Читать интересную книгу Разрушитель - Майнет Уолтерс

— Вы имеете в виду себя и Мэгги или сами собираетесь жить, посыпая голову пеплом, чтобы и мы ощущали бремя вины?

Селия задумчиво смотрела на Ингрема.

— Вчера я была права. Ты очень неприятный молодой человек. — Она указала рукой на дверь: — Убирайся и принеси какую-нибудь пользу. Помоги моей дочери.

— Она прекрасно справляется с работой. Я лучше постою и полюбуюсь.

— Я не имела в виду покраску кухни.

— Я тоже, но ответ все равно такой же.

Она безучастно всматривалась в него какое-то время, затем хрипло рассмеялась.

— По принципу: если все само идет в руки, чего же еще ждать?

— До сих пор это срабатывало. — Он легонько коснулся ее руки. — Вы отважная леди, миссис Джей. Мне всегда хотелось получше узнать вас.

— О, ради всего святого, уходи побыстрее! Я начинаю думать, что Роберт Хилей — младенец по сравнению с тобой. — Она погрозила ему пальцем. — И не называй меня миссис Джей. Это унижает мое достоинство и заставляет чувствовать себя уборщицей. — Она закрыла глаза и глубоко вздохнула, словно решившись одарить его драгоценностями из королевской казны. — Можешь называть меня Селия.

«…Я не мог здраво рассуждать, вот в чем проблема… если бы она просто слушала меня, вместо того чтоб все время кричать… Думаю, больше всего меня удивило то, какая она сильная… Я бы не сломал ей пальцы иначе… это было легко… они были крошечные, как грудные косточки птицы, но это совсем не то, что хочет сделать мужчина… скажем так, я не горжусь этим…»

Ник нашел Мэгги на кухне смотрящей в окно на лошадей, пасущихся на выжженном солнцем участке. Потолок покрыт слоем блестящей белоснежной эмульсионной краски, но к стенам еще никто не притрагивался, валик засыхал на поддоне.

— Взгляни на этих несчастных животных, — вздохнула Мэгги. — Думаю, пора позвонить в Королевское общество защиты животных от жестокого обращения, чтобы призвать их хозяев к порядку.

— Что на самом деле беспокоит тебя?

Мэгги повернулась к нему с вызывающим видом.

— Я все слышала, — отчеканила она. — Я слушала за дверями. Думаешь, ты умный?

— В каком смысле?

— Мартин взял на себя труд соблазнить маму и только потом принялся за меня. В то время его тактика произвела на меня глубокое впечатление. Только потом я поняла, что лишь одно это должно было насторожить.

— Возможно, он считал, что ему будет проще начать с нее, — тихо произнес Ник. — Она хорошая, твоя мама. И запомни, я не намерен соблазнять тебя. Это как с боем прокладывать себе дорогу через колючую проволоку длиной полмили — болезненная, безотрадная и чертовски тяжелая работа.

Она наградила его улыбкой, исказившей ее лицо.

— Ну, не жди, что и я стану обольщать тебя, — выпалила Мэгги, — потому что тебе пришлось бы ждать целую вечность!

Он поднял валик с поддона и поднес его к раковине, включил воду и подержал его под струей.

— Поверь, я даже не помышляю об этом. Боюсь, у меня будет сломана челюсть.

— У Мартина не возникало такой проблемы.

— Нет, — сухо подтвердил Ник. — Но у него была бы проблема с человеком до тех пор, пока были деньги. У твоей матери есть металлическая щетка? Нам нужно соскрести засохшую краску с поддона.

— Нужно поискать в подсобке.

В напряженной тишине она наблюдала, как Ник роется в четырехлетних завалах в поисках нужных вещей.

— Ты такой лицемер, — вдруг сказала она. — Только что потратил полчаса, стремясь повысить чувство собственного достоинства моей матери, уверяя ее в том, как она заслуживает любви, а меня сравниваешь с человеком-слоном.

Раздался приглушенный смех.

— Мартин не спал с твоей матерью.

— Какая разница?

Он появился с ведром, полным негодного тряпья.

— Меня беспокоит, что ты спишь с собакой, — сурово буркнул Ник. — И меня волнует, смогу ли я простить этого подонка.

Мэгги растерянно уставилась на него, затем разразилась смехом:

— Сейчас Берти в постели у мамы.

— Я знаю. Он почти самый плохой сторожевой пес.

Ник вытащил тряпки из ведра и поднял их, разглядывая.

— Что это, черт подери?

Еще взрыв смеха.

— Это шорты моего отца, идиот. Мама использует их вместо тряпок, потому что они ничего не стоят.

— О, хорошо.

Он поставил ведро в раковину, чтобы наполнить его водой.

