мыслями.
Когда Кристиан резко открыл глаза, он не мог сказать, прошел час или всего десять минут. Он остался один, а на небе уже загорались первые звезды. Свечи давно потухли, а медитирующие монахи разошлись по своим делам. Не было и Иллирики. Но как оказалось, один человек рядом все же присутствовал.
– Ты уснул, сын мой, – добродушно улыбнулся Баджия. По его лицу было трудно определить возраст, но серые пронзительные глаза принадлежали человеку, который прожил довольно долгую жизнь.
Мужчина спокойно стоял перед Кристианом, сложив руки за спиной.
– Вы же советовали восстановиться, – попытался отшутиться Кристиан, обеспокоенный тем, что он так крепко уснул и не услышал, как покидали это место остальные.
– Ты восстановил тело, – серьезно сказал Баджия. – А как насчет твоей души?
– С ней все в порядке, – быстро ответил Крис, поднимаясь. Ему было непривычно находиться в такой компании, и он хотел поскорее сбежать. – Спасибо.
– Ты в этом уверен? – спросил монах, не сводя с Криса внимательного взгляда проницательных серых глаз.
– Вполне.
– И тебя ничего не тревожит? – прямо спросил Баджия. – Не хочется обрести покой и не слышать одну и ту же песню по ночам?
Эти слова пригвоздили Криса к месту, хотя он хотел поскорее оказаться подальше от этого человека. Удивление боролось с сомнениями. Как мог он это знать?
– Не удивляйся, – мягко проговорил Баджия. Его тон был успокаивающим и действовал на Криса умиротворяюще. – Мои глаза видят многое.
– Что вы от меня хотите? – устало спросил Кристиан, не желавший разгадывать эти странные ребусы.
– Помочь, – улыбнулся Баджия и с силой, которую было трудно заподозрить в таком человеке, ударил Криса прямо в грудь обеими руками.
Кристиан не заметил момента, когда служитель нанес удар. Для такого почтенного возраста быстрота движений монаха впечатляла. Его удар выбил из легких весь воздух. Грудь горела, и Крису казалось, что дышать было абсолютно нечем. Обеими руками он коснулся грудной клетки. Прошла, наверное, целая вечность, прежде чем он снова сделал полноценный вдох. Одновременно с этим раздалась последняя песня Николь. Она отличалась от песни, что преследовала его во сне и наяву последние полгода. Эта была громче и ярче, как в тот раз, когда мелодия впервые раздалась в кабинете Продавца радости.
Кристиан снова чуть не задохнулся, но в этот раз от удивления, охватившего его, когда перед его глазами возник призрачный силуэт Николь. Самым странным в этой ситуации было то, что Баджия тоже ее видел.
– Тебе пора оставить его, – тихо сказал монах, обращаясь к мертвой. Он не выглядел удивленным или испуганным, словно такая ситуация для Баджии вполне привычна.
Словно завороженный, Кристиан смотрел, как Николь повернула голову в его сторону. Все еще звучала ее песня, которая сводила с ума по ночам, но Николь выглядела спокойной. Она не кричала, не истекала кровью, как в большинстве его кошмаров, а лишь кивнула и с печальной улыбкой растаяла.
– Теперь вы оба найдете покой, – Баджия похлопал по плечу все еще не пришедшего в себя Криса. Не получив никакой реакции в ответ, монах улыбнулся и пошел на выход из зала.
– Спасибо, – наконец-то отмер Кристиан.
Мужчина лишь кивнул в ответ. Крис так и остался стоять в одиночестве, пытаясь осмыслить услышанное и свыкнуться с непривычным чувством. С покоем в душе.
Иллирика
Иллирика вышла с медитаций полностью отдохнувшей душой и телом. Она и дома часто практиковала эту технику: помогало расслабиться. Кристиан заснул, что было неудивительно. Вообще не ясно, зачем он пришел сюда. Сразу же понятно, что у него и так не все в порядке с головой, какой ему внутренний покой?
Кристиан спал, привалившись спиной к стене монастыря. Его голова была опущена, а руки скрещены на груди, словно он защищался даже во сне. Иллирика не понимала его одержимость носить одежду только черного цвета, ведь одеяние монахов шло ему ничуть не меньше. И он очень гармонично смотрелся в этом месте.
Немного задержавшись, Лира все же не без угрызений совести вышла, оставив Кристиана одного. Она решила осмотреть монастырь, в существование которого и верилось с трудом – красивый и таинственный, застывший посреди моря. Лира рассматривала золотые узоры, любовалась изящными статуями и читала надписи, нанесенные на стены. Внутри монастыря ощущались одновременно спокойствие и сила.
Зов, что она чувствовала, ослабил хватку, словно решив, что Иллирика на месте и уже никуда не денется. Осталось ощущение, которое она могла бы сравнить с тонкой нитью, которая связывала ее и книгу, но это чувство не причиняло неудобства.
Иллирика вдруг задумалась над тем, что же их ждет дальше. Сначала и возможность найти Книгу Теней казалась почти невероятной, но вот они находятся в монастыре, а завтра своими глазами увидят то, ради чего проделали такой тяжелый путь. Иллирика думала, что это принесет ей облегчение, а на деле выбило почву из-под ног, ведь у нее была точная цель – найти монастырь, и это казалось трудным, но реальным. Что делать теперь, когда эта часть выполнена, казалось неясным и пугающим. Ей до конца не верилось, что вся история, рассказанная Иланой, правдива. Но монастырь существует, да и Книга Теней тоже, Иллирика чувствовала. А это значит, что она действительно может быть ее чтицей.
От таких мыслей разболелась голова, и Иллирике было необходимо проветриться. Немного подышать перед сном казалось неплохой идеей, поэтому она прошла вперед по мостику и присела на самый край, свесив ноги. Ступни не касались воды, но даже через подошвы тапок ощущался исходящий от нее холод. Иллирика не могла оторвать взгляд от горизонта. Ночью граница между небом и морем стерлась, соединившись в одно черное полотно, усыпанное миллионами звезд и их отражением. Звезды здесь были такими яркими и близкими, каких никогда не увидеть в городе. Казалось, что стоит лишь протянуть руку, и можно их коснуться. Иллирика запрокинула голову, вспоминая, как они с мамой ночи напролет рассматривали созвездия, гадая, смотрит ли на эти же звезды кто-то еще.
Мысли о доме заставили Лиру грустно вздохнуть и помрачнеть. Она скучала по маме, и сейчас ей как никогда не хватало ее рядом.
– Любуешься звездами? – Крис подошел так бесшумно, что от неожиданности Лира вздрогнула. Она недовольно окинула его взглядом, отметив, что в нем что-то неуловимо изменилось. Но что именно, понять было слишком трудно, поэтому Иллирика отвернулась и снова устремила свой взгляд на ночное небо.
– Иди куда шел, – недружелюбно откликнулась она. – Не порть мне настроение.
Кристиан вздохнул, принимая, что заслужил такое отношение. Под подозрительным взгляом Иллирики он присел рядом.
– Прости меня. Я был несправедлив к тебе.