— «Говорят, говорят», — проворчал Вольф. — Рыжего Орка никто не видел около сотни тысячелетий. Я думаю, он давно уже умер и от него остались одни легенды. Но хватит об этом. Нам нужно найти следующую группу врат, хотя трудно сказать, куда они нас могут привести. — Он осторожно поднялся и медленно сделал несколько шагов.
Помимо бесплодного стекла этот мир имел и растительность. На расстоянии нескольких сотен ярдов виднелись редкие деревья, и между ними росли кусты, похожие на грибы. Тонкие спиральные стволы деревьев с красными и белыми полосками напоминали щипцы парикмахера. Они поднимались на двадцать футов, а затем изгибались вправо и влево. Там, где начинался изгиб, росли ветви, и каждая из них выглядела как положенная горизонтально цифра «9». Ветви покрывал тонкий серый пух, нити которого достигали двух футов в длину.
Обнаженный Ринтрах задрожал.
— Мне не холодно, — сказал он, — но я чувствую какую-то тревогу. Возможно, все дело в тишине. Вы только прислушайтесь — как тихо.
И они прислушались. До них доносился лишь шелест ветра в кустах, легкое постукивание петлеобразных ветвей и плеск воды у берегов. На этом перечень звуков исчерпывался. Ни пения птиц, ни криков животных, ни человеческих голосов. Только ветер и река. Но даже они звучали так тихо, словно их накрыло пуховиком пурпурных небес.
Во все стороны до горизонта простиралась глянцевая белая равнина. Невдалеке возвышалось несколько округлых холмов; самым высоким был тот, с которого путешественники столь молниеносно спустились. Осматривая ландшафт, Роберт с минуту разглядывал этот холм и врата — темное крошечное пятнышко на самой вершине. Остальные, более низкие холмы располагались на относительно ровной местности.
«Как же выбраться отсюда? — подумал Вольф. — Мы должны разгадать намек Уризена, иначе поиск врат может затянуться на века. И мы будем бродить по ледяным холмам до конца жизни — если только найдем по пути какую-нибудь еду».
— Мне кажется, нам следует идти вдоль реки, — сказал он вслух. — Она течет по наклонной плоскости и, следовательно, приведет нас к какому-то большому водоему. Уризен не зря бросил нас в реку. По всей вероятности, это намек на то, что река может стать нашим проводником к следующему гексакулуму… или группе врат.
— Возможно, ты и прав, — сказал Эньен. — Но у твоего отца и моего дяди уродливый и извращенный ум. Его мозги работают в другую сторону, и он мог использовать реку как намек на движение вверх, а не вниз.
— Ты прав, кузен, — ответил Вольф. — Но есть только один способ выяснить это. Я предлагаю идти вдоль берега вниз по течению, хотя бы потому, что так легче двигаться. — Он повернулся к Вале и спросил: — А ты как считаешь?
Она пожала плечами.
— Не знаю. В прошлый раз я ошиблась с выбором. Почему ты меня спрашиваешь?
— Потому что ты всегда была ближе всех к отцу. И ты лучше других знаешь его манеру мышления.
Она чуть заметно улыбнулась.
— Не думаю, что ты хотел польстить мне этим. Но я готова считать твои слова комплиментом. Несмотря на свою ненависть к Уризену, я восхищаюсь им и уважаю за ум. Он вышел живым из переделок, где погибла большая часть его современников. Но раз уж ты меня спрашиваешь, я говорю, что нам надо идти вниз по реке.
— Что думают об этом остальные? — спросил Роберт.
Для себя он уже сделал выбор. Но ему не хотелось выслушивать жалобы, если путь окажется неверным. Пусть все разделят ответственность за принятое решение.
Паламаброн выступил вперед и закричал:
— А я говорю, нет! Я настаиваю, чтобы…
Глава 9
Ветер принес издалека странный вопль; путешественники повернулись и стали разглядывать берег вверх по течению реки. В нескольких сотнях ярдов от них из-за холма появилось высокое животное ростом со слона. Заметив людей, оно остановилось между двух крупных камней. Если бы не оленьи рога, его голова на конце длинной шеи была бы похожа на верблюжью. Хотя огромные глаза и мощные клыки, как у плотоядного хищника, придавали ей несколько иной колорит. Скошенное от плеч к спине мускулистое туловище покрывала красно-коричневая шерсть. Тонкие, как у жирафа, ноги заканчивались огромными темно-синими чашами, и казалось странным, что столь немощным конечностям удавалось поддерживать такое тяжелое тело.
