— Боже мой, Оскар! — воскликнула Юля так громко, что Алиса, сидящая впереди, обернулась.
— Что? — испугалась она.
— Надо прикинуть, как выглядит искажатель.
— Но почему только Эрнест? Они же меняются сторонами, должны оба мазать.
— Потому, что хороший прибор, — Оскар встал, перелез через Розалию Львовну с Левушкой на коленках, растолкал народ, сидящий в проходе, и стал пробираться к корту. Юля кинулась за ним, но Розалия успела ее поймать. Счет в третьем сете стал угрожающим, игроки расселись по скамейкам. С некоторым усилием Оскар протолкался к рекламным щитам, спотыкаясь о ноги фотокорреспондентов, и неожиданно поймал взгляд Эрнеста.
«Ты? — спросил этот взгляд. — Ты ли это, Оскар, друг мой?»
«Не дрейфь, малыш! — ответил ему взгляд Оскара. — Я понял, что происходит. Сейчас все поправим».
Эрнест не мог оторвать глаз от заступника. За его передвижениями наблюдали все, даже трансляционная камера уделила внимание странному человеку. Не заметил его лишь зритель с гаджетом, стоящий у выхода. Увлекся и не увидел, кто к нему приближается. Перерыв закончился. Болельщики умолкли. На трибунах приглушили свет, и картинка на экране устройства стала ярче. Человек играл в теннис сам с собой. Желтый мячик летал по экрану. Даже дружеское похлопывание по плечу не заставило человека отвлечься.
— Вот он, голубчик! — обрадовался Оскар. — А я-то мучаюсь с утра дрянными предчувствиями. Я-то думаю, гадаю, что за нечисть к нам принесет. Узнаешь меня, Сава?
— Не… — ответил человек по-мальчишески дерзко, бросив мимолетный взгляд на незваного собеседника.
Оскар выхватил гаджет у него из рук.
— Придется узнать.
Некрасов поглядел на обидчика глазами униженного подростка, готового драться за справедливость. Жидкая растительность на макушке от возмущения натопорщилась, но вскоре примялась. Прошла минута, и дерзкий взгляд стал тревожным, веко задергалось, коленки подкосились, только бежать было некуда. Народ стоял вокруг плотной стеной.
— Узнал. Вот и хорошо.
— Отдайте, — попросил Сава.
— Да ни за что. Я тоже хочу поиграть.
— Это для вас не игрушки.
— А что же?
— Я не могу говорить.
— Ну… тогда я расскажу. Соберем еще одну пресс-конференцию, сами посмотрим и всем покажем, что за игрушку нам дали хорошие дяденьки.
— Это нельзя показывать.
— Что ты затеял, придурок? — спросил Оскар и легонько придушил собеседника, чтоб тому быстрее соображалось.
— Так надо.
— Кому надо?
— Есть люди, которые заинтересованы в том, чтобы игра продолжалась.
— Зачем «аптекарям» теннис? Что они понимают в игре? Ну-ка, выкладывай…
— Нет, не могу.
— Значит, выложишь журналистам.
— Это для господина Эрнеста, — выдавил из себя Сава и освободился от удушающей хватки. — Для господина Эрнеста, — повторил он. — Чтобы его сиятельство занималось делом и не докучало уважаемым людям. Ой, не надо, не надо! — воскликнул он, заметив, что Оскар вскрыл прибор и вынул из капсулы красный камень, похожий на гранатовое зерно. — Что вы делаете?! Это опасно!
— Не лапай, и ничего с тобой не случится, — ответил физик и сунул камень Саве в карман. — А игрушку я заберу, поковыряюсь с ней на досуге.
— Ой-ой-ой! — Савелий взялся за голову и сел на пол. — Ой-ой-ой! Господин Оскар, что теперь будет со всеми нами?
— Ну и вопрос! — восхитился молодой человек. — Кого ты спрашиваешь? Сам «автор» не знает, что с нами делать. Живи — и увидишь.
Глава 9
На торжественный прием во французское посольство были приглашены Натан Валерьянович и Розалия Львовна, как родители триумфатора, главной сенсации теннисного сезона. В этот день у общественности открылись глаза. Только ленивый не называл Эрнеста Виноградова восходящей звездой. Родители, пользуясь ситуацией, привлекли к мероприятию все семейство. По случаю громкого успеха родственника, сестры Боровские сорвались в Москву, прихватив с собой детей, друзей и подруг. Кроме семьи, в список приглашенных был включен мосье Шутов, как тренер, сумевший в зародыше разглядеть талант, да и чего там, основатель уникального метода подготовки, толком никому непонятного. Ради интервью с этим загадочным «мосье» из Парижа прибыла делегация журналистов, но Оскар отказался от заслуженной славы. Кроме журналистов, к нему явилась еще одна делегация. Утро новой эры французского тенниса случилось на фоне другого, не менее эпохального события.
Серьезные мужчины в штатском стояли у ворот и объясняли доктору Русому, что никто, кроме господина Шутова, не сможет пролить свет на «дурдом», имевший место в Рогачевской промзоне. Доктор мотал головой, топал ногами, но никого не пускал к пациенту.
— Здесь частная собственность, — объяснял он. — Если вы вторгнетесь на территорию, я не ручаюсь за адекватное поведение господина Шутова. У человека подорвано здоровье, расшатаны нервы. С вами может произойти все, что угодно, а я не смогу оказать квалифицированную медицинскую помощь.
Люди в штатском топтались, поглядывали на дом, заполненный родственниками, гостями и чемоданами. Поглядывали на двор, заставленный машинами родственников и гостей, но вторгаться на территорию опасались.
— Вы не знаете мистера Шутова, — нагнетал ситуацию доктор. — У него и в здоровом состоянии характер несахарный, а вы хотите, чтоб я сообщил ему «дурацкую» новость. Что, говорите, случилось с промзоной? Мой пациент никакого отношения к инциденту иметь не может. Вчера мы весь день были вместе. Тому свидетелей — полный стадион. Вам лучше уйти. Господин Шутов не любит, когда его близким портят праздник.
— Придется вызвать его повесткой.
— Не нужно повесток! Я, как лечащий врач, запретил ему получать повестки. Больному нужно спать.
Оскар и без предписаний прекрасно спал. С рассветом он явился домой, сел за компьютер и проспал за ним до обеда. Никто и не заметил его отсутствия, кроме старой вороны, но и та не каркнула лишнего. Никто не спросил, где Оскар шлялся всю ночь. Даже доктор, заметив свет из-под двери лаборатории, прикрыл ее, чтобы Розалия Львовна спокойно варила суп, и не брала в голову. Перед обедом он измерил пациенту давление, отвел в постель, не задавая вопросов, и с тех пор был честен перед совестью и людьми: он понятия не имел, что произошло в промзоне сегодня ночью.
Только проводив машину, доктор выдохнул, вытер пот со лба и нажал кнопку прибора, который судорожно сжимал в кулаке. Надо было убедиться, что люди в штатском не развернутся на середине дороги, незаметно вернуть прибор в сейф и обязательно начистить ботинки. На семейном совете было решено: Юля на мероприятии не должна остаться без кавалера. Более подходящей кандидатуры, чем доктор, в семье не нашлось. Привлечение посторонних не рассматривалось. Натан Валерьянович лично запер калитку и не пустил играть на корте детей из Академгородка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});