Читать интересную книгу Свободный полет одинокой блондинки - Эдуард Тополь

— Ага… Слушай, Максим, видишь вон тех, с вывесками на груди? — Алена показала на группу людей с плакатиками «СДАЮ КОМНАТУ», «СДАЮ КВАРТИРУ», «СДАЮ КОМНАТУ НА НОЧЬ». — Можешь их сюда позвать?

— Зачем?

— Ну позови, позови. Я из машины не хочу выходить.

Максим, пожав плечами, вышел из машины и вернулся с тремя из тех, кто сдавал квартиры. Алена довольно быстро разобралась с ними:

— У вас что? Комната в коммуналке? Нет, это мне не подходит. А у вас что? Квартира? Отдельная? На каком этаже? А дверь какая? Простая? Так, понятно. А у вас какая? Стальная? А где? В Лялином переулке? Садитесь, поехали.

113

Крохотная квартирка в Лялином переулке была в жутком состоянии — окно не мыто лет сто, полы горбылем, стены в пятнах от вина и пива, потолки в окурках, говорящих об особом шике постояльцев, умеющих щелчком пальцев влепить в потолок наслюнявленный окурок. А из мебели — койка, два сломанных стула и армейская тумбочка.

— Н-да… — сказала Алена хозяину. — А получше у вас ничего нет?

Хозяин нагло осклабился:

— Получше в «Рэдиссон-Славянская», но за другие деньги.

— Хоть бы стены помыли, мебель какую, телик…

— Ага! — усмехнулся он. — Чтобы все вынесли? Я приезжим сдаю. Им что помой стены, что не помой — все равно засрут. Ну, снимаете?

Алена подошла к двери.

— А дверь-то хоть правда стальная?

— Стальная, — сказал Максим. — Я проверил.

Алена осмотрела дверь.

— Ладно. Почем?

— Десять баксов в день, — сказал хозяин.

Алена достала из сумки сто долларов.

— Я беру на неделю. Давай ключи и сдачу!

Хозяин дал ей ключи, отсчитал сдачу рублями и посмотрел на Алену и Максима.

— Ладно, вы, кажись, совершеннолетние. Только кровать не сломайте. И это… Ключи, когда будете съезжать, в почтовый ящик бросьте.

Алена усмехнулась:

— Пока, дядя. Иди.

Оставшись наедине с Максимом, Алена сказала:

— Значит, так, парень. Без глупостей, договорились? Сколько твоя техника стоит?

— Какая техника?

— Ну, на какую ты левачишь.

— А, «Ямаха»! «Ямаха» — две тысячи баксов…

— Хорошо. Получишь на «Ямаху», если мне поможешь. Вот задаток. — Алена протянула Максиму триста долларов.

Но Максим, не прикасаясь к деньгам, осведомился:

— А что нужно сделать?

— Да ничего особенного, не бойся. Перво-наперво поставить тут новый замок. Потом купить еду, постельное белье и два мобильных телефона — тебе и мне, но оба на твое имя. Дуй! Вот бабки. Хотя нет, стой… — Алена заглянула в ванную. — Ну и срач!.. — Она взяла под раковиной ведро, наполнила его водой, сняла с вешалки полотенце и замочила. — Значит, купи еще пару новых полотенец и моющие средства. Но имей в виду: я номер твоей машины запомнила. Если ты меня кинешь…

— Я не кину, клянусь.

Подоткнув юбку, Алена принялась мыть пол.

Максим уставился на ее заголенные ноги.

Алена распрямилась с мокрым полотенцем в руках:

— Езжай, ослепнешь!

Максим, крутанув головой, ушел.

После произведенной Аленой уборки квартира слегка преобразилась — в ней стало чище, уютней. На тумбочке, накрытой доской, появились еда из кулинарии, бумажные тарелки, пиво и фрукты. На кровати лежали два новых мобильных телефона и всякая хозяйственная мелочь, купленная расторопным Максимом, — полотенца, салфетки, мыло, пакеты с постельным бельем. Сидя за импровизированным столом и поглощая крабовый салат, Максим рассказывал:

— В результате она уехала в Париж и — с концами. А я никогда за границей не был и не понимаю, чего туда все ломятся? Что там, медом намазано? У нас ведь такая любовь была!

— И ты не знаешь, где она там? — спросила Алена.

— Она одну открытку прислала. Из какого-то «Бандуша». А потом — все, как отрезало.

— А у тебя загранпаспорт есть?

— Есть, конечно. Мы же вдвоем туда собирались, даже визу оформили. Но она выиграла конкурс, а я нет. И ведь уехала-то всего на неделю. А уже третий месяц… Ну вот скажи: можно вам доверять?

— А вам?

— Не знаю. Мне можно.

Алена глянула на него испытующе:

— Да? А ты хотел бы ее найти?

Он усмехнулся:

— Ну откуда у меня бабки?! И как там искать? Языка я не знаю.

