В итоге, ближе к вечеру, когда всё же вернулась в каюту, меня уже натурально мутило от молока с медом и маслом, взбитых яиц с сахаром, травяных отваров и прочего. Стоит говорить, что Роя и Уляня хотелось придушить? Горло уже почти не болело, но говорить я не рисковала. Молча закрыла дверь перед носом жениха, молча ушла в душ в буквальном смысле этого слова «смывать» нервный мандраж. Тоже молча.
Я бы и Уляня из комнаты выставила, больно уж за день меня всё достало, но побоялась, что мужчины опять передерутся. Основания для опасений такого рода у меня были, как ни крути. Оба «мучителя-лечителя» то и дело отпускали язвительные комментарии по отношению друг к другу. Рой заметно чаще, зато ках точнее. Снайпер, чтоб его… Как дети, честное слово!
— Соня, — едва вышла из ванной и направилась к кровати, позвал желейка.
Я лишь досадливо передернула плечами и поджала губы. Надоели! Демонстративно не глядя на мужчину, села на кровать и принялась взбивать подушку.
— Злишься, — тихо, почти шепотом сказал ках. — Вполне оправданно, признаю. Мы откровенно перегнули палку, но мне надо тебе сказать нечто важное. Я сегодня говорил с Миртой и… улетаю.
Несколько секунд молча таращилась на Уляня, не понимая, о чем он. Кто улетает? Куда? А сейчас мы разве не летим за… Мирта! Наконец, до меня дошел смысл сказанного, и я натурально подпрыгнула на постели, едва не свалившись.
— Что?!
— Челнок меньше и быстрее. Специально выбирал скоростную модель. Понимаешь, после контакта с твоей сестрой мне проще отслеживать координаты и траекторию её перемещений. Управляя кораблем самостоятельно задержек в маневрировании будет меньше, да и…
— Да подожди ты с этой ерундой, — еще чуть хрипло, но вполне уверенно приказала. — Что с моей сестрой?
— Сложно сказать. Если судить по словам, все плохо. Но я чувствовал эмоции Мирты. Ничего ужасного в них не было. Растерянность, усталость, удивление, но не более. И все же я должен быть рядом, пойми. Она еще совсем ребенок. Знающий, серьезный и где-то даже мудрый, но ребенок. И не спорь! Я знаю, что на днях она станет совершеннолетней, но опыт…
— Улянь, — рывком поднявшись и ладонью закрыв рот мужчине, оборвала его речь. — Не надо меня убеждать. Когда вылетаем?
Он перехватил мою ладонь, отвел от своих губ и пристально посмотрел в глаза.
— ВылетаЕМ? — с ударением на последний слог. — Ты уверена?
— А ты сомневался?
Он неопределенно повел крылом.
— Я надеялся, что ты составишь мне компанию, но не слишком рассчитывал на это. Все же Рой, каким бы он ни был, кажется, и вправду твоя истинная пара. Меня смущают его мотивы, но в твоих чувствах сомневаться не приходится.
— И ты бы улетел без меня? — подозрительно вскинула бровь.
— Да, — ничуть не смутился. — Ты старше Мирты и, хотя на первый взгляд кажешься несколько…
— Легкомысленной? — усмехнулась.
— Именно. Но это только на первый взгляд. Если присмотреться, становится очевидной неоднозначность твоей истинной натуры. Ты куда глубже, чем кажешься на первый взгляд.
— В смысле?
Я откровенно удивилась. Никто, включая меня саму, никогда не видел глубины в моем характере. Импульсивность — да, эмоциональность тоже, но… Порой меня даже тяготила собственная поверхностность. Я впадала в уныние и самоедство, чувствовала, что плаваю по верхам, не вникая в суть происходящего. И всё же сейчас я не ощущала в словах собеседника ни тени фальши. Улянь говорил искренне.
— Ты не любишь себя, но не желаешь этого признавать и упрямо играешь по своим правилам, оставаясь самой собой. Всегда и во всем.
Я вскинула бровь:
— И с чего ты это взял? Осознал, когда я оплевала шарна? Или мои метания относительно чувств к Рою навели тебя на эту мысль?
Ках отрицательно покачал головой.
— Ты сильная, но позволяешь себе быть слабой. Не казаться, а именно быть. К тому же стремишься быть справедливой и…
— Хватит, — прошипела сквозь зубы. — Прекрати.
— Да, — хмыкнул ках. — Это тоже.
— Что? — не поняла.
