Я сидел, погрузившись в уныние.
— А знаете, Эдди, — обратился я к старику, — раз вы так говорите, похоже, что для бездельника за свою жизнь вы успели сделать многое. И все это стало возможным лишь благодаря вам. Вам и вашей краске!
— «Всю свою жизнь я был лентяем». Знаете, кто это сказал? Доктор Джонсон.
— Доктор Джонсон?
— Да, Сэмюэл Джонсон, человек, оказавший определяющее воздействие на английскую культуру XVIII века. Он называл себя пожизненным лентяем и если позволял себе насмешку, то только потому, что был слишком толст. Доктор Джонсон был большим человеком. Большим во всех смыслах этого слова. Он мог бы назвать себя самым деловым человеком западного мира, потому что составил словарь английского языка. Скажете — это легко? Попробуйте сами! В то же самое время он умел показаться праздным. И знаете, мне это нравится, — закончил Эдди.
* * *
Следующий день я провел в своем кабинете над старыми документами. Для своего дня и века старина Клод был совершенно прав, учреждая Департамент эффективности. В конце концов, это Марс. Условия жизни здесь тогда пребывали в таком состоянии, что поддерживать существование людей было делом весьма нелегким: горнодобывающая промышленность находилась в самом начале своего развития, стоимость сырья достигала невероятных величин, почти все товары и продукты приходилось привозить из невообразимой дали — с Земли. Поэтому существование Департамента эффективности, заново перепроверявшего каждое действие каждого Куполограда, оказывалось оправданным: следовало иметь полную уверенность в том, что любой менеджер, контролер и работник оптимальным для себя образом использовал каждую унцию сырья и каждую искорку электроэнергии.
Те еще были дни… Однако времена изменились, теперь под куполами на Марсе росли клены, и работник мог позволить себе утречком посидеть на скамейке в парке.
Быть может, те, первые Департаменты эффективности слишком хорошо исполняли свою работу. И теперь на планете доминировала этика переработки, как сказала мне мэр, служба эффективности по привычке надзирала за этой переработкой, год за годом поощряя ее и превращая в нечто плохое — запредельное усилие в нормальное и официально признанное состояние.
Это стало ошибкой… которой мои предшественники так и не заметили.
Ну, а я?
Табличку на своей двери я трогать не стал. Приходится, в конце концов, соблюдать некоторые условности. Но так хочется позвать свою новую подружку из Территориального департамента и заказать другую табличку с надписью: Департамент деэффективизации…
Перевел с английского Юрий СОКОЛОВ © Mark Rich. Foe. 2009. Печатается с разрешения автора. Рассказ впервые опубликован в журнале «Analog» в 2009 году.
АРИЭЛЬ ТОРРЕС
ДАМОКЛ
Иллюстрация Виктора БАЗАНОВА
— Знаете, Орлан, кто тут у нас сидит? Это не просто инопланетянин, это — депрессивный маньяк, понятно?! Двухполюсный псих, будь он проклят — вот кто это такой! И вы были правы: у него только что закончился депресняк и начинается очередной маниакальный приступ! — возбужденно кричал мой ассистент Галимар.
Это была важная — и в то же время страшная — новость. Выходит, нам осталось меньше шести месяцев…
Я находился в процессе телепортации, но мое тело было уже почти полностью восстановлено, так что я мог разговаривать со своим ассистентом. Одновременно я просматривал сообщения по каналу виртуальной связи. Однако от листания страниц на экране в виде забрала начиналась резь в глазах.
Значит, инопланетный маньяк двухполюсного типа… Прекрасно. Так я и думал. Теперь все сходится.
За те четыре с половиной года, что длилась война, нам не удалось взять живьем ни одного из тех, с кем мы сражались. Вплоть до недавнего времени. Но тот, кого мы все-таки сумели схватить, оказался пустышкой. По крайней мере, так считал Галимар. Я же имел другое мнение на этот счет. Я полагал, что этот тип может спасти род человеческий от уничтожения. Пленник был очень важен для нас.
Я ощутил покалывание во всем теле, когда восстанавливающаяся кожа начала покрывать мышцы. Открыв глаза, я был ослеплен ярким светом и понял, что прибыл в Совет.
Суставы хрустнули, когда я поднялся с гладкой плиты. И пока шел в изолятор, кости мои продолжали трещать.
Отпуск в Венеции закончился, не успев как следует начаться.
— Я уже просмотрел последние данные, — сказал я, открыв дверь в кабинет своего ассистента.
— Да, вот такие у нас проблемы, Орлан, — откликнулся Галимар. — Живой инопланетянин, который оказался двухполюсником, представляете?. От него нам не будет никакого толку!
— Он заговорил?
— У него начинается маниакальная стадия, поэтому он болтает без умолку.
— Что ж, приготовьте мне скафандр.
* * *
Они прибыли в 2666 году. Да-да, именно в тысячелетнюю годовщину сэра Исаака Ньютона. Словно для того, чтобы испортить нам торжество, хотя, по правде говоря, на Земле мало кто знал, что именно празднуется. В любом случае, нам повезло: они свалились на нашу голову сейчас, а не во времена старины Исаака.
С технологической точки зрения они были очень продвинутыми. У нас против них не было ни малейших шансов. Но однажды они все разом куда-то исчезли. Чтобы вернуться через полтора года. И снова то же самое. Мы еще не закончили наводить порядок после их первого нашествия, убирать горы мусора, восстанавливать разрушенное, а огромные серые башни высотой около трехсот метров совершили посадку на несколько наших городов, раздавив одним махом по двадцать жилых кварталов в каждом из них. Скандал!. Это было похоже на претворение в жизнь старой радиопьесы по мотивам романа Уэллса. Пришельцы безжалостно разрушали все подряд.
Да, у нас не было никаких шансов, но мы все же оказали им упорное сопротивление. Нам удалось хотя бы слегка повредить каждую двадцатую башню агрессоров, и в один прекрасный день они опять испарились: свернули свой лагерь и — до свидания, земляне!.
В ходе отражения третьей волны нашествия нам удалось заполучить сорок трупов противников. Для существ из иных миров они выглядели вполне обычно. Только двуликая голова не вписывалась в наши понятия о норме, но во всем остальном они были довольно симметричными, и даже большие пальцы у них располагались отдельно от остальных, вот только общее количество пальцев с нашим не совпадало. Они также имели ярко выраженные, хотя и непонятно как устроенные гениталии, два многофасеточных глаза (то бишь всего четыре) и нечто, смахивающее на третий глаз (то есть два третьих глаза, если учитывать двуликость), два рта (по одному на каждом лице), множество зубов — но небольших и неострых. Головы их были не то гладко выбритыми, не то изначально лысыми, кожа лимонного цвета, с фиолетовыми веснушками. Одежду и обувь инопланетяне предпочитали военного образца, на голове носили шлемы, тоже смахивающие на солдатские каски. На первый взгляд, наших гостей можно было принять за своеобразный гибрид наемников и миссионеров. Многие из них носили кольца, нашивки, семейные фотографии, булавки. Мы сделали вывод, что они мало подходили на роль завоевателей чужих планет. Однако мы ничего не сумели разузнать о них. Прибыли они к нам на пикник, были они профессиональными конкистадорами или просто у них дома закончились продукты — оставалось неизвестным.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});