График работы президента полностью сбивался, когда он уезжал в заграничные поездки, вел переговоры во Франции с представителями зарубежных стран, давал пресс-конференции. Чаще всего они проходили в Елисейском дворце, но нередко — в замке Рамбуйе, расположенном недалеко от Парижа. Его главное здание, окруженное огромным лесопарком, строилось и перестраивалось с XIV по XVIII век и являлось владением французских королей. Иногда де Голль принимал гостей и беседовал с ними в красивом старинном замке Шан в департаменте Сена-и-Марна.
Рабочий день генерала длился примерно десять часов, но только в те дни, когда не было официальных вечерних приемов. А таковые проходили достаточно часто. В 1959 году администрация Елисейского дворца насчитала 103 приема, в следующем — 118, а в 1963 году — целых 145. Они устраивались в президентском дворце Парижа по самым разным поводам. На них приглашались министры, депутаты, сенаторы, дипломаты, военные, бизнесмены, представители общественных организаций и прессы, ученые, писатели, артисты, спортсмены. Де Голль со всеми был одинаково вежлив, учтив с дамами, но не галантен, не целовал им руки.
Правда, он отдавал дань их красоте и элегантности туалетов. Как-то Брижит Бардо появилась в Елисейском дворце в костюме гусара. Президент с улыбкой отметил: «Ба, военный?!» Находящиеся рядом с ним люди так и не поняли, сказал он это, потому что хотел пошутить, или оттого, что плохо видел. Сотрудники президента спорили о том, кого де Голль предпочитает — блондинок или брюнеток? Ему нравились и Жаклин Кеннеди с темными волосами, и белокурая Грейс Келли, принцесса Монако. Сын генерала утверждал, что все-таки — брюнеток, и напоминал, что у его матери были темно-каштановые волосы{483}.
В период президентства де Голля вошло в традицию проводить приемы и в Версальском дворце. Они устраивались там в исключительных случаях, в честь глав зарубежных государств, и проходили в Зеркальном зале. Очень хорош этот зал был весной, в дни долгих сумерек. В вазах на столах стояли свежие тюльпаны, в больших светильниках зажигали свечи. Нежные бордово-пурпурные лепестки цветов и плавно сияющий желтоватый огонь свечей мерцали в отражениях зеркал и напоминали о балах давно минувших дней. А в проемах окон, в розовых лучах заходящего солнца сверкал всем своим великолепием старинный парк. Шелест только что распустившейся нежно-зеленой листвы сливался с мерным гудением бело-дымчатых струй фонтанов. И казалось, что статуи древнегреческих богов вот-вот оживут и разбредутся по дорожкам, чтобы вдоволь насладиться красотой весенней природы и творений рук человеческих.
Помимо приемов де Голль присутствовал на официальных церемониях. Четыре из них, если он не находился за границей, не пропускал никогда. 8 мая, в ознаменование победы над фашизмом, президент возглавлял празднование у Триумфальной арки. 18 июня, в день своего исторического призыва к французам, он отправлялся на холм Валерьен. 14 июля, в честь главного национального праздника, генерал принимал парад на Елисейских Полях. Наконец, 11 ноября он участвовал у Триумфальной арки и памятника Жоржу Клемансо в церемонии, посвященной победе Франции в Первой мировой войне.
В 1960 году на холме Валерьен был открыт мемориальный комплекс, увековечивший память погибших участников движения Сопротивления. В следующем году об этом мемориале выпустили специальную книгу-альбом. Президент республики сам сделал к нему предисловие-посвящение, сочиненное им белым стихом:
Солдаты, навсегда уснувшие в пустынях, в горах и на равнинах.Утонувшие моряки, убаюканные океанскими волнами.Летчики, стремившиеся в небо и разбившиеся на земле.Бонды Сопротивления, погибшие в маки и на эшафотах.Все вы до последнего дыхания соединялись с именем Франции.Именно вы прославляли отвагу, освящали усилия, подкрепляли решения.Вы встали во главе огромной и прекрасной когорты сынов и дочерей Франции, которые в испытаниях утверждали величие.Ваши замыслы в свое время смягчали наш траур.Ваш пример сегодня — основание для нашей гордости.Ваша слава навсегда останется спутницей нашей надежды[44]. {484}
Европа
В первые годы своего президентства де Голль уделял большое внимание проблеме «объединения Европы». Она интересовала его давно. Ведь еще в 1948 году генерал заявлял о «необходимости строительства Европы»{485}. В 1957 году, в период правления правительств Республиканского фронта, Франция подписала совместно с ФРГ, Италией, Бельгией, Нидерландами и Люксембургом соглашение об организации «Общего рынка» или Европейского экономического сообщества (ЕЭС). Все шесть стран обязались постепенно упразднить таможенные барьеры в торговле, ликвидировать экономические границы и образовать единую зону свободного обращения товаров, капиталов и рабочей силы.
Договор о ЕЭС вошел в действие 1 января 1959 года. Де Голль отнесся к этому вполне положительно. Однако он хотел не только и не столько экономического объединения стран шестерки, сколько прежде всего политического единения. Еще будучи премьер-министром, 13 августа 1958 года генерал заявил:
«Европа должна стать практической реальностью в политическом, экономическом и культурном плане… Европейская кооперация должна утвердиться и за пределами Европы, касательно важных проблем мировой политики… Для того чтобы достигнуть этих целей, между правительствами заинтересованных стран должны проводиться регулярные консультации»{486}.
14 июля 1959 года в беседе с послом СССР Виноградовым президент Франции подчеркнул следующее: «Мы за организацию "большой Европы". Надо дать возможность жить и иметь перспективу также и таким странам, как ФРГ и Италия, хотя они и участвовали в войне против СССР и Франции»{487}. Незадолго до этого де Голль уже начал разговор об «объединенной Европе» с политическими деятелями и руководителями государств, входящих в ЕЭС. Во время официального визита в Италию в июне он предложил главе ее правительства Антонио Сеньи устраивать регулярные заседания министров иностранных дел Франции, Западной Германии и Италии с тем, чтобы проводить консультации по важнейшим проблемам международных отношений. Правда, сразу возникли сложности. Итальянцы настаивали на участии в совещаниях Бельгии, Нидерландов и Люксембурга, а последние хотели, чтобы на них была представлена также Великобритания. В июле следующего года во время встречи с Аденауэром в Рамбуйе де Голль поднял перед канцлером вопрос о более тесном сплочении шести стран «Общего рынка».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});