изумление, но был прерван ударом тяжелой ладони по столешнице.
— Тихо! — в помещении в этот момент материализовалось пара воинов, а Турин закинул обратно в сумку ее содержимое, и приказал, — Сдайте в хранилище! — затем заговорил вновь, — После того, как мы узнали у Амелии, что требовали от нее и искали бандиты, мои бойцы вновь тщательно обыскали место нападения гоблов на Глэрда и ваших женщин. В результате в кустах было найдено то, что я вам сейчас продемонстрировал. Здесь приблизительно четыре фунта «Слез Нирны», стоимостью около двухсот тысяч империалов. Они, если кто не знал, запрещены на территории Империи. За производство, хранение и распространение преступник скармливается живьем мрокам, про кары близким я даже упоминать не буду. За несанкционированное употребление — смертная казнь посредством повешенья. И вы понимаете, чем подобная деятельность в Черноягодье грозит всему, повторюсь, всему поселению?! Под что вас подводят эти твари? А совокупность общих преступлений? Дознание штука очень нехорошая, она многие тайны вскрывает, какие б лучше таковыми и оставались. Дополнительно здесь сто красных марок. Это тоже все поедет в Речную крепость. Теперь наамммшшшшааааа зааааадддддаааааа….
Последние слова растянулись, зазвучали жевано, будто сотник набрал в рот песок и пытался медленно-медленно говорить. Столешница и лица собравшихся закружились перед глазами, светильники превратились в смазанные линии, а затем меня повело в сторону, и в объятия приняла привычная темнота, прежде чем сверзился со стула. Последняя мысль — вот тебе и иммунитет.
Очнулся я в тишине и на непривычно мягком диване, обнаружил, что нахожусь в уютной комнате с большим камином, несколькими креслами с высокими спинками, с парой низких столиков с литыми пепельницами на них, многочисленными книжными шкафами и полками из черного и красного дерева. Интерьер, роскошный и ажурный донельзя, блестел бронзой и позолотой в свете магических фонарей, окон в помещении не имелось. Дверь одна. Пахло дорогим табаком и ароматами неизвестных благовоний.
Рядом в кресле развалился де Кроваль, в его зубах дымилась трубка, сам он был увлечен чтением какого-то изрядно потрепанного фолианта в кожаном переплете.
Все это отметил в секунду, оценивая состояние организма. Ничего не болело, невнятное воодушевление исчезло, а голод так и продолжал атаковать резью в желудке. К нему добавилась жажда. Никто меня не разоружал, рюкзак стоял на каменном полу рядом с изголовьем. По весу поясных сумок можно сделать вывод, что оттуда не выгребли золото. Хотя с десяток империалов могли под шумок прикарманить. Прохиндейское лицо мэтра доверия не вызывало.
Впрочем, маг настолько выпал из реальности, что пришлось даже слегка прокашляться, привлекая его внимание.
— Очнулся? Это хорошо, очень хорошо, — тоном, говорящим обратное, заявил тот, суетливо захлопывая книгу. Вел себя так, будто его застали за чем-то непотребным. Затем волшебник, как-то воровато оглянулся на дверь, а после достал склянку, какую прятал в поясной сумке. Протягивая ее в чуть подрагивающих пальцах, заявил, — Что болит? Пить хочешь? Вот, лэрг сказал принять. Сверни пробку, сначала вдохни глубоко, а потом залпом глотай! Резко! Станет лучше, гораздо лучше.
— Сколько я провел без сознания? — взял лекарство, внимательно посмотрел в глаза собеседнику, тот занервничал гораздо сильнее.
— Четыре си! Всего четыре! Ты пей, пей! И скорее, времени мало, сейчас лэрг появится! Ох и достанется нам, если… — многозначительно оборвал фразу.
Ага.
Точно, достанется. По полной программе огребешь. От меня.
Луис — молодец, в тепличных условиях показал, чего можно ждать от местных. Хороший был человек, ведь именно воспоминания об его неуклюжей попытке отравления, сподвигло купить вчера у Джигана «Нюх Лабриса». И черное кольцо обожгло мизинец едва склянка оказалась в руке, а затем его стало покалывать не больно, но ощутимо. Мензурка перед глазами подсветилась алым-алым цветом. Яд. Смертельно опасный для человека. Это следовало из краткой справки пользователя от гоблина.
И вряд ли сотник стал бы придумывать такую дурацкую постанову, тому проще меня убить и сказать, мол, все так и было. И крови он не боялся совершенно, как и не имелось власти выше в Черноягодье. Достаточно вспомнить, как легко и просто в покойницкую готовы были отправить еще живого Крома. А большинство представителей Малого совета, не только бы не возмутились, но порадовались безмерно, если бы Аристо умер у них на глазах. Но Турину я нужен. Так как в планах лэрга пока стал занимать важное место. Ключевое слово здесь — «пока».
Из всего известного следовал простой вывод — инициатива с отравлением исходила непосредственно от мэтра. При этом он опасался лично отправлять меня в царство Мары. Что ему стоило пока я находился в забытьи перекрыть кислород? Или залить эту дрянь в глотку? Надеялся на летальный исход без всякого вмешательства? Ведь Седобородый не зря воздух сотрясал, радуясь напоследок скорой встрече со мной в другом мире. А может де Кроваль боялся лэрга, который мог как-то определить, кто проложил руку к смерти подопечного, либо мэтр не хотел «замараться», либо имелась некая неизвестная мне причина. Хотя вторая тоже в принципе реальна. Трупы визави переносил плохо.
Я посмотрел жидкость на просвет, улыбнулся благодушно.
— Ты меня разочаровываешь все сильнее и сильнее, — маг обмер, побледнел, а лоб моментально покрылся испариной. Эко его проняло, начинающий, похоже, — Сначала воровство, теперь яд… Куда ты катишься, любезный? Я ведь тебя предупредил о царстве Мары.
— Но как?.. Как ты узнал? — пролепетал тот.
Скорее всего, от волнения у мэтра вылетело из головы, что имеются соответствующие амулеты. Или просто поддался стереотипам, он даже подумать не мог о наличие определителя отравляющих веществ у мальчишки.
Однако даже эти фразы несли важную информацию. Де Кроваль, несмотря на магические зрение, не видел привязанных и работающих артефактов у меня. У гоблина же могли иметься особые способности либо хитрые волшебные приблуды. Вариант?
— Кто тебе это дал? — вопросом на вопрос ответил, — Или подождем лэрга? А может тебя сразу убить? Твое оружие против меня не сработает, а вот мои кинжалы против любого дерьма очень даже действенны! — рванул ятаган, скорчил зверскую рожу, отчего де Кроваль попятился, споткнулся о столик, и рухнул на пол, выставляя вперед открытую правую ладонь, запричитал:
— Я не мог отказать! Не мог! Понимаешь?! Они меня убьют! Я связан клятвами! Я…я…
— Кто приказал? Говори! Или сейчас оборву все твои связи! Разом, в один момент! Вместе с жизнью!
— Генрих, это был Генрих!
Кречет. Интересно, пусть я и проехался гусеницами по нему, но инициатива, уверен, исходила все же от Крома.
— Он сказал, никто не заметит! Понимаешь, никто! Ты просто уснешь! Яд подействует мгновенно, тебе не будет больно! Вообще, не больно! Понимаешь, я