А с утра — Наташка. И она права, нужно Ольгу оттуда как-нибудь утащить. Если что, уболтаю Серегу, и свалим в Африку на семь лет раньше.
— Меня мучает простой вопрос, Сергей. А почему в нашем дружном, мегауспешном предприятии никак денежно не отмечены девушки? Согласись, это не справедливо.
— Знаешь, Андрей, мне страшно. Что с тобой? Ты заболел?
— Он подлизывается, Сереж. Думает, что я от него отстану. Кончай пить, Петров.
— Ой, Наташ, я уже столько раз бросал! Ходишь такой, трезвый, серьезный, ответственный. А потом понимаешь — вот не мое это.
— Ладно — по-директорски откашлялся Серега. — потрепались и хватит. Ты, Нат, иди. Скажи там, чтоб к нам не лезли, идет совет директоров.
Проводив Наталью, он закрыл дверь на ключ, сел за стол и посмотрел на меня. Понятно, Адмирал ему вчера звонил. И он ждет рассказа.
Я отхлебнул кофе, и приступил. Очень подробно пересказал наш диалог. Поделился сомнениями и выводами. Порадовал, что меня заверили в отсутствии каких либо последствий за наши эскапады с ментами. В конце достал из рюкзака и положил перед ним папку с паспортами. Он открыл и задумчиво полистал свой серовато-серпастый.
— И что думаешь делать?
— Ну, слетаю, заберу Ольгу, раз паспорт есть. Потом верну ему документы и вежливо откажусь.
— Зачем?
— Ну как? Ольга щи не умеет варить. Привезу, научу. Заодно борщ там, бефстроганов.
— Жлоб ты, Андрей. Положено ведь как? Сначала в кафе-мороженое, потом в кино, и поцелуй на заднем ряду. А уж потом … потихоньку, нежно… И то, я бы посоветовал начать с омлета. А ты? Из Швейцарии и сразу — щи!
Серега встал и налил кофе из кофеварки. Уселся за стол и поднял глаза на меня. Мы с минуту смотрели друг другу в глаза.
— Нет! — сказал я — Сергей, не-ет. Это же туда перебираться придется, а сюда только летать. А я после Камчатки ненавижу летать! А еда? Там же сплошная дикость. Они картошку не едят! А перловка? Они не знают что это такое! Я же сразу заболею диареей. И умру. Ну только подумай, ризотто с планктоном! Долго я проживу после этого? Мою мумию выбросят из сортира, потому что я просто мумифицируюсь от поноса! На улицу выбросят, Сергей! Бродячим собакам! И там же горы! Гадкий климат! Зимой все время придется носить кальсоны! Ты понимаешь, на что ты меня толкаешь?
— Сегодня минус пятнадцать, ты что, без кальсон?
— Лучше смерть, чем позор!
— Слушай, кто из нас в армии служил?
— Не уводи в сторону, Сергей! Ты думаешь, тебя там не будет? Со всей европейской сдержанностью заявляю тебе — хуюшки! А знаешь, вот. — я взял листок и написал пятнадцать цифр, и адрес. — лети. А я, так уж и быть помогу, если чо.
Серега не глядя, взял листок, тщательно порвал его на мелкие кусочки, аккуратно сложил в пепельницу и щелкнул зажигалкой. Потом растер пепел пальцем.
— Ну уж нет, Андрей. Я тебе припомню все твои поклоны и вынос мозга. Ты у меня поймешь, что значит быть руководителем!
— Ну, Сергей, ну голод же меня ждет! И страдания! И вообще, я же не нагулялся. У меня Леня не пристроен! Я же должен его научить обращаться с женщинами!
— В Лугано есть прекрасный рыбный ресторан. Вот почувствуешь, что все, понос от фуагры на пороге, идешь и заказываешь атлантичской селедки, с парой картошин, Андрей. И тебе её подают, а она вся такая жирная…
— Слабой соли?
— Само собой.
— Под водочку?
— Ну, тут уж сам разбирайся, сторона то чужая.
— Вот даже не знаю…
— А потом и мы с Наташей приедем. Тут уж ты расстарайся. На торжественном обеде в нашу честь будь любезен подать алмазной икры!
— Это еще что?
— Икра белуг-альбиносов. Жемчужного цвета. Дивного вкуса и стоимостью в миноносец.
— Альбиносов?
— Очень редкие звери.
— Вот и мертвого же уговоришь! Только ты что, со мной не поедешь?
— Нельзя здесь все бросать. Ребята не виноваты, что ты мудак.
