Элен Прайс, у нас в Баркере найдутся желающие выпустить тебе кишки, как какому-нибудь паршивому койоту…
Назавтра я начал обрабатывать Элен с самого утра и после полудня сумел, наконец, взять нужный тон и сломить ее. Правда, мне и во сне не снилось, что это случится именно так.
— В сущности, вся жизнь — игра, — только и сказал я. — Если подумать хорошенько, все, что мы делаем, так или иначе игра…
Она взглянула мне прямо в глаза, и мое сердце екнуло.
— Ты научила меня играть, Элен. Раньше я был всегда совершенно серьезен, даже и не догадывался, как это можно играть…
— Меня научил Оуэн. Он понимал волшебство. Сестры наши только и знали, что нянчить кукол и выбирать себе мужей. Я их ненавидела…
Ее глаза были широко раскрыты, губы трепетали — она почти превратилась в «Элен из пустыни», хоть и не покидала конторы.
— Волшебство и волшебные чары встречаются и в обыденной жизни, только вглядись как следует, — оказал я. — Разве не так, Элен?
— Я знаю! — воскликнула она, побледнев и выронив карандаш. — Оуэну колдовством навязали жену и трех дочерей, а ведь он был еще мальчик! Он был единственным мужчиной в нашем доме, и все, кроме меня, ненавидели его. Ведь мы были так бедны… — Она дрожала, голос ее упал до шепота. — Он не мог этого вынести. Он взял сокровище, и оно убило его. — Слезы бежали у нее по щекам. — Я твердила себе, что он не умер, только околдован, и если я семь лет не буду ни говорить, ни смеяться, то расколдую его…
Она уронила голову на рукн. Мной овладела тревога.
— Но я не выдержала! — Плечи Элен затряслись от рыданий. — Меня заставили говорить, и теперь Оуэн уже никогда не вернется…
Я обнял ее за плечи.
— Не плачь, Элен. Он вернется. Я знаю другие волшебные средства вернуть его…
Едва ли я отдавал отчет в своих словах. Я был в ужасе от того, что наделал. Она подпрыгнула, как ужаленная, и сбросила мою руку.
— Я этого не вынесу! Я уезжаю домой!..
Она стремглав выскочила из конторы, сбежала по лестнице, и я видел из окна, как она бежит, бежит по улице вся в слезах. Моя игра представилась вдруг жестокой и глупой, и в тот же миг я прекратил ее. Изорвал в клочья карту волшебной страны и свои письма полковнику Льюису — и за каким дьяволом мне понадобилось все это! Утром Элен не вышла на работу. В девять часов я сам сходил за почтой, получил несколько писем м большой пакет. Первое же письмо, которое я вскрыл, было от доктора Льюиса и словно по волшебству разрешило все проблемы.
На основании предварительных структурно-контурных карт Льюису разрешили прекратить полевые изыскания. В пакете и были копии этих карт для моего сведения. Мне надлежало составить инвентарную опись и подготовиться к передаче имущества интендантской команде, которая пожалует в ближайшие дни. А потом предстояло дорабатывать карты, нанося на них массу всяческих сведений. Я получил право присоединиться к остальным и поработать, наконец, в лаборатории.
Я чувствовал себя на седьмом небе, похаживал по комнате, насвистывал и прищелкивал пальцами. Если бы еще Элен пришла и помогла с составлением описи! Затем я вскрыл пакет и стал лениво перелистывать карты. Их было множество — базальтовые пласты, похожие друг на друга, словно слои пирожного десяти миль в поперечнике. Но когда я развернул последнюю карту, изображавшую довулканический миоценовый ландшафт, волосы у меня на голове встали дыбом.
Точно такую же карту я рисовал своими руками. Это была волшебная страна Элен. Топография совпадала во всех деталях.
Я стиснул кулаки, дыхание перехватило, по спине поползли мурашки.
У игры была реальная почва. Я не мог положить этому конец. С самого начала не я управлял игрой, а она мной. И продолжает управлять.
Я выбежал из дома, бросился вниз по улице и встретил старого Дейва, который торопливо шагал к постоялому двору. С его бедер свисали две кобуры с револьверами.
— Дейв, я должен разыскать Элен.
— Ее видели на рассвете, она ушла в пустыню, — ответил он. — Я иду за лошадью. — Он не замедлял шага. — Садись-ка ты в свой рыдван и поезжай туда. И если не найдешь ее до нас, то назад лучше не возвращайся…
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Я помчался за джипом, завел его и принялся с ревом крушить жалкую полынь пустыни. Джип натыкался на скалы, не могу понять, как он не разлетелся вдребезги. Куда ехать, я знал — но боялся и думать, что там найду. Я понял, что люблю Элен Прайс больше собственной жизни и, что сам, своими руками, убил ее.
Я заметил ее издали: она то бежала, то пряталась. Я направил джнп наперерез и закричал, но она ничего не видела и не слышала. Тогда я затормозил, выпрыгнул и побежал следом за ней. Мир померк, я не различал ничего, кроме Элен, но не мог догнать ее.
— Подожди меня, сестренка! — кричал я. — Я люблю тебя, Элен! Подожди!..
Она вдруг замерла, сжавшись в комок, и я едва не наступил на нее. Я опустился на колени и прижал ее к себе — и тут оно и случилось.
Говорит, во время землетрясения, когда верх и низ меняются местами, люди испытывают такой дикий страх, что сходят с ума. Тут было еще хуже. Перепуталось все: право и лево, верх и низ, пространство и время. Ветер с грохотом несся сквозь скалы под ногами, а воздух над нами загустел до того, что давил, как скала. Помню, мы прильнули друг к другу и были друг для друга всем, а вокруг не было ничего, — и это все, что я помню, — а потом мы сидели в джипе, и я гнал его к поселку так же отчаянно, как недавно гнал в глубину пустыни.
Мир снова обрел очертания. Солнце ярко светило, а на горизонте цепочка всадников двигалась туда, где когда-то нашли тело Оуэна. Я привез Элен в контору. Она сидела за столом, уронив голову на руки, и дрожала безудержной дрожью. Я крепко обнимал ее за плечи.
— Буря была внутри нас, Элен. — повторял я. — Все, что было в нас темного, теперь ушло. Игра кончена, мы теперь свободны, и я люблю тебя…
Вновь и вновь повторял я эти слова — на благо себе и ей. Я говорил ей, что она станет моей женой, мы сыграем свадьбу и уедем за тысячу миль от этой пустыни и вырастим детей.