В этот день я прогуливалась по ЦУМу, желая купить себе немного обновок. Надо сказать, он стал для меня роковым. Мало того, что покупатели, которые были в курсе последних сплетен, косились на меня, так еще и работники известных брендов относились так, будто я самый ужасный человек на свете. Они больше не старались облизывать меня, желая показать последние новинки, не предлагали кофе. Я словно осталась на дне морском, пока недостойные людишки выбирали себе одежду и любезничали друг с другом. И одним из таких людишек оказался Даниил Захаров, который, в отличие от других, не сделал вид, что меня не существует, а прошел довольно большое расстояние и сказал:
– Ну, привет, Лика, – он не казался мне веселым, как обычно, но и презрения в его глазах я не видела, за что была очень благодарна. – Наслышан о твоих подвигах.
– Много хорошего услышал из этого?
– Честно? Не совсем, – на странность, он слегка улыбнулся, несмотря на слова, которые не вызывали смеха в принципе, но мне почему-то стало чуть легче на душе. – Как ты вообще связалась с Красницким? – а вот теперь это облегчение кануло в лету, уступив место неприятному чувству, колющему где-то в районе груди. Упоминание Ника не прошло бесследно, как я рассчитывала. Оно резало тонким ножом по сердцу, а разум подкидывал приятные воспоминания нашего времяпрепровождения. Те сладкие минуты, когда нам было хорошо вместе, когда мы наслаждались телами друг друга, а губы шептали о любви. О первой любви, которую я испытывала когда-либо.
– Разве это имеет значение?
– Ты права, уже никакого. Мне просто не верится, что ты повелась на него, – его слова звучали как приговор для наивной дурочки, которая запуталась в сетях любви. Даня прав, раньше бы я ни за что не связалась с женатым мужчиной, не стала бы разлучницей или, того хуже, не влюбилась бы. Однако Ник стал моим исключением из правил. Моим жизненным ориентиром. Моей первой настоящей любовью. Той самой, которая разбивает сердца молодых девушек. Однако они переживают ее в подростковом возрасте, пройдя море испытаний, тут же вступают во взрослую жизнь, минуя подводные камни.
На мгновение я вспомнила себя прежнюю, ту самую Анжелику Королеву, которая разбивала мужские сердца, к чьим ногам преклонялись представители сильного пола. Я перебирала этот образ, созданный мною еще в школе, и понимала, что никогда больше не стану такой. Не верну себя прежнюю. Не слеплю ту девушку со стойким характером и высокомерным взглядом, потому что все эти чувства исчезли. Я никогда не смогу стать прежней, потому что Ник однажды показал мне другую сторону жизни, открыл во мне другие чувства.
Заставил узнать, что такое любовь…
– Эй, ты чего, – я не сразу почувствовала чужие объятья, не сразу увидела в глазах беспросветную темноту, когда меня прижали к теплой груди. Не сразу поняла, что из глаз потекли слезы.
Да, я никогда больше не стану прежней хотя бы потому, что раньше умело скрывала свои эмоции, а сейчас готова расплакаться на плече бывшего парня, совершенно не стесняясь собственных чувств. Все это время отрешения и своеобразного изгнания из высшего общества я замыкалась в себе, сдерживая потоки слез, а сейчас, в объятьях Дани, ощущала некую опору, на которую можно положиться, которому можно выдать все и сразу, поделиться своей болью и своими чувствами. Но стоит ли? Стоит доверять ему? Не предаст ли он так же, как предали другие?
– Я беременна, – с этих двух слов начался словесный поток. С этой новости я чувствовала, как скрытая от посторонних ушей информация готова вот-вот выйти наружу. Даня на мгновение отошел от меня на небольшое расстояние и попытался взглянуть в глаза. Но что он пытался найти там, в море отчаяния и боли? – Отец лишил меня денег. Моя фирма разорилась, – хмыкнула я, чувствуя, как бывший парень морально отдаляется от каждого сказанного мною слова, только я вряд ли смогла бы остановиться. Не сейчас. – Я в полной жопе и не знаю, что мне делать.
– Отец – Красницкий? – серьезно спросил он, все так же смотря мне в глаза, словно сейчас он подрабатывал детектором лжи.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Да.
