А. Г. Зверев или ученый-экономист В. М. Глушков, инициатор и главный идеолог разработки и создания Общегосударственной автоматизированной системы учета и обработки информации, предназначенной для автоматизированного управления советской экономикой. Однако Зверев, критикуя Либермана, не предлагал каких-либо альтернатив, а реализация проекта Глушкова была возможна только с учетом его финансирования в объеме 20 миллиардов рублей (астрономической по тем временам суммы) и могла быть полностью осуществлена только к 2000 году…
Далеко не со всеми выкладками, обобщениями и выводами автора Косыгин был согласен, ему понадобилось время, чтобы, проконсультировавшись с экспертами из Госплана, Академии наук, Московского университета, понять убедительность доводов Либермана в отстаивании своих идей. По сути, харьковский профессор теоретически обосновал то, о чем и сам Косыгин размышлял на протяжении многих лет, а также объяснял, с научной точки зрения, выгодность одних и косность иных элементов экономического механизма. По сути, Либерман свел воедино все «за» и «против» реформы, доказывая, почему так, а не иначе. В то же время Алексей Николаевич прекрасно понимал, что Евсей Григорьевич чистой воды теоретик, мало имевший дело с практической реализацией теоретических парадигм. Косыгин и сам старался иметь дело с практиками, останавливая ученых-теоретиков:
— Подождите, вы потом будете подводить экономическую базу, давайте сейчас послушаем тех, кому осуществлять реформу, они лучше знают все подробности производства[383].
Станислав Густавович Струмилин. 1940-е. [Из открытых источников]
Статья Либермана была той «последней каплей», которая перетянула чашу весов с аргументами «нужно ли» над аргументами «можно ли».
Уверен, Косыгин сам себе (но только — сам себе) признавался в том, что «экономические законы социализма», как тогда принято было определять, «носят объективный характер». Их нельзя «реформировать» волей одного лица или целого государства. Однако их можно и нужно познавать и использовать для решения конкретных задач национального хозяйства. Эта установка и сделала возможным начать «косыгинскую реформу».
Стоит учитывать и тот факт, что экономическая концепция Либермана выступала, и это понимали многие, альтернативой сталинской концепции, принцип «народнохозяйственной рентабельности» она предлагала заменить рентабельностью отдельного предприятия[384]. Естественно, «харьковская модель», и это признавали сами ее авторы, нуждалась в доработке, в устранении противоречий. Но «устранять и дорабатывать» предполагалось в процессе самих реформ… Да и средств для дальнейшей разработки не требовалось столько, сколько запрашивал для реализации своих идей В. М. Глушков. Все это, несомненно, подкупало.
Постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР № 728 «Об улучшении управления промышленностью». 30 сентября 1965. [ГА РФ. Ф. Р-5446. Оп. 1. Д. 791. Л. 73, 83]
…С конца 1964-го по начало осени 1965-го Косыгин вместе с помощниками — более всех ему помогал все тот же А. Г. Карпов, с которым он работал и в Совете по эвакуации, и в осажденном Ленинграде, и в Совете народных комиссаров РСФСР — сводил воедино теоретические выкладки реформы, продумывая каждый параграф, каждый абзац, каждое предложение.
27 сентября 1965 года председатель Совета министров СССР выступил с докладом об основных направлениях экономического курса вновь созданного правительства «Об улучшении управления промышленностью, совершенствовании планирования и усилении экономического стимулирования промышленного производства».
О чем же хотел сказать и сказал премьер?
По мнению Косыгина, для того чтобы правильно поставить, понять и решить задачи долгосрочного развития «социалистической промышленности», важно учесть ряд моментов, которые характеризуют современную стадию развития производства. Говоря о состоянии советской экономики, Алексей Николаевич отмечал, что за конец 1950-х — первую половину 1960-х годов произошло «некоторое» (типичная советская «оговорка» — «некоторое») снижение объемов национального дохода и промышленной продукции, приходящихся «на рубль основных производственных фондов». Замедлились, причем очень существенно, темпы роста производительности труда в промышленности и в сельском хозяйстве, также «представляющие собой важные показатели эффективности общественного производства»; хозяйственная инициатива рабочих, руководителей и права предприятий оказались практически на нулевой отметке; хозрасчет носит чисто формальный характер; действующая система материального поощрения работников слабо заинтересовывает их в улучшении деятельности предприятий, а зачастую даже действует вразрез с интересами национального хозяйства в целом[385].
Основные проблемы экономики Советского Союза очертил, по сути, одним, правда несколько длинноватым, предложением: существующая между развитием промышленности группы «А» и группы «Б» непреодолимая диспропорция, недостаточное количество и низкое качество предметов потребления, ведущее к тотальному дефициту и недовольству населения, распыление средств, направляемых на капитальное строительство (об этом Косыгин говорил начиная с конца 1950-х годов), медленное внедрение в промышленное производство научных достижений[386].
Вывод советского премьера оказался «простым, как сама правда» — советская экономика нуждается в реформировании, причем — срочно. Сказано это было не «прямо в лоб» слушателям, а к этому Косыгин подводил, что называется, «исподволь». Но в докладе своем Косыгин отстаивал главный принцип советской экономики — при всех реформах она должна оставаться плановой.
Верил ли он в то, что говорил? Несомненно. Ведь советская экономика «окружала» его почти всю жизнь, он сам стал ее «составной частью», он, как ему казалось, знал каждый сектор, каждую проблему, каждый рычаг, с помощью которого можно было бы перезапустить тот или иной механизм. А плановость для Косыгина оставалась базовым понятием, отличающим социализм от капитализма, который он, Алексей Николаевич, даже в этом докладе подверг критике.
…Но понимал ли Косыгин, что любая реформа в Советском Союзе будет полностью зависеть от политической конъюнктуры?
Думаю, что понимал, но рискнул…
Текст доклада А. Н. Косыгина на Пленуме ЦК КПСС «Об улучшении управления промышленностью, совершенствовании планирования и усилении экономического стимулирования промышленного производства». 27 сентября 1965. [РГАСПИ]
На следующий день доклад был опубликован[387], однако реакции на него не последовало: все ждали реальных шагов…
Реформа: политика внутренняя и внешняя
30 сентября и 5 октября 1965-го за подписью генерального секретаря ЦК КПСС Л. И. Брежнева и председателя Совета министров СССР А. Н. Косыгина выходят два постановления, друг за другом, за номерами 728 и 729: «Об улучшении управления промышленностью» и «О совершенствовании планирования и усилении экономического стимулирования промышленного производства». Реформа начала свой отсчет… И то, и другое постановления — результаты деятельности «команды» Косыгина.
* * *
…Конец сентября 1965 года, рабочий кабинет генерального секретаря ЦК КПСС, за столом — друг напротив друга — двое — Брежнев и Косыгин…
У Брежнева в руках проект постановления «Об улучшении управления промышленностью». Косыгин — до того как последний поставил свою подпись под текстом постановления — объясняет его суть и смысл, что называется, «на пальцах», переходя то на «вы», то на «ты»:
— Леонид, а знаешь