Увидев чашеподобные ступни, Вольф тут же догадался об их назначении. Это было одно из приспособлений, с помощью которых животные передвигались по гладкой поверхности, своего рода присоски, или вакуумные прокладки.
— Стойте спокойно, — сказал он остальным. — Нам от него не убежать. Да и в любом случае бежать некуда.
Тварь фыркнула и медленно двинулась к ним. Она выгибала шею вперед и назад, вертела головой во все стороны и часто оглядывалась. Правая передняя и левая задняя ноги одновременно поднялись, чаши на ступнях издали чмокающий звук, и животное сделало шаг. Затем поднялись левая передняя и задняя правая ноги, и все повторилось аналогичным образом. Подойдя ярдов на пятьдесят, тварь остановилась и подняла голову. Из ее пасти вырвался вопль, похожий на крик осла и звук сирены воздушной тревоги. Зверь изогнул шею, уперся нижней челюстью в землю и начал скрести зубами по стекловидному грунту, царапая глянцевую поверхность.
Это движение напомнило Вольфу земного быка, который роет копытами землю. Роберт установил лучемет на половинную мощность, но решил не торопить события. Внезапно существо подняло голову и, завизжав, как раненый кролик, галопом помчалось на людей. Скакало оно сравнительно медленно, так как присоски мешали набрать скорость. Тем не менее людям его бег казался слишком быстрым.
Немного подождав, Вольф убедился, что тварь настроена серьезно. Когда расстояние между ними сократилось до двадцати ярдов, он прицелился туда, где шея переходила в грудь. Бурый мех задымился и почернел. Животное снова завизжало и побежало быстрее. Вольф продолжал разить его лучом. Но, обнаружив, что зубастая голова вот-вот дотянется до них, переключил оружие на максимальную мощность.
Тварь издала последний вопль. Длинные тонкие ноги подогнулись. Чаши копыт присосались к почве, колени раскорячились в разные стороны, и грузное тело мягко опустилось вниз. Шея вытянулась, голова поникла, красно-пурпурный язык вывалился наружу, карие глаза остекленели.
Наступившую тишину разорвал смех Валы:
— Вот наш ужин, завтрак и обед. Причем мясо уже прожарено.
— Если только оно съедобное, — добавил Вольф.
Вала и Теотормон, который сжимал нож пальцами ноги, выбрались из укрытия и отрезали по куску полусгоревшего мяса. Понюхав, Теотормон пробовать его отказался. Роберт осторожно заскользил к ним, но ноги его разъехались в стороны, и он упал набок. Вала и Теотормон, которым удалось добраться до зверя, ни разу не поскользнувшись, расхохотались. Вольф поднялся и продолжил свой путь.
— Если смелых нет, мясо придется пробовать мне, — сказал он. — Возможно, оно и несъедобно, но голосованием этого не решишь.
— Я не боюсь, — сказала Вала. — Просто немного противно. От него так мерзко пахнет.
Она откусила кусочек, брезгливо пожевала его и проглотила. Теперь Вольфу было незачем рисковать. Как и другие, он стал ждать, а когда прошло полчаса и Вала не почувствовала себя плохо, Роберт тоже отведал мяса. Остальные, кто ползком, кто с трудом переставляя ноги, добрались до туши и принялись есть. Однако утолить голод им не удалось, так как большая часть мяса обуглилась, и оставалась лишь узкая полоска, где плоть оказалась прожаренной, или, точнее, полупрожаренной.
Вольф взял у Теотормона нож, отрезал еще кусок мяса и неохотно, жалея заряд, пропек сочную вырезку. Каждый взял свою порцию, и отряд зашагал вниз по реке. Роберт немного задержался: ему хотелось отделить стопы-присоски, чтобы использовать их для передвижения. Но, проверив толщину костей и прочность хрящей в месте соединения ноги и вакуумной стопы, он отказался от своей затеи. Правда, с помощью меча Валы Вольф справился бы с этой работой, но острие клинка испортил бы безнадежно.