– Как это может быть? Мне казалось, что Томас Форрестер сгорел на пожаре семь месяцев назад.
– Нет, это не он.
– Заткнись, – посоветовал напарнику Биркин.
Финч оглянулся.
– Не собираюсь болтаться на перекладине, как ты.
– Ты тоже по уши в дерьме.
Торн устало вздохнул:
– Господа, я крайне признателен, что вы решились сберечь свои жизни, ответив на мои вопросы, но давайте продолжим. Вы утверждаете, что Томас Форрестер жив?
Билли Финч нехотя кивнул.
– Его бы взяли за измену, поэтому он сжег свой дом, а чтобы там нашли тело, убил какого-то парня и сунул в огонь.
Торн попытался скрыть озабоченность. Если Форрестер инсценировал свою смерть прошлой осенью, значит, тогда все, что происходило в последующие недели и месяцы, нужно рассматривать под другим углом, в том числе и его подозрения по поводу Венеры.
– Это дом мадам Венеры? – спросил Торн, обведя кухню рукой. – Мне говорили, что она регулярно приезжала сюда, чтобы встретиться с любовником, но это не так, да? Она встречалась здесь с братом?
– Да, – прорычал Сэм Биркин.
– И это Форрестер приказал убить меня? Не Венера?
Биркин коротко кивнул:
– Мы получали приказы от Форрестера. Он хотел убить вас.
– Почему?
Последовала короткая пауза.
– Вы же «хранитель». Кажется, мистер Форрестер ненавидел всех «хранителей».
– А что было с Натаниелем Лансфордом? Кто убил его прошлой весной? Вы оба?
– Нет. Сам мистер Форрестер посадил его на нож, клянусь.
– Мадам Венера знала об этом?
Биркин покачал головой.
– Она очень убивалась, когда узнала.
– Где Венера сейчас?
– Не знаю, – ответил Биркин. – Мы не видели ее с прошлой недели. Может, поехала к брату.
– Тогда где Форрестер? – не останавливался Торн.
Вышибалы посмотрели друг на друга.
– Мы не можем сказать, – пробурчал Биркин.
– Не можете или не хотите?
– Не можем. Форрестер уже даже не в стране, мы так думаем. На прошлой неделе он собирался отплыть.
Торн почувствовал, как сжалось сердце.
– Куда? – Он постарался, чтобы голос не выдал его.
– На какой-то остров, на другой стороне Испании.
Торн похолодел. Значит, Томас Форрестер направляется на Кирену. Значит, у него есть план, как отомстить сэру Гавейну Олуэну и «хранителям».
Прищурившись, Торн посмотрел в глаза Сэму Биркину:
– Когда точно ты последний раз видел Форрестера?
– В четверг, под вечер.
Форрестер не терял время, поэтому скорее всего отплыл в четверг ночью. Таким образом, он опережает их на пять дней.
Разозлившись, Торн быстро поднялся. Сначала надо заняться Биркином и Финчем, отправить их в тюрьму. Если получится, просмотреть все судовые реестры в лондонских корабельных конторах, чтобы определить конечный пункт Форрестера. Затем по тревоге собрать свою судовую команду и подготовить шхуну к отплытию, и чем скорее, тем лучше. Все равно раньше завтрашнего вечера отойти не получится. Нужно отправить Диану домой…
Торн посмотрел в ее сторону и увидел, как она взволнованна. Из всех его задумок последняя была самой трудной. Диана не отрываясь смотрела на него. Можно было бы как-нибудь объяснить ей, почему он погонится за Форрестером на Кирену. Только что ответить на вопросы, которые она задаст потом?
Диана не сопротивлялась, когда Торн повел ее к экипажу, чтобы отправить домой. Он пообещал приехать к ней, как только освободится. Но, усевшись в карету, она приказала кучеру отвезти ее домой к лорду Торну.
– Я дождусь тебя там, – кротко заявила Диана, не обращая внимания на то, что тот возмущенно нахмурился.
Главной причиной ее волнения было ощущение, что она бродит в потемках.
Торн что-то недоговаривал. Диана это понимала и желала получить ясные ответы.
Она также понимала, что с личными интересами придется повременить. Ей изо всех сил хотелось бы покончить с их помолвкой в первый же момент, как только они увидятся. Но ее желание защитить Торна от убийц теперь было сильнее, чем собственное стремление уберечь его от брака с собой.
Около десяти часов, усталый и угрюмый, Торн наконец появился в гостиной. Первым делом он налил себе полный стакан бренди, а потом устроился в кресле напротив Дианы.
Она отложила в сторону книгу, которую пыталась читать, и спросила:
– Так ты расскажешь мне все?
Торн сделал большой глоток бренди и посмотрел ей прямо в глаза.
– С чего начать? – просто спросил он.
С облегчением увидев, что он понимает ее и вытягивать информацию из него не придется, Диана легко улыбнулась:
– Лучше, наверное, начать с самого непонятного во всей этой истории. Кто такой Томас Форрестер и почему он хочет убить тебя?
– Это старший брат Венеры. Я впервые услышал о нем от управляющего приюта для девочек в Рэйе. Что касается его мотивов, полагаю, ему не понравилось, когда я начал расследовать его предательство. Наше правительство давно подозревает его в сотрудничестве с французами.
– Натаниель тоже подозревал его? Он упоминал про французских шпионов в своем письме.
Торн поморщился.
– Теперь это абсолютно ясно. Натаниель напал на след Форрестера прошлой весной. За четыре дня, что я провел в Суссексе, я нашел подтверждение этому. И отследил все его действия. Прошлой осенью его чуть не арестовали за измену. Потом появилось сообщение, что он погиб во время пожара, когда вспыхнул дом, где он жил. Сегодня появился первый намек, что он все еще жив. Теперь понятно почему.
Диана долго сидела молча, внимательно глядя на Торна.
– Ты собираешься рассказать мне о «хранителях»?
Торн замер, настороженно посмотрев ей в глаза.
– Я дал клятву хранить тайну, Диана.
– Так я и предполагала. Мне давно стало ясно, что ты скрываешь какой-то важный секрет, который был единственной причиной убийства Натаниеля. Ты собираешься разрушить какую-то большую игру, правда ведь? Натаниель тоже был «хранителем»? Мне кажется, я заслужила твое доверие, – добавила она мягко.
Он по-прежнему хранил молчание. Торн запустил пятерню в волосы и тяжело вздохнул. Диана, конечно, имеет право знать, почему убили Натаниеля и почему сам он сейчас в опасности, однако он по-прежнему должен быть верен клятве, данной Обществу.
– Я многого не могу тебе рассказать. От этого зависят жизни людей. Но раз уж мы с тобой вот-вот поженимся – это все-таки другая ситуация… Мы члены Общества, которое было основано, чтобы бороться со злом и тиранией. Это, если угодно, общество защитников благородного дела. Мы сохраняем в тайне наше существование, потому что в противном случае это уменьшит нашу эффективность и подвергнет опасности тех, кому мы помогаем.