— Язык я знаю. Как искать — тоже. Остаются деньги. Выбирай: «Ямаха» или Париж? За мой счет.

— Серьезно, что ли?

— Я должна туда улететь, и чем скорей, тем лучше. Можем полететь вдвоем, я беру на себя все расходы. Что скажешь?

— А на хрена я тебе нужен?

— Значит, нужен. Согласен?

Он ухмыльнулся:

— Интересно, а кто бы отказался?

114

В кабинете главврача психбольницы Максим поставил на стол красивую бутылку «Курвуазье».

— Это вам от моей сестры Алены Бочкаревой. Она благодарит вас за хорошее отношение и просит, чтобы вы отдали мне ее паспорт.

— Спасибо. — Главврач спрятал бутылку в стол. — Но знаете, я же не могу вот так, просто первому встречному. А она сама-то где?

— Она уехала. Но я могу соединить вас по телефону, она подтвердит.

— Ладно, я вам верю. Да вы и похожи. Посидите тут. Я должен выписать ее из больницы, это займет минут десять…

Главврач вышел из кабинета, пересек коридор и, зайдя в ординаторскую, снял телефонную трубку и набрал номер.

— Это Фонд поддержки воздушных путешествий? Добрый день, мне председателя, это из больницы… Здравствуйте, это я. Да, тут пришли за ее паспортом. Да, подержу…

Через двадцать минут, когда Максим бодро вышел из проходной больницы, сел в свои желтые «Жигули» и тронулся, следом за ним покатили еще одни «Жигули» — серые и малоприметные. Но он не видел их и лихо рулил по Москве, рапортуя Алене по мобильному телефону:

— Привет, это я! Паспорт я взял, еду за билетами… «Эр Франс», я помню… — И, бросив беглый взгляд в зеркальце заднего обзора, заверил: — Нет, все чисто, не бойся! Я еще позвоню, пока!

В агентстве «Эр Франс» очередь была минут на шесть. Максим предъявил два паспорта, уплатил за два билета до Парижа, со счастливой улыбкой на лице выскочил из агентства с билетами в руках, включил в машине свою любимую станцию «Монте-Карло». Но, выезжая на Садовое кольцо, глянул в зеркальце заднего обзора и нахмурился — эти серые «Жигули» за кормой он уже где-то видел. Проверяя себя, Максим резко сменил рядность, потом ушел круто вправо, однако серые «Жигули», лавируя в потоке машин, не отставали.

— Блин! — вслух сказал Максим. — Ну ладно!

И, включив музыку на полную громкость, круто свернул в переулок, погнал проходными дворами.

Но серые «Жигули» шли за ним.

Тут у Максима зазвонил мобильный, и, ведя машину одной рукой, он второй рукой поднес к уху телефонную трубку.

Алена, сидя в Лялином переулке на подоконнике арендованной комнаты, сказала в трубку своего мобильного:

— Алло, это я. Ты где?

Максим, проскакивая какими-то дворами, возбужденно ответил:

— За мной погоня, но я от них оторвался! Сейчас я за тобой заеду! Ты готова?

— Будь осторожен!

— Да не бойся! Я же в автодорожном учусь! Быстро спускайся! И не забудь ключи в почтовый ящик…

На этих словах его желтые «Жигули» выскочили из арки проходного двора и на полной скорости врезались под кативший по улице грузовик. Грохот и скрежет раздался такой, что Алена оглушенно отвела трубку от уха. И тут же закричала в нее:

— Алло! Алло! Максим! Максим, отвечай! Ты жив?

Ответа не было.

Алена спустилась с подоконника на пол.

— Ну пожалуйста, отвечай… Максим…

А на место аварии, к разбитой в лепешку машине Максима, уже мчались, воя сиренами, «скорая помощь» и патрульная машина милиции. При их появлении серые «Жигули» не спеша укатили…

В телефоне Алена услышала вой сирен и обреченно опустила трубку.

Слезы покатились по ее лицу.

115

Назавтра Алена, держа в руке свою увесистую хозяйственную сумку, открыто шагала по Васильевской улице, направляясь в Фонд поддержки воздушных путешествий.

А там дежурный охранник, стоя перед шестью экранами видеокамер, увидел ее на одном из экранов и не поверил своим глазам. Потом схватил телефонную трубку, набрал короткий номер.

— Она идет!

— Кто идет? — не понял председатель фонда, сидя в своем кабинете.

— Алена идет! Бочкарева!

— Где? Куда она идет?

— По Васильевской! К нам! Уже заходит!

Алена действительно уже открывала дверь фонда.

— Что? Что делать? — в панике спрашивал охранник. — Задержать ее?

— Почему? — сказал председатель. — Она же не Степашин. Пусть идет.

Алена между тем миновала изумленного охранника и шла по коридору. Из всех дверей на нее глазели сотрудники фонда, секретарши и боевики. Она уверенно распахнула дверь приемной, спокойно миновала вскочившую со стула секретаршу и вошла в кабинет председателя.