– А ты-то что здесь делаешь?!! – завизжал из-за спин жрецов пронзительный женский голос.
К ним быстрым шагом подходила царица Нитокар, и за ней следовали красавцы-носильщики. Нитокар покинула преддверие могилы, чтобы побыть со своими любимцами из числа придворных вельмож, но теперь возвратилась. И вид у нее был такой, что испугаться мог кто угодно.
– Твой побег из священной могилы изобличает твое неуважение к вере! Ты самым низменным образом привержена вещественным благам этого мира, тварь! За это ты заслуживаешь, самое меньшее, смертной казни!..
– Что вы все-таки скажете о чудовищах, которые как раз потрошат гробницу царя? – перебив ее, громко поинтересовался Конан. Он протолкался вперед, раздвинув своих друзей, уже начинавших помаленьку готовиться к последнему неравному бою. – Мы пришли предупредить вас о страшной угрозе. Хораспес – стигийский колдун, и он намерен всех нас погубить!
Жрецы потрясенно заахали, а царица хрипло расхохоталась:
– Не вижу никаких других осквернителей, кроме вас самих! И наказать вас за это следует без промедления! – Нитокар махнула рукой стражникам, многие десятки которых сдерживали любопытную толпу знати и простолюдинов. – А что касается каких-то там чудовищ...
– Там в самом деле чудовища! – прозвучал голос из-за спины киммерийца.
Это говорил спасшийся офицер стражи. Он шел к ним, поддерживая своего раненого подчиненного. Юноша был одет в такой же серый плащ, как и тот, что скрывал наготу царевны Эфрит, только его одежда была растерзана и сплошь в крови. Подведя раненого поближе, офицер поднял повыше край плаща. Все увидели, что на ткани еще висела отрубленная рука – высохшая, бесплотная, костлявая. Она кончалась обломком сплющенной кости – ее обрубили, смыкаясь, створки дверей. Тем не менее она еще сжимала серую ткань и никак не хотела ее отпускать. Офицер все-таки сбросил ее на камни. К ужасу зрителей, пальцы мертвой руки начали двигаться, словно лапки гигантского жука, перевернутого вверх тормашками...
– Ну что, убедились? – спросил Конан. – Колдовство Хораспеса пробудило всех мертвых, столетиями спавших в этой земле! Но пробудило не к доброй человеческой жизни! Он сделал их чудовищами, враждебными всему живому! По его приказу они подкопались к могиле царя Ибнизаба снизу, из древних подземелий!..
Остальные воры утвердительно закивали, но осторожно, чтобы не привлекать ненужного внимания к своим особам.
– Некромантия! Несомненно, это колдовское вызывание мертвых! – воскликнул один из жрецов. – Но как нам быть? Эти преступники возлагают страшное обвинение на самого советника Хораспеса! Где доказательства?
– Хорошо, тогда я вас спрошу: где он, ваш долбаный пророк? – со всей свирепостью насел на него Конан. – Лично я меньше часа назад видел его там, внизу! Во главе армии оживших мумий!..
– Придержи свой поганый язык, ты, изменник!.. – вновь завизжала Нитокар.
Она отчаянно пыталась завладеть вниманием жрецов и склонить их на свою сторону, но безуспешно. Они смотрели на руку, все еще шевелившуюся на камнях, и спорили между собой.
– Хораспес – спаситель нашей страны!.. – кричала она. – Всякий, кто вздумает его поносить, дорого заплатит за свою смелость!..
– ...Все это не имеет никакого значения, – твердо втолковывал ученому коллеге пузатый жрец. – Даже если в усыпальнице вправду совершается какое-то колдовство, – а на это очень похоже, – мы все равно ничего сделать не сумеем. Смертные не в силах войти. Пирамида заперта до скончания Вечности...
Его расслышали многие, потому что как раз в это время стало тихо: все повернулись в сторону гигантских сомкнутых дверей гробницы. Все споры затихли, прекратилось и пение. Толпа, начавшая уже беспокоиться, погрузилась в молчание.
Эта необычная настороженность была вызвана неким звуком, который спустя время повторился. Где-то далеко раздался металлический удар. Потом послышался скрежет, как будто заработал тяжеловесный, медлительный механизм. И наконец заскрипели, застонали сами громадные двери, медленно и неохотно поворачивавшиеся в петлях.
Толпа встревоженно шевельнулась, но продолжала смотреть, стоя под низким небом, затянутым тяжелыми рваными облаками. Тут до Конана наконец дошло, что все это было подозрительно похоже на заключительное видение, которое пророк показывал когда-то на пиру в движущихся картинках. Он узнал и глухой медный свет, льющийся с неба, и скрежет растворяющихся Врат. Потрясенные абеддрахцы застыли на месте, наблюдая за тем, как медленно распахивались бронзовые створки. Потом раздались вопли ужаса и народ, затаптывая друг дружку, ринулся прочь. Из разверстой гробницы на них орда за ордой двинулись воскресшие мертвецы.
«День, Который Грядет» наступил неожиданно и неотвратимо...
Глава восемнадцатая
Империя ночи
При виде отверзающихся Врат жители Абеддраха ужаснулись. Люди нисколько не сомневались, что в самом деле началось светопреставление. Страшное слово джазарат витало над толпой, шурша, точно рой налетающей саранчи. Хмурое, нависшее небо и траурное убранство, развешанное повсюду, только добавляли ужаса.
Абеддрахцы были традиционно крепки в вере и хорошо знали долгую и богатую историю своей родины. Но тот кошмар, что извергали раскрывшиеся Врата пирамиды, не оставлял от древней славы камня на камне, превращая ее в страшный и отвратительный фарс. Облики и одежды из прошлого, все то, что они любили и знали по древним изображениям и сказаниям старины, – все это внезапно ринулось на них в образе полусгнивших, безжалостных, неупокоенных мертвецов. Цари, герои и чьи-то собственные предки составляли ряды загробного войска. Вместо того чтобы вознестись к славе Последующей Жизни, прадеды готовились занести ржавые мечи над своими правнуками. Мертвое войско изливалось из недр усыпальницы с потрясающей быстротой. Испуганная толпа отступала перед ними, люди сбивали друг друга с ног в тесноте.
Могильные воры и царевна Эфрит избежали первого сокрушительного натиска Детей Ночи. В основном благодаря Конану: пока потрясенный народ разинув рот глазел на Врата, киммериец, понимая, что сейчас будет, быстренько оттащил своих друзей в сторону. Поэтому боевые колесницы, вылетевшие из мрачного провала, прогрохотали мимо. Воины-скелеты настегивали залитых пеной, сходящих с ума лошадей. Колесницы подминали и стражников, и жрецов, но на тех, кто успевал отскочить прочь, возничие не оборачивались.
Последовавшие за колесницами передовые отряды пехоты быстро заняли большую часть террасы. Плотное кольцо иссохших тел, ощетинившихся всевозможным древним оружием, окружило царицу Нитокар. Выстроившись фалангой, мертвецы зашагали вперед, сметая с крыльца всех, кто на нем еще оставался, и рубя каждого, кто пытался оказывать сопротивление.