Читать интересную книгу Эдинбург. История города - Майкл Фрай

План постройки Нового города был проектом, равного которому по масштабу Эдинбург еще не знал. Первый набросок относится к 1752 году — это была брошюра «Предложения по некоторым общественным работам в городе Эдинбурге» за авторством восходящей звезды политического небосклона, Гилберта Эллиота из Минто, хотя Драммонд, без сомнения, оказывал ему всяческую поддержку. Эллиот писал о том, что вся Шотландия выиграет, прислушавшись к его предложениям:

Преимущества, которые обязательно даст густонаселенная столица, очевидны. Большое стечение народа на небольшом пространстве приведет к гораздо более щедрому потреблению по сравнению с тем, что наблюдалось бы среди того же количества народа, рассеянного по большей территории. Более щедрое потребление означает более быстрый оборот денег и прочих ценностей, мощный стимул, приводящий в движение промышленность и обеспечивающий улучшение жизни в целом. Вскоре вся страна последует примеру, данному столицей. Неизбежным следствием явится всеобщее богатство и благоденствие, увеличится число полезных городу людей, поднимется стоимость аренды на землю, государственные доходы увеличатся, а на смену праздности и бедности придут трудолюбие и изобилие.

Утверждение о том, что крупные города являются причиной накопления богатств, а не наоборот, довольно странно. Однако Эллиот компенсировал некоторую неубедительность своих доводов предложением «сделать город более обширным и красивым, проложив новые улицы к северу и к югу». Нор-Лох по его плану должен был стать каналом с бульварами по берегам. Он уверял читателей, что в прошлом уже имелись примеры того, как не слишком развитые прежде столицы — Берлин и Турин — превращались в центры «ремесла и торговли, науки и искусства… и других всевозможных признаков изысканности и утонченности». Другими словами, Эдинбургу нет нужды оплакивать былое величие мрачной цитадели государства на военном положении.[244]

Следующим шагом было объявление конкурса на лучший архитектурный проект Нового города. Конкурс объявили в 1766 году. Требовались «планы Нового города, с отмеченными на них главными улицами должной ширины, второстепенными улицами, наилучшим местом для водохранилища, а также для общественных зданий, которые покажутся необходимыми». Через год был назван победитель — Джеймс Крейг, молодой архитектор, уже работавший над площадью Сент-Джеймс. Его наградили золотой медалью и удостоили звания почетного гражданина города. Выполненный им конкурсный проект был «совершенно разумен и почти болезненно традиционен», говорит историк Эдинбурга А. Дж. Янгстон. Похоже, при создании плана он руководствовался примером Нанси в Лоррени. План строг, упорядочен, в нем не было ничего причудливого и прихотливого, лишь английские парки, тенистые аллеи, Реджистер-хаус, королевский Театр, канал Эллиота (который так и не прорыли). В заголовке плана Крейг цитировал стихотворение своего дяди, Джеймса Томсона, торжественно декларирующее принципы, на которых строилось его видение Нового города.

Август, что за труды на общее благо вижу я!Взгляни, вот величавые улицы, площади, на которых веет легкий ветерок!Посмотри, как сливаются длинные каналы и углубленные реки,Окружая оживленный остров со всех сторон.

Одно из предложений состояло в том, чтобы расположить улицы на невысоком гребне в виде флага Союза, хотя в конце концов предпочли форму вытянутого прямоугольника. Улицы в этом районе до сих пор носят названия, связанные с Унией. По гребню холма идет улица Георга, с обоих концов облагороженная площадями. К северу параллельно ей расположена улица Королевы, дома на которой занимают одну из сторон, а вторую — сады, выходящие на залив Форт. К югу параллельно улице Георга идет улица Принцев, которой пришлось удовольствоваться более простыми, зачастую весьма скромными зданиями с видом на Старый город.

Дома, за редкими исключениями, похожи друг на друга. В них по четыре этажа, по три окна на каждом, и подвал внизу. Некоторые предусматривали возможность продемонстрировать высокий социальный статус обитателей дома сначала в своеобразном стиле дверных проемов и рустовке нижних этажей, а затем огромными пилястрами и эркерами. Имелся определенный риск монотонности, которую разнообразили разве что традиционные для Шотландии фронтоны на поперечных улицах или, например, такие фрагменты городского пейзажа, как северная сторона площади Сент-Эндрю, где первоначально предполагалось построить церковь, но где в итоге возвели особняк с двором. Превзойти в своем монотонном единстве вышеупомянутые ансамбли удалось только площади Шарлотты, спроектированной Робертом Адамом в 1791 году. Здесь объединяющим элементом композиции выступал утонченный общий репертуар классических архитектурных приемов. Проект Адама предполагал одинаковые фасады со всех четырех сторон площади, при этом посредине северной и южной стороны размещались фронтоны. Все вместе составляло целое, представляющее собой нечто гораздо большее, чем сумма частей.[245]

