Я пожал плечами:
— Ну, всем не поможешь.
— А кто спорит, — согласился он. — Эх, был бы я жив, сейчас бы чайка вскипятил, посидели бы.
— Не беспокойтесь, меня хорошо кормят, — заверил я и уселся на одну из оградок.
Прохорович окинул меня взглядом с ног до головы.
— Ну точно! — подметил он. — Потолстел хоть чуток, а то совсем кости торчали.
Да уж, на Оксаниных харчах я за неделю набрал килограмма три. Хорошо, что я не девочка, трясущаяся над своей фигурой, а то это стало бы проблемой.
Прохорович продолжал ко мне присматриваться.
— Я смотрю, ты не только внешне изменился, — сказал он. Я вскинул бровь. — Ты убрал иголки.
— Чего-чего? — не понял я.
— Не играешь в ежа, вот что.
И сдались всем сегодня эти ежи…
— Я, что, был круглым и колючим? — насупился я.
Прохорович хихикнул.
— Ну не круглым, твоя правда, но колючим не то слово. Только и делал, что ощетинивался. Тоже мне, один в поле воин. А теперь даже взгляд другой.
— Я больше не чувствую себя одиноким, — признался я. Признался Прохоровичу и признался самому себе. Это было так странно.
— Вот что я тебе скажу, Ромка, — он приблизился ко мне, повеяло холодом, — это в жизни самое-самое главное. Ты хороший парнишка, добрый, готовый другим помогать, и как только ты перестал отгонять от себя людей, они сами потянулись к тебе.
Я удивленно моргнул. Прохорович как всегда попал в точку.
Я просидел на кладбище около часа. Мы просто мило болтали с Прохоровичем и Игой. Они рассказывали мне о своей жизни, а я о своей. С ними было очень легко, не нужно было врать и притворяться, можно было просто быть самим собой, скоро я к этому совсем привыкну.
Я попрощался и поехал домой. Теперь я совершенно уверился, что Жанна была права. А жизнь настолько коротка, что нужно наслаждаться каждым ее моментом. Я должен был рассказать Диме правду, он имел право знать.
Я вошел домой, сбросил куртку в прихожей, осмотрелся. Тишина. Оксана и Дима все еще не вернулись. Что у них там за секреты?
Я прошел в свою комнату, включил ноутбук, размял пальцы.
Что ж, приступим.
— Проходите! — крикнул я, и только тут понял, что когда я возвращался, возле двери не было обычной очереди призраков. — Эй, есть кто-нибудь?! — но никто так и не отозвался.
Как странно. Запропастились все.
— Ну и ладно, — сказал я вслух. — Как хотите.
Я посмотрела на часы. Шестнадцать часов. И спать рано, и делать нечего.
Мне не терпелось увидеть Диму и все ему рассказать.
Я столько времени откладывал наш с ним разговор о моей маме, а сегодня наконец решился. И как только это решение материализовалось, мне стало трудно терпеть. Скорей бы выложить все на чистоту и снять с души этот груз.
Дима — мой отец. Теперь эта мысль меня больше не ужасала.
Теперь нужно было придумать, с чего начать, как преподнести ему это новость. Я решил поговорить с Димой, но до сих пор так и не придумал, с чего завести этот разговор, чтобы не ошарашить его с порога прямо в лоб, как мне сейчас хотелось. Нельзя же просто взять и ни с того, ни с сего заявить: 'Дим, я твой сын'? Как-то неправильно это. Но ничем не лучше вести долгие разговоры на тему: 'Дим, а ты когда-нибудь думал, вдруг твой сын жив?'?
Все не то. И я решил действовать по ситуации. Скорее бы он только пришел, иначе я с ума сойду от собственных мыслей.
Я взял телефон и набрал Димкин номер.
— Вы скоро? — спросил я без приветствия.
В трубке послышался какой-то шум, будто телефон чуть не уронили, а потом Димкин восторженный голос:
— Я стану папой!
