Как человек, привыкший лидерствовать в аудитории, Троцкий спешил выступить с ярким, нередко уничтожающим, а порой и оскорбительным заявлением в адрес того или иного человека или высказанной им идеи. После такого заявления Троцкий становился пленником своего красноречия, даже если последующие события показывали явную ошибочность его красивых, но поспешных оценок. Однако Троцкий избегал публичного признания своих ошибок и разбора их, предпочитая ошарашить окружающих внезапной сменой своих взглядов и фейерверком новых красивых фраз в пользу того, что он недавно осуждал.
Вряд ли достаточны и объяснения Троцкого (а также Дейчера) о том, что его многочисленные смены в суждениях и политических позициях объяснялись его упрямством, которое постепенно им преодолевалось. Последующие события в его жизни показывали, что не упрямство, а ориентация на политическую конъюнктуру была причиной многих перемен в его позициях. Впрочем, подобными политическими метаниями отличились многие из прославленных лидеров, следивших за сменой общественных настроений и стремившихся оставаться на гребне волны людских симпатий.
Выдающийся политический деятель и блистательный оратор того времени Уинстон Черчилль, начав свою политическую жизнь консерватором, перешел в либеральную партию, чтобы затем вернуться в консервативную, постепенно сместившись на ее правое крыло. Социалист Бенито Муссолини совершил политическую метаморфозу, покинув ряды социалистической партии, создав фашистское движение, а после фашистского переворота беспощадно преследуя социалистов и коммунистов. Эти и другие многочисленные примеры такого рода свидетельствовали о том, что безоглядная ориентация на переменчивую стихию людских страстей вела к беспринципности тех, кто превратился в профессиональных звезд политической эстрады.
Руководители небольшой социал-демократической партии России, действовавшей у себя на родине в условиях подполья, вряд ли задумывались о всех опасностях, которые подстерегали тех, кого они выдвигали на исполнение первых ролей в устной агитации. Осень 1902 года еще не закончилась, а Троцкий был направлен руководством РСДРП в другие центры зарубежной эмиграции. Там он принял участие в дебатах с идейными противниками марксизма. Ссылаясь на впечатления очевидцев, Дейчер писал: «Риторические приемы, которые часто портили его письмо, делали его речь еще более драматичной. Казалось, что он внутри себя переживает драматичный спектакль, где действующие лица преувеличенных размеров участвуют в гомерических битвах, достойных полубогов. Возвышаясь над толпой и чувствуя, что множество глаз устремлены на него, а он сам атакует множество сердец и умов тех, кто был внизу – он был в своей стихии. Современник описывает этого худого, невысокого человека с большими яростными глазами, большим чувственным ртом неправильной формы, который взгромоздился на трибуну, как хищная птица».
Троцкий выступал на собраниях революционных эмигрантов в Брюсселе, Льеже, городах Швейцарии и Германии, Париже. Его выступления пользовались успехом. 23-летний молодой человек, который еще несколько месяцев назад был ссыльным в затерянном в Сибири Верхоленске, превратился в звезду публичных дебатов, происходивших среди российских политэмигрантов. Неудивительно, что его прежняя жизнь казалась ему далекой и давно завершенной.
Забыта была и Александра Соколовская. Она и дети от брака с ней оставались в далекой России. Троцкий объяснял разрыв с Соколовской тем, что «из-за границы я едва мог переписываться с ней. Для нее наступила затем вторая ссылка. В дальнейшем мы встречались только эпизодически. Жизнь развела нас, сохранив ненарушимо идейную связь и дружбу».
Теперь Троцкого окружали другие люди, знавшие его не как новичка революционного кружка, а видевшие в нем посланца высших руководителей российской революции. Среди его восторженных слушателей была и русская студентка Наталья Ивановна Седова. По поручению революционной колонии в Париже она нашла ему комнату в доме, где жила сама. По ее словам, выступление Троцкого «было очень успешно, колония была в восторге, молодой искровец превзошел ожидания».
Во время его пребывания в Париже Седова знакомила Троцкого с городом, его художественными музеями. Однако Троцкий не был очарован столицей Франции. Седова записала в своем дневнике: «Общее впечатление у него от Парижа: «похож на Одессу, но Одесса лучше». Поскольку по европейским городам Троцкий проехал «галопом», то к этому времени он хорошо знал лишь несколько населенных пунктов планеты: Одессу, Николаев, Елизаветоград, Верхоленск, Яновку и Усть-Кут.
Однако Седова решила ознакомить Троцкого с Парижем так, чтобы он отдал должное тогдашней признанной столице европейской культуры. Она упорно преодолевала снисходительное отношение Троцкого к Парижу и сокровищам мировой культуры, собранной в его музеях. В процессе приобщения Троцкого к парижской жизни молодые сблизились и вскоре стали мужем и женой.
Стремительные перемены в личной жизни Троцкого происходили одновременно с не менее быстрыми изменениями в его политической карьере. Его успехи в ходе публичных выступлений убедили Ленина и других в том, что Троцкого необходимо иметь на стороне сторонников «Искры» по мере приближения II съезда партии, на котором были неизбежны острые и жаркие споры. Весной 1903 года Ленин внес предложение о введении Троцкого в состав редколлегии «Искры».
В своем письме Г.В. Плеханову В.И. Ленин 3 марта 1903 году ссылался на то, что Троцкий «работает для «Искры» самым энергичным образом, читает рефераты (пользуясь при этом громадным успехом)». Отметил Ленин и то, что Троцкий уже не раз публиковался в «Искре». Зная же об отношении Плеханова к литературному стилю Троцкого, Ленин писал в своем письме: «Недостатки стиля дефект не важный. Выровняется». Кроме того, он указывал Плеханову, что коллективное обсуждение работ Троцкого лишь пойдет ему на пользу: «Сейчас он принимает «поправки» молча (и не очень-то охотно). В коллегии будут споры, голосования, и «указания» примут более оформленный и настоятельный вид».
Кандидатуру Троцкого поддержали В.И. Засулич и Ю.О. Мартов. Узнав о письме Ленина Плеханову о Троцком, Мартов поспешил написать 10 марта письмо Аксельроду, в котором говорилось: «Владимир Ильич предлагает нам принять в редакционную коллегию на полных правах известное вам «Перо». Его литературные работы обнаруживают несомненное дарование, он вполне «свой» по направлению, целиком вошел в интересы «Искры» и пользуется здесь (за границей) большим влиянием, благодаря недюжинному ораторскому дарованию. Говорит он великолепно – лучше не надо. В этом убедился и я, и Владимир Ильич. Знаниями он обладает и усиленно работает над их пополнением. Я присоединяюсь к предложению Владимира Ильича». Аксельрод, запомнивший Троцкого после его недавнего визита к нему, также поддержал его кандидатуру.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});