Кирилл Кудряшов
Черное безмолвие
Москва: Корпорация «Сомбра», 2006. — 320 с. (Серия «Фантастика»). 7000 экз.
Роман может показаться очередной вариацией на некогда злободневную тему «мира после ядерного конфликта». Однако такое представление будет ошибочным. Хотя бы потому, что ядерная война в мире Кудряшова продолжается уже несколько лет.
Немногие уцелевшие в ходе военных действий обитают в разрозненных поселениях, между которыми раскинулось Черное Безмолвие — радиоактивная зона, населенная мародерами и мутировавшими животными. Связующая роль в жизни поселений возложена на «бегунов» — людей, загадочным образом адаптировавшихся к высокой радиации и обладающих сверхспособностями.
Несложная сюжетная завязка является катализатором для быстро сменяющих друг друга боевых эпизодов, чередующихся с философскими рассуждениями. Искать логику в развитии сюжета или задаваться вопросами о возможности существования мира, в котором ядерные бомбардировки на протяжении четырех лет ведутся как минимум раз в неделю, читателю книги бессмысленно, а то и опасно. Судить роман приходится не по строгим критериям жанра, требующим достоверности и логичности, да и оценка литературных изысков здесь, пожалуй, столь же неуместна. Кудряшовский трэш на фоне ядерной войны отказывается и от первого, и от второго в пользу нарочито неряшливых и невероятных, но выразительных образов, густо замешанных на массовой культуре и сдобренных особым цинизмом. Таких родимых пятен жанра в книге немало. Это и сцены каннибализма, и история о разгроме полутора миллиардов китайцев командой из восемнадцати человек, и населяющие Черное Безмолвие шестилапые медведи и пятиногие лоси и т. д. и т. п.
Корпорация «Сомбра» активно осваивает нишу мистики, хоррора и прочих жанров, играющих на самых чувствительных струнах человеческой души, и ее деятельность по поиску новых имен вызывает, конечно, уважение. При условии удачной селекции из подобного трэш-сора, глядишь, и вырастут цветы российской литературы ужасов.
Константин Максимов
ПУБЛИЦИСТИКА
Сергей Некрасов
…и тут выходят они, все в белом
«А почему на страницах «Если» с острыми, полемическими статьями выступают в основном писатели? Неужели критикам сказать нечего?» — все чаще спрашивают нас читатели. Что ж, публикуемые ниже заметки известного критика вряд ли уступают по эмоциональности писательским выступлениям.
Самонадеянность для Робинзона — не прихоть, а единственный способ остаться в живых. Когда он обнаружил, что находится на необитаемом острове, у него имелся выбор: сдаться на милость ударов судьбы или бороться за выживание. Выбрав последнее, Робинзон должен был надеяться лишь на самого себя. На свои силы, умения, стойкость и ум.
Самонадеянность для литератора — не эпатаж, а единственный способ состояться в профессиональном плане. Когда он обнаруживает в себе тягу к заполнению страниц черными крючками букв, у него тоже есть выбор: писать как пишется, пополнив ряды графоманствующих сочинителей и претендентов на многотомные сериалы, или начать работу над собой, чтобы на месте необязательного желания сформировать литературное мастерство. Выбрав последнее, автор должен надеяться лишь на самого себя. Все самоучители, хорошие книги, корифеи жанра и дотошные рецензенты могут разве что предоставить ему дополнительный материал для размышлений. Но помочь ему не сможет никто, если он сам не вытащит себя за волосы. Писательство было и остается одиноким делом, что бы там ни говорили про писательские дуэты и пентакли.
И также для любого исследователя самонадеянность — это не фальшивая поза, а единственный способ довести свой труд до завершения. В особенности это касается исследователя воображаемых миров. Когда он видит то, чего не видит никто другой, перед ним имеются варианты выбора: пройти мимо, потеряв или небрежно перекинув идею кому-то еще, или довести это видение до отточенного совершенства, прежде чем выставить работу на всеобщее обозрение. Выбрав последнее, он обрекает себя на годы каторжного труда, который сразу после завершения никому не будет интересен (вспомните, например, издательскую судьбу «Дюны»), и все эти годы он должен будет надеяться лишь на самого себя — на силу своего видения, на свое литературное мастерство, на собственный ум и эрудицию. Без уверенности в себе осилить подобный путь невозможно.
