своих мам и пап. Слушали. Молчали.
И я уже не удивляюсь, что цапки здесь правили 20 лет. Эта станица легко сдает бандитам самое дорогое — детей. И мальчишек, и девчонок.
Джалиль
— Напишите, что никакой кровной мести не будет. Мы не дураки, знаем, что за нами смотрят. Но я их уничтожу законными способами, следствием их уничтожу, — говорит Джалиль Аметов, тот самый — последний и единственный оставшийся в живых враг цапков, в доме отца которого убивали двенадцать человек, резали детей. — И из Кущевки я никуда не уеду. У меня тут две семьи осталось. Жена и дочка тут. Я к ним в гости при хожу, обедаю с ними, я их не брошу.
Это он говорит о мертвых.
Джалиль играет в бильярд в доме у друзей. Сосредоточенный, спокойный, как граната. Его не оставляют одного ни на секунду.
— Со мной боятся общаться даже родственники. Друзей осталось совсем мало. Но есть. Мы ведем собственное расследование. Мы их раздавим. Напишите, что настали их последние дни.
«Простые люди»
Следователям не верят. Ссылаются на случай Крошки — тогда тоже приезжала проверка, и чем закончилось?
Я бы хотела сказать: идите и давайте показания — но не могу. Я разговаривала с парнем — одним из немногих, кто пришел и дал показания против цапков. На следующий день кущевская ППС встретила его у бара. Попросили сесть в машину. В машине избили. В отделении сняли обувь, раздели и потом закрыли в стакане — узкой клетке с бетонным полом. Разговор шел об отказе от показаний. На следующее утро повезли в суд. Судья впаяла пьянство и дебош в общественном месте. Парень тут же отзвонился следственному комитету и заявил, что показания давать не будет. «Мы вынуждены иногда привлекать кущевскую милицию как оперативное сопровождение, — признается помощник руководителя следственного управления краевого СК Иван Сенгеров. — У нас не хватает личного состава. И даже если не привлекаем — они обо всем узнают: все же вокруг них происходит».
Вообще краснодарские следаки сильно преувеличивают тот страх, который они якобы нагнали на местных отморозков. 21–22 ноября, когда Кущевка уже буквально кишела прикомандированными «спецами», местный ровэдэшник объезжал мелких фермеров и предпринимателей, рассказывая, что с нового года тарифы за ментовскую крышу поднимаются вдвое. Теперь нужно платить не 150, а 300 тысяч. Потому что «ныне условия сложные». А в прошлый вторник на центральном рынке появилась мать Цапков. Как рассказывают продавцы, одна из женщин крикнула ей в спину: «Ублюдков вырастила!» В ответ Цапчиха якобы спокойно заявила: «У меня денег хватит Чечню в Кущевку пригласить — тут всех вырежут».
Но рядовые кущевцы на самом деле рады, что следователи «понаехали». Проблемы, конечно, есть. Чаще всего — сельскохозяйственные. Козу украли, межу передвинули — с этими делами приходили к начальнику спецкомиссии МВД Алымову, который приезжал в Кущевку. Приходили и с серьезной информацией, но только не кущевские, а люди из Краснодара, Новороссийска, Сочи. Запись на прием за три дня, через то же УВД.
Кущевцы не хотят следствия. Они хотят Жириновского. Тот пообещал повесить цапков, и мэра, и начальника милиции на главной площади. В Кущевке это пожелание странно трасформировалось — люди мечтательно говорят о том, чтобы повесили, извините, за половые органы. «Мы бы ходили и смотрели, как они мучаются-болтаются».
В общем так: наравне со следователями в Кущевской должны работать психологи.
Страшно сказать, но здесь радуются, что произошло это массовое убийство. Ведь именно потому, что три ребенка были зарезаны, а один задохнулся в дыму, цапков закрыли: «Пусть и на время отдохнуть». Приезжие девчонки помаленьку снова выходят в центр. В «Трех семерках» полно народу. Раньше бар принадлежал фермеру Богачеву. После его убийства перешел к цапкам, и ходить сюда решались немногие.
А теперь не известный никому мальчик за четвертым пивом рассказывает, как он лично — один на один — дрался с Цапком. А Беспредел и Буба стояли рядом и смотрели.
— Вылез? Где ты был? — бубнит Леша.
Леша — чиновник местной администрации. По совместительству — легализовавшийся бандюк и завсегдатай «Трех семерок».
— Руки черные от скрепок — следаки: давай, давай, давай. Вся Кущевка — сплошное шоу. Люди приходят домой, щелкают каналы: тут показывают за Кущевку?
— На Ткачева нас всех сгоняли — с предприятий, отовсюду. Я сижу, а женщина сзади: «Зачем они их вместе-то? Вот если бы убивали поодиночке — никто бы не узнал и никакого кипеша». Пиздец что у людей в головах, да?
— Только не пишите про нас, что мы быдло. Герои пишут в интернете: че не замочили? А у всех семьи. Ты идешь, убиваешь цапка, героически погибаешь, а за этим негероически погибает вся твоя семья. Я молчал, да. Но я защищал свою семью, а это немало. Я защищал своих.
— Вы спрашиваете: как мы жили? А нормально жили. Потому что были правила игры: на цапка восстанешь — растопчем. Они были волки, но санитары. Все боялись высовываться, и можно было тихо жить. Девчонки? Да кому до них дело есть, они уезжали почти сразу… А теперь — начнется передел власти, передел цапковской и подцапковской земли, польется кровь — и придут другие. Их уже ждут. Это же не вопрос силы одной ОПГ. А вопрос сознания. Тут привыкли так жить. И тут будут так жить. С цапками или без.
Просто концерт?
Студия «Круг II». Как поют люди, молчавшие много лет
03.03.2014
Вот их около 20 человек. Половина из них — «с особенностями»: ранний детский аутизм, и вообще разнообразный аутизм, синдром Дауна, нарушения слуха, нестандартное тело. Остальные — обычные: от девятиклассницы до 24-летнего корректора. Эта граница проведена для вас искусственно, мною: сами они ее не особо ощущают, и дружбы/влюбленности/ работа здесь случаются вне зависимости от. Сама я в оценке