Читать интересную книгу Иная реальность - Иван Катавасов

   -- Вирта, что с Леоном и эффектором?

   -- Без перемен. Патрулирование продолжается. Если мы сейчас уберемся от этой бисексуальной лесбиянки куда подальше в глушь и лес, то я тебя смогу переключить на эффектора. Сам посмотришь. Хотя в нашем доме это было бы проще...

   -- Вирта, я тебе уже это говорил. Я раньше никогда не протирал штаны в штабе и сейчас не хочу. Поехали. Чем дальше в лес, тем толще партизаны.

   * * *

   Гости раскланялись с любезной хозяйкой и отправились вдыхать благорастворение воздухов и взирать на идиллические сельские пейзажи, где радостные пейзане и пейзанки распевали веселые песенки, собирая богатый урожай с полей и огородов, пасли овечек, коровок и лошадок. А также разъезжали по своей благословенной Аркадии на самодвижущихся четырехколесных повозках, подобных на "лендровер" сэра Кирилла и леди Вирты. Кое-какие встречные и попутные им пейзанские средства передвижения были с полным приводом и пуленепробиваемыми стеклами, и наши путешественники не исключали того, что могут ненароком встретиться с бронированными транспортными повозками о восьми колесах или с другими тому подобными пасторальными курьезами. А как же иначе? Ведь они путешествовали с развлекательной целью насладиться красотами природы, понаблюдать за буколическими нравами и набраться новых впечатлений от незабываемых встреч.

   Тем не менее первыми не смогли жить без приключений трое хатежинских разведчиков, посланные Кириллом прикрыть дорогу на авторынок. Они попытались добрым словом отослать восвояси банду из двух десятков рокеров, направлявшихся в Хатежино, но неожиданно им было оказано вооруженное сопротивление. Фактор внезапности и непростительная беспечность заслона сыграли свою роль; старший хатежинского наряда был убит на месте, а его подчиненные были вынуждены залечь по обочинам дороги под плотным огнем спешившегося противника. Вызванная Кириллом подмога из двух патрульных машин похмельных дружинников прибыла от авторынка только через двадцать минут. К тому времени "уазик" разведчиков сгорел, подбитый из гранатомета, один из хатежинских был легко ранен, а другой по приказу оперативного дежурного старшего сержанта Дербанова на трофейном мотоцикле отправился проследить за противником, не принявшим боя с подкреплением и организованно отошедшим по узкой лесопожарной просеке в направлении загородного шоссе.

   Узнав о боевом эпизоде с байкерами и разведчиками, генерал Хатежин обеспокоился и насторожился:

   -- Дербан, смотри в оба. Не нравятся мне эти шустрые мотоциклисты с мотоциклисточками. Я возвращаюсь, хотя так и так надо было сворачиваться. Здесь ничего интересного. Дороги плотно минированы. Собачки работают хорошо, но, сам знаешь, иногда не объехать и приходится обхаживать каждую мину.

   -- Диких ментов с пополнением обнаружили?

   -- Не совсем. Наследили они много, но отошли, гады, дальше. Один заслон оставили. Я его сбил. Два трупа, теперь вот надо прекращать преследование.

   -- Когда, думаешь быть здесь, генерал?

   -- Через два часа, если не задержусь на марше.

   * * *

   У Леона с двойником было все тихо, и Кирилл попросил Вирту отъехать в спокойное место и переключить его на эффектора. Вчера вечером дома это ему удалось без особых проблем с помощью Вирты и всей ее стационарной вычислительной мощи. Накануне Вирта держала двойника под плотным контролем и уверяла Кирилла, что раздвоение личности ее любимого мужчины ни в коем случае не сможет произойти. Стать шизофреником Кирилл весьма опасался, но Вирта ему очень убедительно доказывала безосновательность его инстинктивных страхов и опасений. Тем паче, условия эксперимента отнюдь не предполагали идентичного клонирования уникальной личности Кирилла Дербанова. В конце концов Кирилл решил пожертвовать собой во имя научного интереса и любимой женщины, убедившей его в безопасности и безболезненности подключения к эффектору.