Впрочем, как и любое другое качество, самонадеянность пристойна лишь в рамках определенной меры. Выйдя за эти рамки, качество преображается в своего дурного двойника. Требование личностного суверенитета превращается в разнузданную агрессию, осознанный талант — в демонстративный отказ от существующей культуры, опора на свои силы — в наплевательское отношение к коллегам по цеху, эрудиция — в пренебрежение к читателю… К сожалению, этот список можно еще долго продолжать.
В последние годы самонадеянность становится весьма распространенным качеством в отечественной фантастике — среди тех, кто занимается жанром профессионально. На мой взгляд, это неправильная тенденция, которая способна привести к неприятным последствиям. Изменить ее не в моих силах (и вообще вряд ли по силам кому-то одному), но говорить об этом, полагаю, необходимо. Ведь ясно сформулированная проблема — это уже половина решения.
Тот экономический и цивилизационный слом, который пережила Россия в начале 90-х безжалостно прошелся по всем отраслям культуры. Российской фантастике, казалось бы, меньше остальных следует об этом горевать — о таком издательском расцвете, как в последние годы, она при большевиках даже мечтать не могла. Однако колесо истории раздавило очень важные и хрупкие вещи, в числе которых — преемственность культурных институтов. И сегодня отсутствие преемственности, утрата культурной традиции приводит часто к тому, что многие вещи делаются «с чистого листа» без малейшего представления о критериях качества (как будто делаются манкуртами — и для манкуртов).
К примеру, качество переводов в начале 90-х значительно упало. Все помнят, как это было: крупные издательства выгребали самодеятельные переводы из архивов ФЛП и запускали их большими тиражами, ставя фамилии никому не известных людей в качестве переводчиков. Привлекали студентов и обнищавших инженеров, за копейки «переводивших» литературные тексты с помощью словаря на 5000 слов. Особенно печально, что эти «переводы» до сих пор продолжают переиздаваться, скупленные на корню нынешними издательскими гигантами. И на их дурном языке воспитываются новые поколения сочинителей… Понятно, что никакое издательство не станет просто так вкладывать деньги в качество перевода. И что трудно удержаться от соблазна заработать дополнительно тысячу долларов благодаря использованию плохого, но уже оплаченного перевода. Однако понятно и то, что оставаться таким положение дальше не может, не должно. Публичное осуждение самонадеянных халтурных изданий, одобрение и поддержка примеров качественного переводного книгоиздания — пусть медленно, но все же будут исправлять ситуацию.
Еще хуже оказались дела в фантастическом литературоведении, где уже очень мало осталось представителей прежней гвардии и где, по большому счету, отсутствует современная инфраструктура — справочники, монографии, энциклопедии, конференции. В результате нарушен механизм воспроизводства знания об истории фантастической литературы, в том числе современной. Разрушен механизм анализа и трансляции художественных смыслов. Это сказывается напрямую и на литературной критике, пишущей о жанре.
Нередко на невозделанную территорию случайно забредают представители иных миров. Что они видят перед собой? Целину, нетронутое цивилизацией пространство. Не подозревая о том, что за земля под их ногами, какие культурные слои скрываются под поросшими травой курганами фантазий и затянутыми паутиной ложбинами иллюзий, они гордо заявляют об открытии нового континента. Не признав редких индейцев в пампасах за людей, они водружают свой флаг и начинают по-новому кроить карту страны фантазии.
Самонадеянность выдает в них достойных представителей современной европейской культуры. Следует напомнить, что когда римляне покорили Грецию, Римская империя взяла себе и сохранила все лучшие достижения эллинской цивилизации. Когда же позднее испанские конкистадоры открыли для себя американский континент, они очень быстро разграбили и уничтожили существовавшие на нем государства и культуры, а индейцев обратили в рабов. У некоторых авторов, которые приходят в фантастику из мейнстрима и начинают на пустом месте самонадеянно сочинять собственную версию истории и теории жанра, похоже, были среди предков испанские конкистадоры…