Читать интересную книгу Рожденный для войны - Ярослав Маратович Васильев

заслуживали внимания. Хотя… будь Тёмниковы именно тем, чем выглядели — маленькой семьёй, Михаил бы вполне ухватился. Но после вчерашнего совещания, и учитывая отныне не только экономическую составляющую, но и гарантию силовой защиты своего бизнеса силами гвардии рода… Точно! Из-за дуэли сплавать в Феодосию морем и встретиться с Михаилом Потаповичем Хабаровым не получилось, но всё лето они активно переписывались. Надо будет сказать Ругимову, пусть выйдет на контакт и предложит развернуть совместное производство Хабаровым. Будет первая проба стыковки легального фасада с теневой промышленной империей. Хабаровы от столичных дрязг далеко, выгода для них немалая, а Михаил Потапович, человек в своём роду не последний, дал понять, что ему интересны перспективы хороших отношений с Михаилом. Ну а если «не выгорит», Тёмниковы примут одно из московских предложений.

— Прекрасно, господа. Тогда двигаемся дальше. Начинаем следующий этап с продвижением в школьные столовые. Анна Васильевна едет на телевидение. А я направляюсь на встречу с директором Первой Старомосковской гимназии.

Глава 24

Дела публичные

Всё-таки что радовало Михаила в новом мире — так это минимальная загруженность улиц автомобилями. Ну по меркам прошлой Москвы, конечно. Здесь благодаря магии дороги и развязки строили сразу же широкие и местами многоуровневые, а количество машин одновременно было на порядок меньше. Опять же сработала логика развития транспорта для больших расстояний: что СССР, что здешняя Российская империя в первую очередь делали упор не на личные машины, а на развитие общественного транспорта. В центре — метро, остальной город покрывала очень плотная сеть скоростных трамваев и автобусов, которые вдобавок не только часто ходили, но и субсидировались государством. В итоге многие из тех, кто в теории мог себе позволить купить машину, на практике в ней просто не нуждались. Потому уже на автомобиле, когда едешь чуть ли не за полгорода, всё равно добираешься быстро.

Встретивший Михаила директор гимназии сегодня чем-то напоминал небольшое солнышко, прямо-таки лучился от довольства.

— Доброго вам дня, Игнат Карлович.

— Здравствуй, Миша. Я могу поздравить, про твою идею и твои магазины весь город вторую неделю говорит. Причём даже в светских салонах. Знаешь, сколько народу себе локти кусают, что не додумались раньше тебя? А влезать уже поздно. А уж как я рад твоему предложению тогда. Как заранее представлю наших первоклашек и как они спокойно твоим тарелочкам с котиками и мишками да порциями «из тех самых магазинов» радуются и не шалят, и в столовой никакого бедлама, на душе сразу легко. Слушай, а может и для детишек постарше чего такое сделать? Кто хочет, то по-старому, блюдо от повара. А кому интересно или торопится — хвать сразу готовую порцию.

Михаил чуть не поперхнулся. Он-то эту идею осторожно собирался подкинуть, когда оценят пользу с младшими детьми.

— Конечно можно. Только надо подумать, куда ещё один подогревающий шкаф поставить и что туда выставлять.

— А ещё у тебя прямо на лице написано — ты ко мне с новой идеей. Меня это немного пугает заранее, но если она окажется настолько же удачной…

— Вот.

Михаил отдал папку, и директор углубился в чтение.

— Ага. Значит, девочка Оля, её родители погибли на службе Отечеству. Получив императорскую стипендию, переводится учиться в столичную гимназию. Ага. Ты ко мне приехал, чтобы сценой для твоего фильма стала именно наша гимназия. А какой формат на телевидении?

— Это пока набросок сценария, с телевидением я поеду обсуждать только после вашего разрешения. Думаю, чего-то вроде небольших коротких кинофильмов, объединённых общим сюжетом и героями, а также происходящих один за другим по времени. И так в течение года.

В Империи телевидение пока выпускало лишь обычные фильмы самое большее на три или четыре серии, но идея киносериала наверняка уже витала в воздухе, так что Игнат Карлович ухватил всё сразу.

— В течение года по серии раз в неделю или в две недели. И помимо приключений… ага, правильно. Да, Миша, тут ты прав. Утомили мы детей взрослым занудством. А если эта твоя героиня будет рассказывать что-то полезное детям, то это намного лучше запомнят. Так, у нас я понимаю, должен быть злодей. И кто? О-о-о, дух Емельяна Пугачёва. Да, это прекрасно.

Со злодеем на замену Волан-де-Морту Михаил промучился больше всего. Просто потому, что проблемы преследования магов, из-за которой прототип Роулинг озлобился в приюте, здесь просто не существовало. Зато и здесь был в силу логики истории бунт Емельяна Пугачёва. Но поскольку политикам и пропаганде не потребовалось лепить из него героя, он так и остался в местной историографии зачинщиком страшной кровавой вакханалии, при этом кровь лил как водицу. Попутно неожиданно стал популярным героем книг жанра ужасов, так что как продавшего душу инфернального злодея, которому противостоит чистая душа ребёнка, его здесь примут «на ура».

— Отлично. А кого хочешь из наших учениц взять на роль? Я догадываюсь, но скажи сам.

— Яну и Юну. Если вы их пустите.

— М-да, старею. Не угадал. А почему их? Не спорю, они в твой образ отлично впишутся, согласен. Вот только не загордятся лишнего?

— Первое, что их двое и они близнецы. А значит, на съёмки будут ездить по очереди, это в учебный год упростит жизнь им и нам с учёбой. Второе — если они загордятся, я наоборот обрадуюсь. Серьёзные и правильные они слишком у меня. Это поможет им ответственно подойти к делу, но главное — им полезно будет немного лести, самомнения и тщеславия. Просто уверен, что в тринадцать они не устоят. Ну а я прослежу, чтобы это стало именно прививкой на будущее.

— Да, Мишенька, уел ты старика. Вот такого педагогического аргумента не ожидал, — рассмеялся Игнат Карлович. — И знаешь, я тебя поддержу уже за идею сделать героиню мелкой провинциальной дворянкой, а её подружку из простолюдинов, которая тоже получила стипендию за способности. Смотрю, и тебя беспокоит, что наши благородные семьи начали лишнего нос задирать? Да, неплохо бы всем напомнить, что дворянин — это честь и служение, а уже потом голубая кровь, и каждый род начинался с простолюдина. Очень пора напомнить. И знаешь, а давай-ка я сейчас