Площадь Шарлотты вписывалась в основной план Крейга, который оказался удачным, поскольку и подходил к рельефу данной местности, и являл собой образец застройки, каким можно было руководствоваться при освоении прилегавших районов. Строительство началось на восточном конце в 1767 году и двигалось в западном направлении; так возник «первый» Новый город. В нем было примерно две тысячи домов. Впоследствии ему суждено было распространиться далее низкого гребня, на котором раскинулся запланированный первоначально вытянутый прямоугольник. Строительство «второго» Нового города было завершено в 1820-х годах. Оно велось главным образом на землях, спускающихся к Уотер-оф-Лейт, которыми владел граф Морэй. С его постройкой общее число домов в Новом городе дошло до пяти тысяч. И это был не конец. Строительство продолжалось и к северу, и к западу (с меньшим успехом — к востоку). Первоначальная строгость стиля со временем уступила место изыскам викторианской эпохи. Этот ансамбль и стал тем величественным городом, который известен сегодня.

Новый город произвел революцию. И эта революция коснулась не только бездушных камней, но и существ из плоти и крови, чью жизнь она изменила. Основное отличие Старого города состояло в том, что там различные социальные слои жили бок о бок. Там было место для всех — только на разных этажах: народ победнее жил внизу или на чердаках, средний класс — в середине (вместе с теми представителями высших классов, которые держали в столице pied a terre). Вскоре все, кто мог себе это позволить, перебрались в Новый город. Одним из первых был атеист-философ Давид Юм. Хотя он был небогат, но имел определенный достаток и в 1769 году переселился из Джеймс-Корта в дом на улице, которую курьезным образом назвали в его честь улицей Святого Давида. Богачи не торопились. Чтобы они полностью переселились в Новый город, потребовалось полвека. Последний дворянин, Джеймс Фергюсон из Питфура, навсегда уехал с Королевской мили в 1817 году.

Переселившимся в Новый город так нравилась идея упорядоченного общества, потому что они находились на его верхней ступени. Одним из воплощений этого представления была симметрия плана города, длинные, широкие улицы и вместительные площади, впоследствии «разбавленные» элегантными улицами в форме полумесяца и красивыми круглыми площадями с радиально расходящимися переулками. Интерьеры домов гармонировали со всем, отличаясь просторностью и даже великолепием. В рекламе одного из домов на улице Принцев говорилось, что в нем имеются столовая, гостиная, семь спален, кухня, буфетная, помещения для слуг, погреба, прачечная, конюшня, место для карет и голубятня, а также чудесное новое удобство — «свинцовая цистерна с трубой, проведенной внутри» (что, однако, не мешало старой канализационной проблеме просачиваться на новую мостовую). Без сомнения, обитатели дома устраивали у себя приемы, однако дом был спроектирован таким образом, чтобы его обитатели могли вести и уединенный образ жизни, избавленные от вторжений соседей и слуг и даже нескромных взглядов. В нищей и грязной, но при этом уютной Шотландии никто раньше этак не жил. И так недвусмысленно и спокойно заявлял о себе класс, желавший оставить позади хаос прошлого и сделать двигателем государственной машины собственные ценности.[246]

* * *

Откуда это все взялось? Вернее, откуда взялись деньги? Несмотря на то, что после 1707 года Эдинбург наконец смог насладиться относительной стабильностью, быстро он не разбогател. В случае с Глазго, например, Уния свершила вначале коммерческую, а затем и промышленную революцию, открыв торговлю с американскими колониями. Портовые города, расположенные на заливе Форт, значительно отстали от портов на Клайде, пытаясь в лучшем случае восстановить прежние торговые связи, разрушенные Союзом. Лейт в конце концов в определенной мере преуспел. К 1791 году там регистрировалось 130 000 тонн товаров.[247] Эти тонны складывались из небольших грузов сотен маленьких судов, большинство из которых отплывало в Северную и Восточную Европу. Вывозили они природные ресурсы Лотиана и Пограничья, а обратно везли древесину, железо или сало — довольно скучные товары по сравнению с теми, что доставляли на Клайд.