Мама то, что я расскажу является государственной тайной.
Ой, кажется, княгиня сейчас в обморок упадет. На лице застыло такое удивление, что я сама себя заподозрила в беременности от принца. Ну а какие еще варианты в патриархальном обществе, где женщине только роль матери и жены отводится?
- Это было не ранение в бою, а проклятие. Смертельное. Я умирал.
Кто же так прямо! Я незаметно пнула князя по лодыжке.
- Его высочество заморозил проклятие, так что Дарье ничего не угрожало - оно спало, - добавила поспешно, пока княгиня пыталась вдохнуть.
Ее сиятельство перевела взгляд на меня и впервые посмотрела осознанно, с пониманием, что я там не в сторонке стояла.
- Тать права, но рано или поздно защита Далмара бы пала, на мое счастье, я нашел свою спасительницу, дважды спасительницу. Ты же помнишь тот случай, когда меня ранили три недели назад? Так вот, меня спасла Тать.
Княгиня продолжала смотреть на меня и много там всего было во взгляде: неверие, удивление, благодарность. Я скромно потупилась. Не люблю быть героем.
- Она маг жизни, мам. Ты же понимаешь, что только благодаря ей я остался жив?
Ее сиятельство медленно кивнула.
- Но жениться на ней я хочу не поэтому, а потому что люблю. Люблю настолько, что не могу без нее жить. Я буду рад, если ты поможешь нам со свадьбой. Тать чужая в этом мире. Она попала сюда недавно и ничего не знает.
Лицо княгини сделалось глубоко задумчивым.
- Когда вы хотите назначить дату помолвки? – осторожно поинтересовалась ее светлость. Быстро же она прошла стадии принятия и смирения.
- Никакой помолвки, сразу свадьба. Ровно через две недели.
Вот сейчас Ирвана Робурская была по-настоящему потрясена, став похожей на обычную мать, которое неожиданно огорошило любимое чадо.
- Но как?! – и столько муки было в этом вопросе, что я прониклась сочувствие.
- Я был тяжело ранен, это всем известно. Находился при смерти. Как ты помнишь, указ его величества о женитьбе в подобных случаях без промедления никто не отменял. Мы им воспользовались.
- Воспользовались, - слабым эхом откликнулась княгиня, в глазах рос ужас осознания.
- Две недели! – она подскочила с места.
- Две недели! – нервно прошагала из одного угла кабинета в другой.
- К хляби! – внезапно выругалась. – Кто не успеет пошить наряды, виноваты сами.
- Платье берет на себя его высочество, - торопливо вклинился в монолог матери Дарье.
- Ха! – ее сиятельство резко крутанулась на месте, ткань подола хлестнула по ногам. – Платье он, может, и берет, но шить будут под моим контролем! Маг жизни, надо же… Как только позволил ее тебе забрать.
Думается, принц характера моего испугался, ну и стражей. Они бы его похождения на раз прекратили, сделав очень верным мужем.
А приданое мне, оказывается, можно было и не приносить. Я сама по себе приданое. Вот так.
- Не переживай, - это уже мне, - Робурские свое никому не отдают. Ты наша. А свадьбу мы устроим такую, что двор позавидует.
Не знаю, что там было между Дарье и Далмаром, раз матушка так отреагировала на упоминание о принце, может, девицу какую по молодости не поделили, но от многообещающего взгляда ее сиятельства я содрогнулась. В детстве я тоже мечтала о пышной свадьбе, однако став старше поняла, что пытка и аристократическая свадьба, они если и не прямые синонимы, то где-то рядом.
- С вашей помощью, - кивнула, принимая свою судьбу - меня одарили понимающей улыбкой.
Глава 16ч3
На обеде я чувствовала себя очень ценным приобретением семьи Робурских. Мне ласково улыбались, не забывая активно откармливать, на меня вываливали ворох информации… Голова шла кругом от того, что следовало сделать до свадьбы, и когда мы вышли, наконец, на улицу, я вздохнула с облегчением. Излишняя активность княгини – завидная энергия в таком возрасте – была несколько обременительна, впрочем, расстались мы практически друзьями. Княгиня даже обняла и потребовала навещать ее в любое время дня и ночи.
Карета катила по Городу, где вечер готовился шагнуть сумраком на мостовые, а затянувшееся к обеду тучами небо начало нежно розоветь на западе. В окнах зажигали огни, прохожие торопились домой, а молодежь, наоборот, собиралась шумными группами около таверн. Народ здесь был разный, но в отличие от Серой зоны, одет в разы приличнее.
Следы прошлых битв уже стерлись со стен, кое-где были заметны новые постройки, а так… Город, как Город. Довольно чистый, с милыми тавернами, около которых в кадках топорщили голубые колючки какие-то мелкие деревца. И фонари здесь тоже были. И пахло приятно: свежим хлебом, жаренным мясом, навозом, впрочем, тоже пахнуло пару раз, но я видела, как шустро здесь убирали грязь: кучка навоза поднялась коричневым шаром в воздух и понеслась к специальной бочке.
- На поля потом отвезут, - ответил на мой невысказанный вопрос Дарье.
Карета выкатилась к набережной, где изумрудного цвета волны бились о гранит, на воде фланировали разного калибра лодочки, величаво проплыл белоснежный парусник.
- На той стороне, через мост, владения белых, правее от нас к побережью живут красные, левее от белых обосновались зеленые. Центральная бухта – общие владения.
Я рисовала в голове карту Города. Получается, река – естественная граница белых с зелеными против синих и красных. Интересный расклад.
- Но эта полоса домов у воды, пара островов в центре и дальше, на север, где Серая зона и пригороды остались за отступниками, - голос Дарье сделался глухим, он явно пребывал мыслями в прошлых битвах. – Мы потратили много сил, выбивая их из домов, потом начали уничтожать с жильем.
Я поежилась, заметив потемневший от сильного пожара кусок набережной.
- Последняя зачистка, - заметил мой взгляд Дарье, - пять лет назад обнаружили гнездо отступников у себя под носом.
- А Серая зона? – не удержалась