— При всей прямоте и видимой непосредственности, ты никого не пускаешь в душу. Мирта в этом отношении куда наивнее. Ты заставляешь себя доверять и доверяться не смотря на все страхи, а она без усилий просто принимает окружающих такими, какие они есть
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я отвернулась и на миг прикрыла глаза. Слова комом встали в горле. Вот зачем он лезет, куда не просят?
— Сестра младше, — справившись с собой, сказала тихо и тряхнула головой, переходя на более решительный тон: — Всё. Заканчивай этот бессмысленный сеанс разоблачений. Когда вылетаем?
— Через час с небольшим, — помолчав, отозвался ках. — Как раз пилоты будут меняться. У нас будет несколько минут, чтобы перехватить управление яхтой и покинуть её. Если активировать диагностику двигателя и режим консервации, успеем оторваться в достаточной мере, чтобы отследить нашу траекторию стало невозможным. Но, Соня, ты уверена? Я безмерно рад твоему выбору, вот только Рой…
— Никуда не денется, — небрежно отмахнулась, хотя на самом деле внутри все завязалось в узел. — Раз уж он моя половинка, подождет немного, никуда не денется.
Не давая себе опомниться, быстро собрала сумку, заплела волосы. В одном Улянь прав — сообщать жениху о нашем отбытии не стоит. На споры и ругань времени точно нет, а я совсем не уверена, что орлан спокойно примет мое решение и отпустит без боя. Но предоставить заботу о Мирте Уляню, а самой остаться тут? Ни за что. Я, конечно, доверяю каху, хотя и не понимаю до конца его мотивов, и всё-таки Мирта — МОЯ сестра.
Оставшееся до выхода время я расспрашивала Уляня о состоявшемся разговоре. О самой беседе он отвечал неохотно и чересчур сухо, чтобы не возникало подозрений. Зато объяснил, как использовать браслет для связи. В отличие от стандартного чипа, это декоративный девайс передавал не только речь, но и эмоции пользователя. Плюс, для активации связи требовался двойной тактильный контакт. То есть, нужно было положить ладонь на браслетик, и без того соприкасающийся с кожей. Не совсем удобно, хотя…
Представила, каково было бы, возникай связь каждый раз, когда вспомнишь об абоненте. Мда… Тоже неудобно. С другой стороны, Улянь уверил, что такой разговор невозможно отследить или подслушать. Это уже плюс, как ни крути. Еще маяк и…
— Пора, — прервал мои размышления желейка. — Ты идешь? Не передумала?
— Глупый вопрос, — буркнула, поднимаясь на ноги. — Веди уже. Ты, кстати, дорогу знаешь?
Он кивнул и взял за руку. Некрепко сжал мои пальцы. Улыбнулся печально:
— Знаю. Утром план яхты изучал, пока ты спала.
Вскинула бровь.
— Зачем? Неужели заранее собирался…
— Не накручивай себя, — правильно оценил мой дрогнувший голос ках. — Находясь на чужом корабле, да еще в наших обстоятельствах, заранее не разузнать пути отхода было бы весьма недальновидно, если не сказать легкомысленно. Не находишь?
Что я могла сказать? Вот-вот. Потому молча кивнула и, выдернув ладонь, сама открыла дверь. В коридоре, слава Вселенной, никого не было. А я, грешным делом, боялась, что Рой под дверью дежурит.
— Он у капитана, — пояснил Улянь, отреагировав на мой полный облегчения вздох. — По традиции корректировка курса или подтверждении его неизменности происходит во время смены пилотов и обязательно в личном порядке. Естественно, это правило действует исключительно в тех случаях, когда неизвестны точные координаты пункта назначения и статичную траекторию полета построить невозможно.
— Ясно.
Следуя за кахом, твердыми шагами отмеряющего метры до нашего кораблика, я нервно кусала губы. Очень не хотелось столкнуться с Роем. Вдруг, поддамся любовному безумию и опять пойду на попятный, оставив заботу о Мирте Уляню? Это пугало тем больше, учитывая, что минутная слабость обернется предательством не только сестры, но и себя самой. Такое не прощают. Я не прощу. Себе.
С другой стороны, из головы не шла забавная мысль, на которой себя поймала, когда желейка рассказывал о порядках смены курса на звездолетах. Удивительно, как много Улянь знает! О кухне, традициях орланов, да и вообще — обо всём. Этим он очень напоминает Мирту. Вот уж действительно — два сапога пара.