«Не верьте, ваше святейшество, хитростям этого графа, - писал Милон Иннокентию; - Он продолжает по-прежнему быть врагом Бога и Церкви; не уменьшить, а увеличить надо нам тяжесть церковного наказания, ибо он заслуживает того. Он не соблюл ни одного из 15 обязательств, данных им мне. Потому-то и конфискованы в пользу Церкви четыре из заложенных им замков. Граждане Авиньона, Нима, и Сен-Жилля готовы принести ту же присягу».
В другом письме он так формулирует причины нового отлучение графа тулузского. "Раймонд по настоящее время не возвратил домены епископов Карпентра и Вэзона с их клиром, как он обещал под клятвой мне, Милону. Он не изгнал из своих государств еретиков и покровителей и не отдал их в распоряжение крестоносцам, Он не сделал подношений храмам, благородным дамам и бедным, как ему было приказано. Он не назначил посредников, которые должны бы были разобрать его раздоры и недоразумения с духовенством. Он не срыл укреплений, построенных им при церквях, вопреки приказаниям местных епископов. Он не уничтожил лишних налогов и других несправедливых домогательств. Мы однакоже смягчаем по возможности строгость приговора: если Раймонд предстанет перед нами раньше праздника Всех Святых и исполнит все условия, мною с ним заключенные, то не будет более связан этим отлучением, но если того не последует в сказанный срок, то все домены его будут подлежать интердикту. Мы узнали, что граф собирается в скором времени ехать в Рим, дабы заступничеством короля Оттона, короля французского и многих других, дружбой которых он льстится, выпросить у вас возвращение замков данных им нам, что было бы ошибкой злейшей. И если это так, то мы считаем должным надеяться, что, коли государь этот получит аудиенцию у вашего святейшества, то найдет в вас твердость, достойную преемника Петрова."
Описав причины отлучениям марсельского виконта, - бывшего монаха, основавшего монастырь, однако вступившаго в брак, а теперь друга и защитника ереси, -легаты (Милон и Гуго, епископ Риена) в конце письма снова оправдываются по поводу своих распоряжений относительно тулузцев.
"Господин аббат (Арнольд), с согласия всех прелатов, которые находятся в армии, отлучил тулузских консулов и советников и подвергнул весь город интердикту за то, что они отказались выдать крестоносцам еретиков и «верных», которых такое множество в стране, со всем их имуществом"[3_54].
Раймонд VI не отказался от своего решение аппелировать в Рим и лично объясниться с Иннокентием. Перед этим он хотел переговорить с французским королем. Отправляясь в далекое путешествие, опасаясь неизвестного будущего, он счел нужным составить завещание в пользу своего сына. Подробности его важны для знакомства с политикой Раймонда и его истинным отношением к Церкви. Сына, так же по имени Раймонд, он объявил законным и единственным наследником; опекунами и защитниками ему он назначал брата Балдуина, кузена Бернарда, графа Комминга и консулов Тулузы. До тридцати лет он не властен был что-либо отчуждать от своих земель, и даже достигнув зрелого возраста, всегда должен был подчиняться советам Балдуина, которого просил не оставлять племянника и помогать ему против всех. Балдуин получил земли в Руерге на условиях вассальства тулузского и 10 тысяч солидов ренты с доходов государства. В случае прекращение потомства Балдуина графы тулузские становятся его полными наследниками. Король французский и император германцев Оттон объявлены протекторами малолетнего Раймонда. Первый был опасным протектором; в добавок, Филипп Август был объявлен наследником доменов французской короны, если Раймонд и Балдуин умрут без законного потомства; немецкие земли, по ту сторону Роны, должен был наследовать император Оттон.[A_140] Большие даяния он завещал тамплиерам и госпитальерам[A_141]; все натуральные поборы хлебом и вином во время его отсутствия предоставлялись в их распоряжение; свое оружие, доспехи он также отдал тамплиерам. Приняв таким образом меры на будущее, граф Раймонд отправился в путь.
Если верить свидетельству провансальской хроники, всегда сочувствующей Раймонду, то он встретил ласковый прием у французского короля. Однако кроме обещаний, никаких выгод не последовало. Тот же памятник говорить о пребывании Раймонда при разных французских дворах [3_55]. Он был у герцога бургундского, графа неверского, у графини Шампани и у многих других сеньоров и владетелей. Особенно ласковый прием был оказан ему и его спутникам графиней Шампани. Раймонд жаловался на оскорбление и домогательства, которые причиняли ему в его государстве легаты вместе с графом Симоном.
Все государи эти приняли в нем участие и дали ему рекомендательные письма для папы. Заехав ненадолго в Тулузу, граф взял с собой несколько баронов, городских депутатов, консулов и отправился в Рим. Напрасно уговаривал его легат Арнольд, показывая ему всю бесполезность столь далекого путешествия; напрасно он предлагал ему на месте решить все недоразумения. Граф ни минуты не колебался. Он надеялся на справедливость Иннокентия III.
