– Надеюсь, когда ты вернёшься из лета обратно в зиму, мне будет проще тебя понять. Ты постоянно куда-то ускользаешь. И я знаю куда. Ты всё время что-то обдумываешь, но не хочешь поделиться со мной переживаниями. А я могла бы оказаться полезной, разложила бы всё по полочкам.
– О, да, ты в этом деле мастер!
– Не забывай, я – на редкость умная девица, Эйнштейн нервно курит в сторонке. Написала две кандидатских диссертации и сотню работ масштабом помельче. Давай, признавайся, что с тобой происходит. Я внимательно слушаю.
– Даш, поверь, у меня всё нормально. Вот, даже в Египет на десять дней уезжаю.
– Да… Что ж… Удачной поездки.
Глава 29
Целый день Николай провёл в нетерпеливом предвкушении, он был на взводе. Он, конечно, не знал, как всё пройдёт, но его предыдущие аферы удавались блестяще. И сегодня он тоже рассчитывал оторваться по полной программе.
Он понимал, что его действия в отношении всех этих девиц квалифицируются как уголовное преступление. Но ведь девушек никто не заставлял идти за ним, не гнал в квартиру под дулом пистолета. Они сами сгорали от желания провести вечер с неотразимым красавчиком. Но ничего не поделаешь – романтический вечер с участием Николая всегда развивается по особому сценарию, приправленному вкусом крови, слезами и сдавленным мычанием.
Он удивлялся ветрености девиц. Они приходили на свидание не с ним, а с другим парнем. Какое бы фото Николай ни выложил на сайте – он выбирал фотографии не самых привлекательных мужиков – всегда на огонёк слетались мотыльки. Но ведь ни одна не отказалась посидеть с Николаем в кафе (он прибегал в последнюю минуту и сообщал, что «его друг не может прийти»), и все с готовностью отправлялись к нему в гости. Едва увидев Николая, девицы напрочь забывали о первоначальном варианте. А ведь они вели с «Колиным другом» взволнованную переписку, кто-то даже и в течение месяца.
Николай тщательно выбирал объект для своих садистских экспериментов. Он хотел быть уверенным, что девица не побежит писать заявление в милицию и не станет его разыскивать. А молча проглотит обиду и постарается забыть о произошедшем. Поэтому Николай проводил настоящее психологическое исследование, прощупывал почву, задавал вопросы. Выискивал тех, кому легче будет умереть, чем признаться в случившемся…
… – Ты сегодня какой-то беспокойный. Я бы даже сказал бешеный, – заметил Артур, перекидывая ему через стол бумаги.
– Весенняя шизофрения, – обаятельно улыбнулся Николай. У него была ослепительная, солнечная улыбка.
– Да о весне ещё и речи не идёт!
– И тем не менее она скоро наступит. Посмотри на календарь.
– Чего я там не видел. Ты переделал вывеску для фасада школы?
– Угу. Золотые буквы, как ты и просил. И размерчик побольше.
Депутат Репников оплатил установку входных дверей в одной из муниципальных школ и теперь планировал украсить фасад здания табличкой с расшифровкой, кто именно облагодетельствовал учебное заведение.
– Артур, я сегодня тебе не нужен после половины седьмого? Хочу уйти.
– Почему так рано? – возмутился депутат.
– Свидание.
– Свидание… Ладно, отпускаю.
– Спасибо.
* * *
– Я предлагаю взять деньги, – сказал Паша.
Сейчас в Пашином автомобиле сидело пять человек. Спереди – сам хозяин джипа и Андрей, сзади – Даша в окружении двух юных и ласковых джентльменов. Вовчик и Макс обрадовались, заманив к себе в логово симпатичную тётеньку, они гладили её руки, теребили за куртку. Дети чувствовали, с какой грустной нежностью она на них смотрит, – как на очаровательное, но непреодолимое препятствие на её пути к Паше Калинину.
– А если мы откажемся от денег?
– Тогда всё по закону, то есть как получится. Репа заявил, что если вы будете выкаблучиваться, то и он нажмёт на рычаги. Употребит своё влияние.
– Козлище! – злобно буркнул Андрей.
– Андрей, тут дети! – возмутилась сестра.
– Извините.
– Нэзитэ-па, – сразу откликнулся Вовчик. – Не смущайтесь! Будьте, как дома!
– Мы и не такое слышали, – добавил Макс.
– Что вы слышали? – обомлела Дарья.
– Мужики, я чё-то недопонял… Вы любимого папочку решили сдать? – грозно нахмурил брови Павел.
– А погода сегодня прекрасная, не так ли? – быстро сменил тему Вовчик.
– Мороз и солнце – день чудесный! – эхом отозвался Макс.
– Дети, я вас обожаю! – воскликнула Даша и чмокнула одну за другой две маленькие ручки.
На днях Паша испробовал силы в роли переговорщика. От Репникова он вернулся с конкретным предложением: оставить всё как есть и не пускать в ход видеозапись, его компрометирующую.
– А рожа у него не треснет? – мрачно поинтересовался Андрей.
– Но дяденька умеет держать удар, – признал Паша. – Ушлый, падла… Ой, пардон-муа, я неправильно выразился. Ловкий проходимец. Он и на секунду не смутился, когда я продемонстрировал ему запись из Интернета. Сказал: «Надо же… А я был абсолютно уверен, что ни в чём не виноват. Что ж, все мы люди, все ошибаемся».
– Скотина, – чуть слышно прошептал Андрей.
– Итак, он предлагает вернуть вам деньги, истраченные на лечение. Плюс выплатит компенсацию за разбитый автомобиль и за моральный ущерб. Итого четыреста тысяч. И, конечно, откажется от судебного взыскания. Напишет заявление, что не имеет претензий.
– И мне вернут гараж? – обрадовался Андрей.
– Вернут.
– Надо же, какой широкий жест! – возмутилась Даша. – Четыреста тысяч! Посчитаем. Лечение и всякие дополнительные расходы обошлись тысяч в двести пятьдесят. Андрюшин автомобиль с его наворотами, модернизацией и космическим тюнингом стоил никак не меньше трёхсот. Итого – уже пятьсот пятьдесят.
– Как ты хорошо считаешь, Дашка-черепашка! – восхитился один из близнецов.
– Ты просто гений, Дашундрик! – подтвердил второй.
– Мужики, попрошу не фамильярничать! – строго одёрнул малышей Павел.
«Интересно, а почему они меня так называют? – улыбнулась про себя Дарья. – Неужели… Неужели повторяют вслед за Пашей? Он говорит с ними обо мне? Но если… Но если они всё расскажут маме? Донесут ей о некой рыжей Дашундре?!»
– Итак, мы уже ушли в минус, – подвела итог Дарья. – А где компенсация за моральный ущерб? И потом, не забывайте, пожалуйста… Если мы идём навстречу Репникову, то автоматически соглашаемся признать твою, Андрей, вину. А ты ни в чём не виноват.
– Но если затевать судебное разбирательство, то мы получим и того меньше, – сказал Андрей. – За старый «жигулёнок» больше пятидесяти тысяч не дадут. Никто не станет учитывать, сколько в него было вложено денег.
– И сил, – добавил Паша.
– А на лечение по страховому полису выплатят не больше ста шестидесяти тысяч.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});