Но ее внимание занимало не это – осмотревшись по сторонам, она не обнаружила на поверхности воды Кавинанта.
Набрав в грудь побольше воздуха, Линден нырнула в глубину.
Описывая круги и вглядываясь в зеленоватый мрак, она опускалась до тех пор, пока не заметила Кавинанта, который отчаянно барахтался в воде. Присмотревшись, Линден заподозрила неладное и со скоростью, на которую только была способна, поплыла к нему.
Кавинант достиг поверхности, но его тело продолжало биться, будто его по-прежнему атаковали пчелы. Линден вынырнула рядом и протянула ему руку.
– О огонь ада! – мучительно выкрикнул он, хлестая себя руками по лицу.
– Кавинант! – закричала Линден. Он не слышал ее и яростно сражался с невидимыми пчелами, избивая себя руками. Из его горла вырвался сдавленный крик.
– Сандер! – позвала она. – Помоги!
Поднырнув под Кавинанта, Линден обхватила его за грудь и потащила к берегу. Ощущение конвульсий вызывало тошноту, но она, стиснув зубы, продолжала бороться с течением реки.
Гравелинг медленно двигался за ней, толкая перед собой плот. Его лицо искривилось от боли. С уголка губ стекала тонкая струйка крови.
Достигнув берега, она потащила из воды непослушное дергающееся тело Кавинанта. Но его бедственное положение придало ей силы; она уложила Кавинанта на землю и, опустившись рядом на колени, принялась осматривать.
В один ужасный момент ее охватила паника. Линден не хотелось видеть того, что происходило с Кавинантом. Она уже достаточно натерпелась: Зло Солнечного Яда изводило ее так долго и так изощренно, что она уже почти свыклась с мыслью о безумии. Но Линден была врачом; она выбрала свою профессию по веским причинам, которые не терпели оправданий страха, отвращения или слабости. Отбросив эмоции, она переключила свое видение на Кавинанта.
Судороги сотрясали его тело, как взрывы. Лицо раздулось от пчелиных укусов. Ярко-красные отметины быстро набухали, но опасности, похоже, не представляли. Вернее, они были опасными, но в совершенно ином смысле.
Линден взяла себя в руки и тщательно осмотрела больного.
Теперь она воочию видела признаки проказы на теле Кавинанта. Несмотря на то что болезнь считалась остановленной, она таилась внутри, точно злокачественная опухоль, в любой момент готовая распространиться по всему организму.
Но что-то еще тревожило его. Сосредоточившись, Линден внезапно вспомнила, что Сандер говорил о чумном солнце и о насекомых. Гравелинг стоял рядом, мрачно отгоняя от Кавинанта москитов размером со стрекоз. Ошеломленная подозрением, Линден закусила губу и стала осматривать правое предплечье Кавинанта.
Кожа вокруг бледных рубцов, оставленных клыками Марида и кинжалом Сандера, вздулась и потемнела, как будто после вливания новой порции яда. Опухоль росла на глазах.
Плотная и горячая на ощупь, она стала походить на последствие змеиного укуса. Казалось, под шрамами гнездилось Зло, словно яд отравлял не только физически, но и духовно.
Проклятие Марида осталось в плоти Кавинанта. Признаки этого тревожили Линден последние несколько дней, но она не придавала им большого значения. Отраженный алиантой, яд затаился в его организме, ожидая благоприятного момента. Марид и пчелы были созданы Солнечным Ядом, и обоими управлял Опустошитель. Вот почему пчелиные укусы усилили реакцию отравления. Опустошитель подчинил себе рой, чтобы вызвать рецидив и увеличить количество яда в теле Кавинанта. Но зачем?
Кавинант посмотрел на Линден невидящим взором. Мышцы его тела устали, и конвульсии начали слабеть. Он погружался в состояние шока. На мгновение Линден поверила в бредовую идею Кавинанта о враге, который пытался его уничтожить. Но все ее существо восстало против подобных мыслей. На какой-то миг она увидела в Солнечном Яде и злобных нападках на Кавинанта что-то преднамеренное и коварное. Этот краткий проблеск истины разрушил ее уверенность.
Не в силах что-либо предпринять, она склонилась над Кавинантом. Ею овладело отчаяние, похожее на ту растерянность, которую она испытала при первой встрече с Джоан.
Но тут ее сознания достиг звук боли – мучительный стон Сандера. Линден вопросительно посмотрела на него. Он, наверное, догадался о связи между Солнечным Ядом и пчелами. А потому, не обращая внимания на собственную рану, пытался помешать новым укусам насекомых. Встретив ее опечаленный взгляд, он сказал:
– У меня что-то порвалось внутри. – Сандер вздрагивал при каждом слове. – Сильно болит… Но я не думаю, что это очень уж опасно. Мне еще не доводилось добывать из оркреста такой силы.
Он исходил болью, как кровью. Поначалу Линден заподозрила внутреннее кровоизлияние, но ребра были целы, и, судя по всему, жизненно важные органы тоже не пострадали.
Вид Сандера, пожертвовавшего собой ради Кавинанта и теперь страдающего от боли, заставил Линден встряхнуться. К ней вернулись привычные строгость и деловитость. Она поднялась на ноги.
– Идем. Надо затащить его обратно в воду.
Сандер кивнул. Вместе они осторожно перенесли Кавинанта на берег. Уложив его на плот, так, чтобы правая рука свисала в прохладную воду, они выгребли на середину реки и поплыли по течению под злыми лучами разъяренного красного солнца.
Весь вечер Линден старательно отгоняла от себя черные мысли и воспоминания о Джоан. В ее ушах звучали стенания матери, оплакивающей мужа. Кавинант несколько раз приходил в себя и приподнимал голову, но действие яда продолжалось, и больной терял сознание, не успев заговорить. Сквозь воду Линден видела черную опухоль, которая неумолимо ползла по его руке вверх; быстрей, чем в прошлый раз, поскольку вирулентность дремавшего доселе яда увеличилась. Зрелище было невыносимым. Линден не могла избавиться от страха, терзающего ее сердце.
Перед закатом река перестала петлять и потекла по прямой. Склоны одного из берегов, кое-где совершенно отвесные, отражали лучи заходящего солнца и сияли каким-то странным блеском. Откос представлял собой многогранную выпуклость кристалла, которая ловила свет и отражала его, вспыхивая белыми и розовыми бликами. Когда чумное солнце опустилось за горизонт, омыв все вокруг алым сиянием, ущелье стало изумительной красоты.
По другому, холмистому, берегу двигались какие-то люди, но они, очевидно, не замечали маленький плот, потому что на воды реки уже пала вечерняя тень. Вскоре они покинули берег и исчезли в ущелье.
Линден и Сандер обменялись взглядами и начали подталкивать плот к берегу. В сумерках, озаряемых последними отблесками гаснущего солнца, они выбрались на мелководье и осторожно перенесли стонущего Кавинанта на сушу. Его правая рука почернела и раздулась до самого плеча. Кольцо из белого золота глубоко врезалось в палец.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});