пойдешь».
Строгий папа. А голос, полный боли. Он хороший отец. Значит, и жена у него достойная.
«Больше тебя никому не отдам», – раздавалось из динамиков.
Тата прижалась к нему, словно видела его в последний раз. Может быть, так оно и будет. Сейчас музыка кончится, и кончится счастье. Они пойдут по домам.
Как хорошо, что эта мелодия такая длинная. Можно обнимать и обнимать его, ни о чем не думать. Просто сойти с ума…
Они не сразу поняли, что музыка кончилась, а они стоят, обнявшись, на танцполе, и, кроме них, нет больше никого.
– Я сошла с ума… – прошептала Тата.
– Ты плачешь? – тоже шепотом спросил он.
– Нет, – улыбнулась она, а он осторожно вытер пальцем длинную мокрую дорожку на ее щеке.
Она засмеялась тихонько, чувствуя, как кружится голова.
– Ты здесь с семьей? – спросила она, стараясь, чтобы голос ее звучал как можно беспечнее.
– С дочкой, – тихо ответил Саша. – Жена погибла. Очень, очень давно.
– Ой, прости… – вздрогнула Тата.
– Она погибла шестнадцать лет назад.
– Ты хороший отец, – вырвалось у Таты.
– Зато не очень хороший муж… Знаешь, я должен тебе это сказать, – торопливо проговорил Саша. – Я не забывал тебя ни на минуту. Ты сейчас вернешься в свою семью, но я хочу, чтобы ты это знала.
– В семью, – тихо усмехнулась Тата. – У меня сын, ему сегодня исполняется двадцать шесть. Он и есть моя семья.
– А муж?
– Мужа нет. И не было. А сын есть. Вот так бывает… Саша, у меня голова кружится, – пожаловалась она.
– Пойдем, – заторопился он, осторожно ведя ее под локоть к ее столику.
* * *
Можно было бы уже поставить точку и объявить хеппи-энд, не правда ли?..
«Так не бывает», – скажут скептики.
«Бывает», – серьезно возразим мы.
Ведь Высшим силам виднее, как бывает, а как – нет. Вы ведь уже убедились, что все на свете случайности – вовсе не случайности. А все романы, рассказы, новеллы, песни, байки об этих случайностях возникают почему? Правильно, потому что они случаются в жизни, изумляют людей, а люди потом передают свое радостное изумление дальше.
В жизни человека непременно должно быть место чуду. Особенно в Новый год. А ведь мы обещали, что чудес будет целый фейерверк. И зажжется огоньками елочка. Два огонька уже зажглись, это Саша и Тата… Или Наташа? Ведь он привык называть ее именно Наташей…
* * *
– Папа, – раздался совсем рядом укоризненный голосок. – Я тебя еле нашла. Смотрела за нашим столиком, тебя нет…
– Ксень, это Наталья Николаевна, – перебил дочь Александр Борисович и обратился уже к Тате: – Наташа, это Ксеня, моя дочка. Уму непостижимо, но она забыла здесь сумочку.
– Это… это что-то невероятное, – отозвалась Тата, в изумлении качнув головой.
– Да что в этом такого-то? – переводила недоуменный взгляд с одного на другую, и вид у девушки был такой, словно она вот-вот покрутит пальцем у виска. – Ну, оставила сумочку, это с кем угодно может быть!
– Вот именно, – подхватила Наташа. – Со мной было то же самое! Именно здесь, именно сумочку, только двадцать семь лет назад.
– С этого-то все и началось… – кивнул Королев.
– Да что началось-то?! – непонимающе спрашивала Ксения. – Мы с папой уехали, потом вернулись за моей сумочкой, а я вернулась за папой, который пропал в ресторане так же, как и моя сумочка…
– Да не пропала она, держи, – прервал Саша ее речевой поток. – И вообще, Русалочка, пойди обратно за наш столик и закажи себе… да что хочешь! Пришли в ресторан – будем развлекаться.
– Как ты ее назвал?! – теперь уже глаза Наташи расширились от изумления.
– Я тебе расскажу чуть позже, – кивнул ей Александр.
– Нет, ну представляете?! – обернулась к ней и Ксения. – Деспот какой-то! Жениха прогнал, меня прогоняет…
– Жених! – уже всерьез рассердился Королев. – Который за полчаса умудрился наклюкаться так, что его выводили с охраной! Еще спасибо, без полиции обошлось. Алкашей нам в семье не хватало. Я сказал – через мой труп такие женихи!
– Да поняла, поняла, – проворчала Ксения, сморщив хорошенький носик. – Не надо нам тут никаких трупов…
И мстительно добавила:
– А вот как закажу лягушачьих лапок!
Саша и Наташа уставились друг на друга и, как по команде, рассмеялись:
– Это судьба!
– Ужас, – фыркнула Ксения. – Вы тут тоже чего-то без меня наклюкались…
– Ксеня, иди! – «включил начальника» Королев.
Дочь показала им язык и гордо удалилась к столику, который был неподалеку, и уселась там, демонстративно уставившись в меню.
– Наташа, ну… ну вот так… – развел руками Королев. – Именно потому, что я не мог тебя забыть, я и прозвал так дочку. Только… Только, знаешь, мне кажется, не нужно говорить ей об этом. Просто из уважения к ее матери, которой больше нет. Ведь никто не знает, почему Русалочка. Просто Ксеньку я учил плавать еще с младенчества, и она плавает так же хорошо, как и ты. Ну, и так вот повелось, я называл ее твоим детским прозвищем… А когда ее мать утонула, я сказал дочке, что теперь та стала настоящей русалочкой. Ксенька долго в это верила. Ей три года было всего, когда матери не стало, она ее и помнит-то не очень.
– Боже мой, какое несчастье, – прошептала Наташа.
– Спасибо, но… давай сегодня мы об этом не будем, прошу тебя, – сказал Королев и добавил: – Знаешь, с того Нового года я бросил курить. И не пью ни капли. Я помню то шампанское…
– Саша, а ведь ты знаешь, я как раз об этом и думала сегодня, – качнула головой Наташа. – Об этом шампанском. Что я была такой максималисткой…
– Я тоже много об этом думал, – кивнул Королев. – Не максималисткой ты была. Я сто раз ставил себя на твое место. Что я тогда понимал, мальчишка? Просто я представил, каково тебе было… Я же предал тебя. И сам жестоко поплатился. Я всю жизнь тебя любил… и люблю…
Он замолчал. Наташа перевела дух.
– Ну вот, все