Ожидания не обманули его. Разнообразные свидетельства сходятся в том, что папа отнесся справедливо к несчастному положению графа. Опасался ли Иннокентий, что, отвергнутый, граф явно пристанет к церковной и политической оппозиции, или действовал исходя из чувства человеколюбия, только римское правительство взглянуло на жалобы Раймонда внимательно.
Раймонд прибыль в Рим в середине января 1210 года. Торжественную аудиенцию у папы старый граф получил вскоре после своего приезда. Иннокентий принял его, окруженный кардиналами и всем двором. Он выслушал его весьма любезно, как истинного государя; седины венценосного просителя тронули Иннокентия.
Граф изложил перед собранием причины своих расхождений с легатом и Монфором, говорил, "что они не перестают терзать его", несмотря на paзрешение, которое он получил от первого и формальный договор, который он заключил со вторым. Тогда Иннокентий взял Раймонда за руки и сказал ему, что он заново расследует это дело, сделает все что предписывает ему долг, если найдет справедливыми жалобы графа, и, в знак доверия к нему, теперь же во всеуслышание произносит отпущение всех его грехов. И папа, положив руки на голову графа Раймонда, опустившегося на колени, торжественно повторил над ним формулу отпущение.
Иннокентий в вине тулузского государя принимал только два пункта: участие его в убийстве Кастельно и сочувствие к ереси. Только эти стороны он велел принять в соображение при переписке, которая снова возникла по делу Раймонда с лангедокским духовенством.
Между тем графу оказывали в Риме всевозможное внимание. Папа велел показывать ему все исторические и священные достопримечательности вечного города. Он допускал его до интимных бесед; оба они казались искренними друзьями. При прощании, столь же торжественном, как и прием, Иннокентий подарил Раймонду графскую мантию, дорогого коня с своей конюшни и золотой перстень, один камень которого стоил 50 марок. Они расставались в полном согласии [3_56].
Через Париж, где Раймонда постигло горькое разочарование со стороны французского короля, недовольного успехом своего вновь сильного вассала, и где потому он пробыл только один день, Раймонд вернулся в Тулузу с обычным торжественным въездом. Великая радость настала в те дни у тулузских граждан.
Иннокентий исполнил свои обещания. В интересах графа он разослал грамоты лeгaтaм и лангедокскому духовенству.
"Раймонд, граф тулузский, - писал папа архиепископам Нарбонны и Арля, от 25 января 1210 года, - представ перед нами, жаловался на легатов, которые причинили ему много зла, хоти он уже исполнил большую часть тех тягостных обязательств, которым господин Милон, блаженной памяти (тогда легат этот уже умер) нотарий наш, счел нужным подвергнуть его. Он представил нам свидетельства (testimoniales litteras) от разных церквей в знак сделанного им удовлетворения, прибавив к тому уверения, что он исполнит в последствии все те свои обещания, которых не удалось ему привести в исполнение теперь же.
Он просил нас также дозволить ему оправдаться перед нами касательно его католической веры, в которой он с давних пор заподозрен, хотя не совсем справедливо (licet injuste), и, по принесении им, в нашем присутствии, законного оправдания, просил возвратить ему заложенные замки, ибо действительно было бы несправедливо удерживать без конца то, что дано только на сохранение (sub praestitae cautiouis). Хотя и уверяют меня, что эти замки должны считаться за Римской Церковью в силу неисполнения графом условий договора при их передаче, но, так как Церкви не приличествует обогащаться за счет чужого имущества, то мы решили отнестись в означенному графу с апостольской благосклонностью (eumdem comitem apostolica benegnitate tractantes), и, с согласия наших братьев, постановили, что граф не должен быть лишен тех прав, которые он имеет над замками, если он по справедливости исполнит все, что было ему приказано. Но так как мы должны быть вполне внимательны к интересам веры, то мы предлагаем легатам созвать спустя три месяца по получении этих распоряжений собор в удобном для того городе, куда пригласить архиепископов, епископов, аббaтов, князей, баронов, рыцарей и других лиц, присутствие которых они сочтут необходимым. Если во время соборных заседаний явится обвинитель на графа и докажет, что он погрешил против православной веры (super divinatione) и повинен в убийстве блаженной памяти Петра де-Кастельно, тогда легаты, выслушав обе стороны и учинив следствие до окончательного мнения, представят нам на рассмотрение это дело, тщательно со-ставленное, и известят подсудимых о времени, когда они должны будут предстать перед нами и выслушать решение. Если же не явится никакого обвинителя, то легаты известят нас, каким образом они постановят свой приговор по сказанным двум пунктам, и дело в таком случае должно кончиться там, где оно началось.