   Действительность превзошла и его страхи, и самые смелые ожидания. Произошло не удвоение разума и тела Кирилла, а, скорее, возведение в степень его способностей и возможностей в материальном мире. К сожалению, лишь потенциально в обозримой перспективе, когда он научится полностью властвовать собою и своим эффектором. Но все-таки было страшновато, и в первые мгновения контакта Кирилл испытал состояние глубокого сенсорного вакуума. Хотя Вирта его заранее о подобном явлении предупредила и несколько раз напомнила, что ничего экстраординарного не произойдет и в принципе произойти не может. Как ему объяснила Вирта, при первом контакте возможно срабатывание квантового принципа дополнительности, когда пространственно-временная система познавательной активности Кирилла и энергетически-импульсная составляющая биопроцессора его кремнийорганического дубликата создадут две взаимоисключающие друг друга картины бытия и восприятия мира.

   Кирилл воспринял все доводы Вирты как исключительную научную галиматью, но галиматью очень убедительную, поскольку она исходила из уст любимой женщины, априори не желающей ему ничего плохого.

   Разве что по бабской дурости? Тут уж ничего не попишешь. Сама испортит -- сама исправит. Сам же этого хотел -- с эффектором побаловаться. Чтобы с шиком и с музыкой. И загреметь, коль что не так, под фанфары.

   Кирилл для порядка и самоутверждения малость повыделывался, хотя, собственно, сам изначально настаивал на проведении рискованного эксперимента

   Эхма, была не была! Если вы не живете, то вам и не умирать. А разве это жизнь, если праздновать труса и не рискнуть себя, любимого, возвести в превосходную степень? И нечего тут рассусоливать. Дали тебе добрые люди шанс, так бери и пользуйся им, сударь мой.

   Владеть дополнительным телом Кириллу пришлось по вкусу. Он ощутил себя словно у него появились еще несколько неявных органов чувств, дополняющих и поддерживающих систему его восприятия окружающей действительности. Будь то в материальном мире либо на грани идеального пространства времени.

   Подключившись к эффектору, он не в коей мере себя не ощутил четвероногим и четвероруким. Не появилось у него ни четырех ушей, ни четырех глаз. Не почувствовал он себя и двухголовым шизофреником или половинкой сиамского близнеца с общей на двоих нервной системой. Он остался самим собой. С той лишь разницей, что у него появилось полностью ему подконтрольное устройство ввода-вывода информации. Им без затей пользуешься, чаще всего не замечая, что ты держишь в руках, как опытный пользователь применяет мышь-манипулятор и клавиатуру, полагая их естественным продолжением в пространстве-времени своих рук, разума и чувств. При подключении к эффектору Кириллом овладело узнаваемое чувство отстраненности, когда он отрешившись от окружающей обстановки, смотрит на экран монитора, занимающего все поле его зрения, под правой рукой чуткая и эргономично-удобная мышка, а обе руки сами знают, на какие клавиши им нажимать, когда пользователь подает необходимую ему команду. Но было и кое-что восхитительно-новое и необычное в периферийном устройстве-эффекторе. Искусственное творение в облике пользователя, являясь больше чем инструментом или орудием труда, могло само мыслить и чувствовать, усиливая мыслительные процессы и раздвигая пределы чувственного восприятия того, кто им владеет и распоряжается.

   Кирилл незамедлительно исследовал свои новые возможности в сфере тактильной экстрасенсорики. Пальцы эффектора были ловкими, гибкими и чуткими, на ощупь они воспринимали не только фактуру поверхности, которой они касались, но и ее цвет, внутреннюю структуру и физико-химические свойства материала. Кирилл на ощупь определил примерный состав наполнителей пластмассы монитора, клавиатуры, проводов, осторожно притронувшись к ним пальцами-сенсорами эффектора. Но химиком Кирилл не был и в дальнейшие исследования окружавших его органических и неорганических материалов не углублялся. Не корысти ради, а волею научного интереса, Кирилл Дербанов достал из портмоне несколько денежных купюр, ощутил их многослойность, коснулся металлизированных нитей и водяных знаков. Одна банкнота чуть отличалась от остальных и Кирилл, беззлобно выругавшись, хорошо выделанную подделку скомкал и ловким щелчком через всю комнату, пристроил в пепельнице на столе. Тотчас он осмелел и столешницу из черного дерева тоже попробовал на цвет и вкус. Слегка надавил на нее большим пальцем, оставив приличную вмятину, и оглянулся в поисках предмета, каковой можно было бы раздавить в могучих пальцах. Но ничего подходящего не нашел. Ему даже стало жалко испорченного ненароком стола.

   Дуболом хренов, стол испохабил. Лучше бы на фуфельной деньге тренировался. Выходят на арену силачи-идиоты. Баранки гнут, придурки лагерные.