верила в то, что все можно изменить.
Рафаэль молчал.
— Какая же я была глупая, — Кристина отвернулась, чтобы вытереть слезу, что катилась по щеке, только бы Рафаэль ничего не увидел. — Я его не узнаю. Не знаю его жизни. У него не осталось ценностей. Все растеряно.
— Ты это все поняла, поговорив всего несколько минут? — удивился Рафаэль.
— Да, — она тяжко вздохнула, — можно человека узнать по нескольким фразам, поступкам, поведению.
— Кристина, Даниэль хороший и перспективный специалист. Судя по отзывам, газетам, телевиденью, Роберто не дурак, имеет вес в обществе, владеет бизнесом. Развивает его. Ему нужны такие специалисты как Даниэль. Это просто вопрос времени. Возможно, в нем говорит обида за твое внезапное исчезновение. И это естественно, что он хочет услышать объяснения.
— У меня нет времени ждать, когда он одумается. А объяснять я ничего не намерена, — она взяла чашку с чаем, желая согреть холодные ладони, хотя озноб изнутри холодил кровь, ей никогда не избавиться от этого ощущения. — Он тоже должен мне объяснить свое поведение. Тебе, наверное, смешно это слышать, мы оба ждем объяснений, которые никто из нас не намерен давать.
— Кристина, я могу понять твою боль, твое отчаяние, но послушай меня, столько лет прошло, глупо вспоминать то, что было, вы не в силах изменить свое прошлое, как и я. Сейчас надо думать о детях. Они наша жизнь. Мы должны их защитить любой ценой. Ты меня слышишь? Любой. Мы в ответе за них, а они не должны расплачиваться за наши грехи.
Кристина смотрела на мужа — любой ценой, если бы он только знал, что предложил Роберто. Одна только мысль вновь оказаться во власти мужчины, приводила ее в дикий ужас, и тем более если этот мужчина Роберто.
— Ты не понимаешь, — она покачала головой. — Алехандро приходил в наш дом. Он явно дал понять, что сделает все, чтобы уничтожить меня. И самое страшное то, что он является отцом Даниэля. Я не в силах даже заявить на него в полицию, потому что у меня нет такого права, как я смогу смотреть сыну в глаза. Мой сын работает бок о бок со своим отцом и не знает этого.
— По крайней мере Алехандро не причинит ему вреда.
— Я сомневаюсь, я страшно боюсь, что правда выйдет наружу, — она уже не могла сдерживать слезы, — Я боюсь даже подумать о том, что будет с Даниэлем, если он узнает, каким образом он был зачат. Боюсь за Сабрину, потому что та целыми днями находится в присутствии Винсенте, у которого нет ничего святого. Боюсь за нашу девочку, — слеза сбежала по ее щеке. — Боюсь за Карлоса. Я не знаю кто его мать, и боюсь даже подумать, что стало с ней. Мне страшно за Викторию, потому что совершенно не понимаю, что происходит в их семье. Ее мать выпивает, а она очень сильно переживает из-за этого. Мне страшно за детей. За их друзей, потому что их родители калечат их души своими поступками.
Кристина закуталась в халат, смотря в темноту наступающей ночи, она поняла, что стала погружаться в нее, без малейшего намека на проблеск вдали.
— Папа, папа, ну что ты такое говоришь. Успокойся. Что на тебя нашло? — сквозь слезы кричала Виктория. Она не могла больше сдерживаться.
Роберто схватил дочь за руку и пытался оттащить ее от Даниэля, но Даниэль перехватил его руку.
— Отпустите ее, сеньор. Вы делаете ей больно, — он старался говорить спокойно.
Роберто схватил Даниэля за грудки.
— Больно? Больно? — выдохнул Роберто. — Это ты сделаешь ей больно. Вон из моего дома. Вон из ее жизни. Какого черта ты сюда заявился? — хотелось крикнуть ему в лицо — твоей матери было предложено войти в этот дом, как королеве, а она предала меня, сбежала с любовником, инсценировав свою смерть. — Возвращайся туда, откуда пришел, — Роб говорил это ее сыну, но в глубине души понимал, что обращается ко своему кошмару из прошлого. Так как Даниэль стал олицетворением этого.
— Папа, папочка, — Виктория повисла на руке отца. — Пожалуйста, да что такое с тобой? Отпусти его, — Виктория уже кричала.
Со всей злостью, что накопилась у него за эти дни, Роберто выпихнул Даниэля за дверь.
— Лучше не приходи сюда, от греха подальше, надеюсь, что я ясно выразился? — Роберто полностью заслонил собой проем двери, не выпуская Викторию, которая пыталась вырваться из-за его спины.
— Сеньор, вы ошибаетесь, я не причиню вред Виктории. Вы не правы, — Даниэль вообще не понимал, что происходит.
— Что у вас тут за крики, что случилось? — спросила Рамона со второго этажа.
— Выпроваживаю твоего дневного гостя, мама, — жестко сказал Роберто. — Надеюсь, его больше не увидеть в этом доме.
— Тогда я уйду с ним, — сквозь слезы проговорила Виктория.
— Куда? — усмехнулся Роберто. — Не смеши. До свидания, молодой человек, — Роберто захлопнул дверь перед Даниэлем. Схватил Викторию и встряхнул ее. — Успокойся. Что за истерика?
Виктория еще продолжала всхлипывать, она ничего не понимала. Что случилось с ее отцом. Ведь вроде бы он не был против их отношений. Роберто стоял у двери и ждал, пока Виктория отойдет от нее, пройдет в гостиную, сядет на диван. Только тогда он подошел к стойке и налил себе виски.
— Ты как мама, заливаешь свое одиночество спиртным, — вырвалось у Виктории. — Мне жаль тебя, отец, жаль, что ты так и не научился любить. Ты не человек, ты просто машина, тебе чужды чувства, тебе незнакома любовь.
— Замолчи, Виктория, — Рамона стала спускаться с лестницы. — Не смей так разговаривать с отцом.
— Я так не могу. Я не буду так жить, как вы все в этом доме, — продолжала она, — ты ничего не сможешь сделать, я уйду. Если надо, уволюсь из твоей компании. Это ведь все твое. Ты часто это повторяешь, — Виктория всхлипывала, но твердость в голосе, подтверждала ее решимость бороться за свое право быть счастливой, — забирай, мне ничего от тебя не нужно. Мне жаль тебя, ты не знаешь, что такое любить. Вы с мамой просто калечите судьбы друг друга.
Роберто допил до дна второй бокал виски, сожалея, что оно его не брало. Он подошел к дочери, взял ее за руку.
— Идем, не бойся, — холодно и отрешенно проговорил он.
— Роберто, не надо, — попыталась остановить его Рамона, но отступила перед ним, не сумев посмотреть в его глаза.
Роберто подвел дочь к двери своего кабинета и остановился.
— Что, отец, — она всхлипнула, — что ты хочешь мне еще показать? Что ты не показал мне за все эти годы? Я видела только холод в