— Чт-т-т? — мой голос мгновенно охрип, и я тоже чуть было не выронил трубку. Я сглотнул. — Что? — повторил я еще раз.
— Мы тебе не сказали, — начал тараторить Дима, — чтобы не сглазить. Мы сегодня были у врача. Оксана беременна! Я стану папой!
Так вот на что намекала Жанна. Действительно, они сами мне рассказали, она, как всегда, оказалась права. Вот только обо мне она подумала? Могла бы предупредить.
Я был в полнейшем шоке, вот как бывает, дожил мужик до тридцати пяти лет без детей, а сегодня узнал, что у него скоро будет ребенок, а я сегодня же решил сообщить ему, что один сын у него уже есть. Какой богатый на детей выдался денек.
Все мое хорошее настроение мгновенно улетучилось.
— Поздравляю, — отозвался я. Нет, я искренне был рад за Диму, они с Оксаной этого заслуживают, однако где-то в глубине души я почувствовал укол ревности и обиды, что не успел раньше сообщить, что я тоже его сын, но я быстро запихал это гаденькое чувство подальше. — Вы где, Дим? — спросил я. — Возвращайтесь, я хочу с тобой поговорить кое о чем.
Опять шум, смех Оксаны.
— Мы в парке мороженое едим! Мы уже скоро! — а потом Дима принялся что-то петь, но я не разобрал слов, пошли короткие гудки.
Я прошелся по комнате и плюхнулся в кресло, сложив руки на груди.
— У меня будет брат, — пробормотал я себе под нос. — Или сестра…
Только что я был одинок, и вот моя семья разрастается на глазах.
Но погрузиться в свои мысли мне не дали.
— Рома, я должна с тобой поговорить.
Я подпрыгнул. Жанна стояла у изголовья моего кресла.
— И давно ты здесь? — зло спросил я, она отвлекла меня в как раз в тот момент, когда я уже начал воображать себя старшим братом.
— Достаточно…
Что-то было не так, Жанна была бледной даже для приведения, и голос странный.
— Что случилось?
Она отвела глаза.
Мое сердце с грохотом рухнуло в пятки. Вот теперь, когда мне было, что терять, я ни на шутку испугался.
— Жанна! — если бы она не была бестелесным ангелом, я принялся бы трясти ее за плечи. — Что случилось??!
— Проклятие будет снято через несколько минут. Мне только что сообщили.
— Что?! — я постарался переварить эту новость. — Что?! Нашли способ?! Жанн! Это же замечательно! — она снова отвела глаза, и я осекся: — Или нет?..
Конечно же, нет. Именно об этом говорило выражение е лица. Конечно же нет…
— Для мирового баланса — да, — все тем же мертвым голосом сказала Жанна, — для тебя — не думаю.
Я запустил руки в волосы и зарычал:
— Ты меня с ума решила свести? Говори, что не так? Как будет снято проклятие? В этом проблема? — догадался я. Паника подступила комком к горлу. — Как его снимут? Говори же!
Жанна еще пару секунд пожевала губу, а потом безжизненно произнесла:
— Убьют Диму.
Я даже не сразу понял, что она сказала, просто стоял, смотрел на нее и тупо моргал, а потом взорвался:
— Что-о-о?!!!
— Поверь мне, я не знала, — быстро заговорила она, в ее голосе была боль, — я бы так с тобой с тобой не поступила. Да, я скрыла от тебя, что Дима — твой отец, но так… я бы не смогла… Тем более сейчас! Помнишь, Илья сказал, что материя проклятия истончилась, когда Диму ранили? Мы думали, это его эмоциональное состояние, ломали головы, как бы попытаться повторить этот эффект. А потом Дима сам предположил, что это не его эмоции, это его кровь пошатнула проклятие. И они проверили, проверили и убедились, что Дима прав. Кровь Березина смоет проклятие из этого мира. И теперь у них есть план.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});