— Я бы попросил…
И мы уже всерьез приступили к обсуждению.
— Пиздец авиации получается? — спустя час уныло спросил Постников.
— Почему? Как раз то, что мы уже создали — не бросаем. Нужно продумать наемных директоров. А так — только расширятся и готовится.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— К чему?
— Да хотя бы к выводу войск из ГДР! Там сколько ИЛов группу войск обслуживало?
— Гм.
— Не гымкай, Сергей. Я поехал за билетом. А то и вправду, уведут у меня девушку. Ну чего ты ржошь? Лучше поговори с пацанами. Скажи, что я на них рассчитываю. Только Лёне объясни, что придется постричься.
— А чего это ты на меня такое говно сваливаешь?
— Это азы управления коллективом, Сергей. Все гадости должны исходить от противного тупого заместителя. А директор — няша и красавец!
— Вот значит как? Не напишешь еще раз бумажку?
— Нет. Столько самолетов никому не нужно. Остаешься замом. Все. Я побежал.
В аэрофлотовском самолете в Женеву на меня смотрели как на диво. Я забыл, что сейчас первым классом летает специфическая публика. Среди костюмов и платьев, пальто и шуб, чувак в джинсах, свитере, аляске и арафатке, рвал шаблон. Чиновно-дипломатический люд никак не мог сообразить, кто я. А я вдобавок забил и на обед и на халявный алкоголь, и дрых все три с половиной часа полета. Только разбуженный перед посадкой, выпил кофе с коньяком. Взял такси и поехал на ж/д вокзал. В Ольтене пересел на поезд до Лугано. Вокзал на месте прибытия не впечатлил. Больше всего напоминал какую-нибудь Истру. Только на склоне горы. Выходя из здания вокзала к стоянке такси, я зацепил взглядом женскую фигуру, стоящую у колонны. Бросил незакуреную сигарету, и в три шага к ней подбежал.
— Слушай, ты что, здесь давно стоишь? — а она вдруг разревелась.
— Петров, я думала ты меня совсем бросил! Почему ты так долго ехал?
— Ну все, переставай плакать. Больше без тебя никуда.
Эпилог 1
17.03.1991 г.
Я глядел в окно и думал о том, что могли бы подобрать здание с видом из директорского кабинета получше.
Три дня, после моего приезда в Лугано, прошли в сумасшедшем мареве, и практически без сознания. Мы и правда сильно соскучились друг по другу. Демонстрируя независимость я, через Анжелку, арендовал на месяц небольшую виллу, с видом на озеро и прислугой. Куда и утащил Олю прямо с вокзала. Вполне возможно, что мы бы не выходили из дома и дальше. Но на третий день, в полдень, фрау Ирма, исполняющая на вилле роль горничной-поварихи, постучалась к нам в спальню.
— Герр Петрофф! К вам посетитель!
Я сел на постели.
— Оль! Кроме тебя никто не знает что я здесь. Это твой горнолыжник тебя выследил?
— Нет, Петров, это твои бабы тебя даже здесь преследуют!
— Неплохо бы. Тут сплошное насилие… Утащат к себе, в Мухосранск, будут кормить, носить на руках…
— Укушу, гад!!!
— Фрау Ирма! Попросите. подождать пять минут. Я сейчас спущусь. — и принялся натягивать джинсы и свитер на голое тело.
Посетитель больше всего напоминал дворецкого. Или метрдотеля в мишленовском ресторане.
— Мистер Петрофф? — обратился он ко мне по английски — миссис и мистер Медински…
В этом месте визитер завис. Потому что в гостиной появилась Мединская в моей, ясное дело, футболке. И вправду, вдруг Урюпинск меня похищает?
— Добрый день Фредди! — сказала она, — это папа вас прислал?
— Добрый день мисс Ольга — сдержанно поклонился посетитель — у меня сообщение к мистеру Петрофф.
— Мы вас слушаем.
— Миссис и мистер Медински. приглашают вас сегодня на чашку чая.
— Хорошо. Я обязательно буду.
— Мы приедем после семи, Фредди. Передай чтоб не волновались.
Визитер, сдержанно поклонившись, отбыл. А Ольга подвинула себе телефон.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Папа нас выследил. Это Фреди. Он у нас вроде дворецкого. Это все ты, Андрюшечка! Я позвонить забыла…
Фрау Ирма принесла чаю и бутеров.
— Когда вы и мисс заселялись, мистер Петров, приказали отвечать на звонки, что никого нет. Я так и отвечала. Обед будет через полтора часа.