экзамены, Дэз. Сейчас очень важный год.
– Дружище, поздняк метаться, либо тут что-то есть, – он указал двумя пальцами на лоб, – либо нету. Пойдем. Не так уж часто выдается такая возможность. Сейчас или никогда.
Когда я, сдавшись под их напором, поднял руку в знак согласия, они радостно заулюлюкали, а Дэз нажал на красную кнопку «СТОП». Мы вприпрыжку добежали до водительской двери, Дэз послал девочке воздушный поцелуй, и я вытолкнул его на улицу.
– Будет тебе, – сказал я.
– Тоже мне, защитник нашелся, – сказал он и протянул мне сигарету.
– Пусть едет себе, оставь ее в покое. – Я поднес ладонь к сигарете, прикрывая ее от ветра, и щелкнул зажигалкой.
– Да пусть катается, на чем хочет, не переживай ты так за нее, – сказал Дэз, проводив отъехавший автобус похотливым движением бедер. – Я всего лишь образец того, что ее ждет в реальном мире.
Мы зашагали по тротуару, а Дэз все крутил в руках рюкзак с кассетой, придерживая его за лямки. Мимо проносились легковушки и грузовики, и в воздухе стояла бензиновая вонь, как всегда в час пик. Нам приходилось чуть ли не кричать, чтобы слышать друг друга.
– А мне нравятся гимназистки, – сказал Сэл, взвалив рюкзак на плечо.
Дэза это почему-то страшно насмешило.
– Да откуда ты знаешь? Ты хоть одну девчонку в своей жизни лапал?
– Я не девственник, – сказал Сэл, вынимая сигарету.
Я застыл и посмотрел на моего четырнадцатилетнего братца:
– Что?
– Да хорош, – осек его Дэз. – Ты склеил цыпочку? Не надо нам лапшу на уши вешать.
Сэл с улыбкой закурил.
– Не хочешь – не верь.
– И кто она? – спросил я.
– Вы ее не знаете.
Дэз закатил глаза:
– Никаких следов! Удобненько!
– А мне плевать, веришь ты мне или нет, – сказал Сэл и зашагал дальше. – С какой стати мне называть ее имя? Чтобы ты написал «шлюха» на ее шкафчике или еще какую-нибудь глупость выкинул?
– А где все случилось? – спросил я, нагнав его.
– У нее дома после школы. Когда я помогал ставить декорации для школьного театра. Мы освободились пораньше, и она предложила зайти к ней, посмотреть что-нибудь.
– Ага! – подал голос Дэз, шагавший чуть поодаль. – Так, значит, она в театре занимается.
Сэл резко обернулся.
– Слушай, Даррен, отвали, я серьезно. Я не скажу тебе, как ее зовут, а ты не будешь допытываться. А если все же узнаешь и скажешь об этом ей или еще кому, я тебе глотку перережу, – проговорил он, сжав кулаки.
Дэз отступил назад:
– Боже, Сэл. Да уймись ты.
Некоторое время мы шли в тишине, обгоняя скопившиеся на дороге машины. Постепенно дома вокруг стали больше. Зелени вокруг прибавилось, тротуар сузился, и нам пришлось идти гуськом. Сэл шагал первым, Дэз замыкал шествие. У меня в голове теснилась уйма вопросов.
– Ну расскажи хотя бы вкратце, как все прошло, – попросил Дэз. – Я-то, само собой, телочек уже жарил. Но они же все разные, так?
Самоуверенности у Дэза было хоть отбавляй. Нам с ним почти стукнуло шестнадцать, и мы оба отчаянно мечтали расстаться с девственностью. Дэз частенько заглядывал на школьные дискотеки с фляжкой водки и тайком подливал ее в пластиковые стаканчики с апельсиновым соком. А потом предлагал напиток какой-нибудь девушке, заранее сообщив ей его состав, и та, как правило, выпивала, чтобы показать, какая она крутая и продвинутая по части алкоголя. Потом девушка почти всегда соглашалась уйти вместе с Дэзом, но дальше сований руки под блузку дело не заходило. Увенчайся его старания успехом, он бы только об этом и трещал.
– Если ты и впрямь уже столько трахался, то и сам все знаешь, а? – сказал Сэл.
Когда мы пришли к нам домой, Дэз включил порно. Я прихватил с кухни чипсов и несколько банок «Доктора Пеппера», купленных по пути в киоске. Мы сидели в гостиной, хрустели чипсами, пили и хихикали над происходящим на экране, где ремонтник отделывал домохозяйку прямо на столе ее мужа. Потом в дверь постучал почтальон и присоединился к веселью, следом в дом наведался симпатичный молодой сосед, которому понадобился стакан сахара. А вскоре домой из офиса приехал и супруг, и началась ядреная групповуха.
Когда запись закончилась, мы все по очереди сходили в ванную.
Дэз рыгнул и потянулся:
– Ну что, славно сачканули, по-моему.
На пороге появился Сэл, уже переодевшийся в повседневную одежду.
– Пойду на велике прокачусь, – сказал он, надевая панаму.
– О, я тоже хочу, – воскликнул Дэз и вскочил.
– Но у тебя же велик не с собой? – заметил я, доставая кассету из плеера и протягивая ее Дэзу. А потом собрал пустые пакеты из-под чипсов и груду банок из-под газировки в охапку и прижал к груди.
– Ну пускай папин возьмет, – предложил Сэл, распахнув заднюю дверь.
– Что? Нет!
– Он на нем все равно не ездит, – заметил Сэл и, присев на ступеньку, стал натягивать кроссовки.
– Да все будет пучком, Николас, – заверил меня Дэз и вскинул руку в скаутском жесте.
Я снова покачал головой:
– Ни за что. И думать забудьте. Погодите минутку, я мусор выкину.
Когда я вернулся, гостиная уже опустела. Я торопливо сунул ноги в кроссовки, но не до конца – пятки так и остались торчать кверху, – выскочил через заднюю дверь наружу и побежал вдоль дома. Сэла и Дэза я застал в гараже – они как раз вытаскивали велосипеды.
– Меня тут вообще кто-нибудь слышит? – крикнул я, закрыв собой дверной проем. Уж с чем с чем, а с моей крупной фигурой приходилось считаться.
Сэл попытался пробиться вместе со своим велосипедом.
– Сделаем так, – сказал он, повернув руль в сторону Дэза. – Ты поедешь на моем. А я – на велике Пола.
– Нет уж, – возразил я, упершись ладонями Сэлу в грудь. Он посмотрел на меня скучающим взглядом. – Я поеду на папином. А ты на моем.
Дэз взобрался на сиденье и прочистил горло:
– Ну что, может, хватит переливать из пустого в порожнее, и покатим уже, черт возьми?
На моей памяти лето девяносто седьмого выдалось знойным. И даже в начале весны, когда и случился тот наш прогул, воздух уже был душным, а по спинам катился пот. Дэз и Сэл сдернули с себя футболки, и Дэз стал размахивать своей как лассо, пока крутил педали, не держась за руль. В том же году он осветлил себе волосы и с помощью геля уложил шипами, отчего стал отчасти похож на ананас.
BMX достались нам подержанными, на колесах и рамах виднелись следы бурного, энергичного прошлого. Царапины от езды на одном колесе по окрестным тропкам, от многочасовых тренировок под одобрительные возгласы приятелей и от соревнований,