– Тебе лучше избавиться от него, – вот что я на самом деле не ожидала от него услышать, так это слова об аборте. Я не приняла еще окончательное решение, учитывая мое финансовое положение, однако больше склонялась к родам, чем к избавлению от бремени. – Красницкий не признает ребенка и алиментов не даст. Ты сама понимаешь, что воевать против этой семьи бесполезно. Кристина задушит тебя, а Никита только поможет.
– Не задушат. В моей жизни будут другие состоятельные мужчины. Красницкий не единственный на этой планете, – мой плаксивый голос, на странность, звучал уверенно, только вот в голове четко сформировалась ясность этих мыслей. Ложь. Наглая ложь. Никто не сможет заменить моего Ника. Никогда я не полюблю кого-то так же, как его. А в этой жизни вряд ли кому-то приглянется беременная блондинка.
– В этом я сомневаюсь, – он заставил меня недоуменно посмотреть в его глаза. – Ты и раньше была для всех шлюхой, которая отдавалась каждому мужчине с хорошим кошельком, а сейчас тебя вряд ли кто-то возьмет в свой дом уборщицей, – я ожидала услышать что-то подобное, ожидала услышать слова о второсортных женщинах с ребенком на руках, да что угодно, но не это.
Каждое слово казалось мне чем-то из области фантастики, каждое восклицание и акцент на слове «шлюха» разрушали во мне что-то живое, те чувства, которые еще не пострадали после расставания с Ником и разочарования в любви как таковой. Я не верила его словам. В высшем обществе меня ценили и уважали как леди, никто не смел даже взглянуть на меня двояко. Или же я просто неправильно расценивала чужие взгляды?
– Все знали, кто ты такая, как к тебе нужно обращаться, чтобы дала хорошенько себя трахнуть, а ты велась, как наивная девчонка, увидев блестящую побрякушку. Никита единственный, кто продержал тебя в своей постели дольше необходимого.
Этого не может быть. Зачем? Зачем ты мне это рассказываешь, Даня? Зачем причиняешь еще больше боли, чем есть сейчас? Зачем окончательно забиваешь гвозди в мой гроб, где я мысленно похоронила себя? Это месть за то, что отказалась быть с тобой вновь? Из-за того, что выбрала Ника? Мне так хотелось выкрикнуть ему в лицо эти вопросы, только почему-то произнесла совсем другое:
– Это неправда, – я пыталась отогнать чужеродные мысли, выкинуть из сказанных им слов всю грязь и гниль, откопать хотя бы кусочек светлой правды, который развеет все мои сомнения, все сказанные Даней слова о моей ничтожности. Только каждая секунда и каждое воспоминание из прошлого лишь подтверждали его слова. Слова о том, что я казалась мужчинам лишь хорошей игрушкой.
Шлюхой…
– Ты уже сама в этом сомневаешься, – кивнул он утвердительно. – Прости, мне нужно идти, – он отстранился еще чуть дальше, лишая меня хоть какой-то поддержки и опоры, которую недавно чувствовала рядом с собой. – Я бы на твоем месте сделал аборт. Не обрекай себя на унизительную и бедную жизнь.
Слегка улыбнувшись, Даня покинул меня, как это сделали все остальные. Отвернулся. Унизил. Возможно, он не хотел этого делать, однако результат получился совсем другим. Более отверженной и растоптанной я себя не чувствовала. Теперь меня не просто втоптали в грязь или сравняли с землей. Складывалось ощущение, что мою душу уже сожгли на костре в адском пламени, потешаясь над горем. Вокруг меня водили хороводы и произносили заклинания, желая избавить мир от такой гадкой и грязной твари, как я. Черт! Сейчас именно таковой я себя и ощущала. Тварью. Конченой шлюхой, позволяющей мужчинам думать о себе так. Моя жизнь в одно мгновение перевернулась с ног на голову, когда я познакомилась с Ником, развернулась на сто восемьдесят градусов, когда влюбилась, а затем дала хороший пинок под зад, когда мои отношения с любимым мужчиной завершились, подгоняя к пропасти. И сейчас я стояла на самом краю, готовая вот-вот рухнуть в нее с головой. В неизвестность. В беспросветную жизнь, которая ожидала меня на самом дне.