… иной выход…
— Нет времени, у нас всего час, даже меньше. Если у тебя больше нет предложений, уходи.
Стена гондолы беззвучно лопнула, открывая выход.
Ратибор покачал головой, шагнул вперед, протягивая руку между креслом и плечом комиссара.
— Аристарх, меня послал Грехов… которому я все-таки верю… не знаю почему. Он… не советует вам идти к базе, это… верная гибель.
У Железовского шевельнулись желваки, глаза вспыхнули угрожающим блеском. Сократились чудовищные, проступающие даже сквозь ткань кокоса, мышцы, рука поднялась вверх и встретила руку Ратибора. Напрягся и безопасник; темная, слепая, грозная сила поднялась в нем, как вода в док сквозь открывшиеся шлюзы.
И все же Аристарх был сильнее: медленно, но без остановок и рывков, как гидравлический поршень, его рука оттеснила руку Ратибора.
— Иди, сынок. — Железовский погасил свечение кожи на лице. — Делай свое дело и оставь мне мое.
— Вы погибнете…
— Она снимет «зеркало».
Комиссар сел в кресло, положил тяжелые руки на подлокотники, из которых выползли серебристые язычки датчиков контроля состояния, прижались к бедрам, животу, груди. На голову надвинулась блестящая сетка-еж эмкана.
— Уходи!
Вместо ответа Ратибор повернулся и сел в соседнее кресло, запеленавшее его, как и комиссара до него.
— Вперед!
— Уходи, я сказал!
— Там Настя, Аристарх.
Железовский мгновение смотрел на него хмуро, недоверчиво, пристально, потом молча отвернулся.
Плита люка встала на место, превратив стену в единый монолит, свет в рубке погас. Включился канал связи с инком спейсера, прозрели «экраны» — включились видеокамеры «пакмака», передающие сигналы напрямую в мозг пилотам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});