— Могу понять логику. Твой отец был крупным человеком. Здесь достаточно материала на три пары. — Он вытащил из кучи пару боксерских шортов в полоску. — Или для обтяжки складного стула, — задумчиво закончил он.

Ее глаза подозрительно сузились.

— Даже не помышляй воспользоваться подштанниками моего отца, чтобы соблазнить меня, ты, ублюдок! Или я вылью тебе на голову ведро воды.

Он усмехнулся:

— Это не совращение, Мэгги, это ухаживание. Если бы я захотел соблазнить тебя, я принес бы несколько бутылок бренди. — Он поднял боксерские шорты и принялся внимательно рассматривать. — Однако… если ты полагаешь, что это будет эффективно?..

«…Большую часть времени были только я, лодка и море… Мне нравилось это. Мне было спокойно в пространстве, окружающем меня… люди начинают действовать на нервы очень быстро… им всегда что-то нужно от тебя… обычно они хотят любви, но все это очень поверхностно… Мари? С ней все в порядке… ничего особенного, конечно, я чувствую ответственность за нее, но не навсегда… ничто не вечно… кроме моря… и смерти…»

Глава 26

Джон Гелбрайт остановился рядом с машиной Уильяма Самнера на улице Чичестера и заглянул через стекло в салон. Погода стояла прекрасная, тепло от нагретой солнцем крыши автомобиля согрело лицо. Он пошел по дорожке к квартире Анжелы Самнер и позвонил в дверной звонок.

— Добрый день, миссис Самнер, — произнес инспектор, увидев ее беспокойные глаза в щель. — Думаю, Уильям должен быть здесь. — Он бросил взгляд на припаркованную машину. — Можно войти?

Со вздохом она сняла цепочку и широко распахнула дверь.

— Я хотела позвонить вам по телефону, но он вырвал вилку из розетки.

Гелбрайт кивнул:

— Мы пытались набирать ваш номер несколько раз, но ответа не было. Если телефон не подключен, все объясняется именно этим. И я подумал, что нужно съездить.

Она развернула кресло, чтобы проводить его по коридору.

— Он без конца повторяет, что не знает, что делать. Значит ли это, что он убил ее?

Гелбрайт положил руку ей на плечо, чтобы успокоить.

— Нет. Ваш сын не убийца, миссис Самнер. Он любил Кейт и мог бы подарить ей весь мир, если бы она попросила.

Они остановились у дверей гостиной. Уильям съежился в кресле, обхватив себя руками, словно защищаясь, телефон на коленях, подбородок почернел от щетины, вокруг опухших от слез и недосыпа глаз красные круги. Гелбрайт озабоченно изучал его, признаваясь себе в том, что несет определенную ответственность за то, что Уильям оказался в таком жалком состоянии. Он мог бы простить себе, что вторгся в тайны Уильяма и Кейт в поисках справедливости, но это была холодная логика.

«Я мог быть добрее, — размышлял Гелбрайт, — всегда можно быть добрее, но, к сожалению, доброта редко помогает установить истину».

Он коснулся плеча Анжелы Самнер.

— Может быть, вы приготовите нам по чашке чая, — предложил Гелбрайт, отходя в сторону, чтобы женщина смогла развернуть кресло-каталку. — Мне бы надо остаться с Уильямом наедине, если возможно.

Она благодарно кивнула.

— Подожду, пока вы позовете меня.

Инспектор закрыл за ней дверь.

— Мы схватили убийцу Кейт, — сообщил он, присаживаясь на стул напротив Самнера. — Стивену Хардингу предъявлено официальное обвинение в ее похищении, изнасиловании и убийстве. Вскоре его отправят в тюрьму, где он будет ждать суда. Я хочу подчеркнуть, что Кейт непричастна к тому, что произошло с ней, напротив, она отчаянно боролась, чтобы спасти себя и Ханну. — Гелбрайт выдержал паузу, вглядываясь в лицо Уильяма, но реакции не последовало, и он продолжил: — Я не собираюсь делать вид, будто она не занималась сексом со Стивеном Хардингом до событий, которые произошли на прошлой неделе. Однако это была лишь мимолетная связь несколько месяцев тому назад, за которой последовала продолжительная кампания Хардинга, чтобы уничтожить ее. Тем не менее, а это очень важно, — инспектор преднамеренно приукрасил действительность в пользу Кейт, — она быстро решила положить конец этим отношениям, когда поняла, что замужество важнее, чем безрассудная страсть к человеку моложе ее. Беда Кейт в том, что она не смогла распознать в Стивене Хардинге эгоистичного и опасно незрелого человека, которого надо опасаться. — Последовала еще одна пауза. — Она была одинока, Уильям.

Сдавленные рыдания вырвались из груди мужчины.