А мой проводник, забежав вперед, вдруг замирает.
Пришли.
Узкая улочка, зеленый садик, квадратная темная дверь, украшенная массивным медным трезубцем; крыльцо в три ступеньки.
Узнаю это место. Трудно не узнать: я видел его дважды, сперва — в стекленеющих глазах мерзавчика из «Тихого приюта», затем — в мороках Шеломбо, и я не сомневаюсь: там, за массивной дверью, украшенной медным трезубцем, будет тесный коридор, и еще одна дверь, тоже с трезубцем, поменьше, а за нею — крохотный кабинетик, почти келья, тяжелый стол, заваленный свитками и книгами в кожаных переплетах, и человек, сидящий за столом, какое-то время будет писать, не обращая внимания ни на что, а когда он наконец отложит перо, надтреснуто кашлянет и поднимет голову — я увижу…
Но меня провели мимо кабинета.
В круглый, довольно уютный зальчик, расписанный яркими, не лишенными вкуса фресками в стиле Васнецова: печальные чудища, умыкающие двуглавых красавиц, крылатые белые бычки, спасающие оных, и прочая небывальщина. Явный фольклор, но даже мне, перелопатившему горы народных мудростей Брдоквы, эти сюжеты неведомы. Наверное, что-то очень каффарское. Однако фрески фресками, а в данный момент меня куда больше занимает сам хозяин.
И, кажется, взаимно.
Он совсем не стар. Подтянутый, деловой, обаятельный. Тем осторожнее мне следует быть. Это, конечно, не Калума, но браткам из «Тихого приюта» блоки ставили без всякой магии.
С другой стороны, какая уж тут осторожность? Блефовать, не рискуя, невозможно.
Впрочем, никакого прощупывания не чувствую.
Достопочтенный Нуффир у-Яфнаф («для друзей — Нуфнаф, для вас же, пока мы не настолько близки, на что смею лишь смиренно надеяться, — Нуффо…»), управитель Каффарской Деревни и наси всех каффаров Империи, учтиво представляется, в самых изысканных выражениях высказывая неоднократное удовольствие по поводу долгожданной встречи с благородным и многогранно талантливым дан-Гоххо.
Помалкиваю.
А что сказать? «Багряного хочу»?
И Нуффо сам берет быка за рога.
– Итак, — он наклоняется вперед и понижает голос, — лечительством и пением ваши таланты не ограничиваются.
А ведь он прав…
– Вы еще и изрядный торговец.
Незаметно перевожу дух.
– Что ж, ваша взяла. Соблаговолите назвать окончательную цену.
Вот оно. Увы мне, болвану. Молчу.
– Что же? — деликатно настаивает хозяин.
И я — а что делать?! — выпаливаю:
– Багряный.
Нуффо откидывается на спинку кресла. На вид он совершенно не удивлен. Но глаза все-таки прикрывает.
– Так, — говорит он минуты две спустя. — Допустим. А позвольте уточнить: в каком качестве вас интересует сей предмет? Для прислуги? Для уличных представлений? Для украшения прихожей? Для подарка невесте?
– Возможно, — тонко улыбаюсь я. — Или жениху.
И по лицу собеседника, на миг утратившему невозмутимость, понимаю: попал.
– Да, — задумчиво констатирует мой хозяин. — Вы действительно идете кратчайшим путем. Что взять с благородных сеньоров? Золото, земли, титулы? Так в этом вы, как я понимаю, не нуждаетесь…
Сейчас он беседует сам с собой, и я, будучи воспитанным человеком, не вмешиваюсь, хотя кое-что, не скрою, меня озадачивает. Арбих полагал, что Оллу разыскивает кто-то из высокородных, и скорее всего с помощью каффаров. Насчет каффаров он, похоже, не ошибся. А вот насчет заказчика…
Мне-то, собственно, все равно. Но — любопытно. Не кролика все же продаю…
– Итак, Багряный? — слегка прищурившись, сказал Нуффо. — Товар, прямо скажу, редкий. Очень редкий. Может быть, рассмотрим варианты? Например… — Он легонько пристукнул пальцем по поручню кресла, и на идеально гладкой столешнице выросла крохотная шкатулочка. — Возможно, вас заинтересует эта вещица?
Из вежливости заглядываю.
Ничего особенного. На черном бархате — гладкое тусклое кольцо.
Пожимаю плечами.
– Вряд ли.
– Да полюбопытствуйте хотя бы!
Из вежливости подчиняюсь.
Кольцо как кольцо. Золотое. Тяжелое. На внутренней плоскости — полустертые письмена, то ли руны, то ли иероглифы.
Вновь пожимаю плечами.
– Прелесть. Но при всем моем уважении к древностям…
Пытаюсь вернуть безделушку, но хозяин поднимает палец.
– Прочтите, сделайте одолжение! Язык ведь вам известен?
Разумеется; в мою многострадальную голову намертво вбиты сотни наречий.
– «Аш назг дурбу… дурту…»Тьфу, гадость. Нет, извините, антиквариатом не интересуюсь…
– Даже таким? — подмигнул Нуффо.
– Особенно таким, — подмигнул я, возвращая кольцо в ларец.
В зале, кажется, посветлело. Собеседник заметно повеселел, а я опять ощутил себя слегка идиотом. Каббалистические штучки какие-нибудь. Спасибо хоть гомункулуса в колбе не предложил вместо «Айвенго».
Нуффир же разлил вино в бокалы — в настоящие, звонкие и прозрачные бокалы, придвинул ко мне вазу с фруктами и сказал:
– Доставку товара беру на себя.
– Моего или вашего?
Неторопливо просмаковав вино, хозяин остро взглянул мне в глаза.
– Почтеннейший дан-Гоххо! Я не знаю, кто вы, откуда и зачем. Возможно, вы и сами этого не знаете. Орудие воли Эру не обязано знать, что оно орудие и чье. Я давно предполагал, что вы — чужой. Теперь я знаю, что вы — не Темный. Этого для меня вполне достаточно. Даже с избытком. Но поймите правильно: я ответственен перед своим народом. Зачем вам нужен Багряный?
Я тоже отхлебываю из бокала. Хорошее вино, старое, душистое.
– Мне не нужен Багряный.
Наверное, впервые в жизни Нуффо теряет лицо. Не то чтобы совсем теряет, но оно как-то сминается, и на миг его хозяин кажется очень старым. А я ощущаю, наоборот, в себе некий кураж. Мои ставки здесь высоки, я это даже не чувствую, а знаю, хотя не могу объяснить откуда.
– Вы не ослышались, друг мой Нуффо. Мне нужен не Багряный, а всего лишь три минуты рядом с ним. Возможно, хватит и двух. Но без свидетелей.
– Что вы ему скажете? — быстро спрашивает каффар.
Презрительно ухмыляюсь:
– Абсолютно ничего. Более того, мне безразлично, будет ли он к тому времени жив или нет. Лучше, если нет.
– И все же? — У-Яфнаф подался вперед. — Извините, но я должен быть уверен…
Он пытается давить, и отвечать следует соответственно.
– Нет уж, — перебиваю я, — это вы меня извините. Я, между прочим, до сих пор не знаю, в силах ли вы предоставить мне нужную услугу…
– Смешно, — равнодушно отзывается каффар. — Если бы вы не были в этом уверены, я не имел бы удовольствия беседовать с вами.