— Бубенчик найдется, но пока сам не увижу — не поверю, где у вас самострелы?
— Дома оставили.
— В Ратном?
— Да нет, у дядьки Никифора!
Ходок обернулся к Никифору.
— Хозяин, послать бы кого…
— Ха! За дурня меня держишь? Послано уже! Сейчас принесут.
— Да ладно тебе, хозяин, я вот тоже кое-кого кое-зачем послал.
— Это за чем же?
— А за музыкой! — Ходок хитро подмигнул. — Когда все это под музыку будет, еще лучше получится, а в самых жутких местах музыка замолкнет и от этого еще страшнее выйдет. Вот увидишь!
— Так музыкантам платить надо будет. — Недовольно пробурчал Никифор. — Сколько еще запросят…
— Не скупись, хозяин — окупится. Я прикинул: если лавки расставить так, как мы обговорили, то человек шестьдесят поместится. Это же больше гривны выходит. Да еще об заклад биться будем, как сегодня. Договоримся с ребятами: когда надо падать, когда — нет, всегда в выигрыше останемся!
«Ну и жук! Да он на всех этих пари возьмет в десять раз больше входной платы! Наверняка не сам об заклад биться будет, а подставных людей найдет, чтобы рожу не запомнили. Мошенничество чистой воды, но… в рамках его философии: „зритель сам приходит, чтобы его обманули“. Шоу-бизнес, туды его. Вообще-то, помнится, в цирке мороженым торговали и прочими вкусностями…»
— Дядя Никифор, а можно еще перед началом и в перерывах торговлю устраивать. Орешками, квасом, сбитнем, может еще чем-то.
— Ха! Найдем чем! Сенька!
— Найдем, хозяин!
Ходок снова скорчил хитрую рожу и гаркнул:
— Р-роська! — И обернувшись к Никифору с Мишкой, пообещал: — А теперь я вам кое-что покажу.
Из-за груды канатов, парусов и другого судового имущества выскочил худенький паренек лет двенадцати.
— Тута я!
— Тащи шест!
Да, это был настоящий цирк, пацан работал на шесте не хуже тех артистов, которых Мишка видел еще в ТОЙ жизни. Видимо Ходок сам в прошлом выступал именно с этим номером и обучил ему Роську. Зачем? Кто знает? Может быть, со скуки, может быть думал, что когда-то снова придется вернуться к циркачеству.
— Дядя Никифор, — тихонько спросил Мишка — а как Ходока на самом деле зовут?
— Абрам.
— Иудей, что ли? Не похож…
— Да кто его разберет! Когда надуть кого-то надо или поторговаться — иудей, как меды пить и песни орать — наш, как драться — берсерк нурманский, а как девок улещивать… Гм, это самое… В общем, непонятно кто, но кормщик изрядный — таких поискать. Теперь вот, оказывается, что и скоморохом когда-то был.
— А Роська?
— Ростислав. На ляшской ладье был, когда они, пять лет назад, нас на Висле захватить хотели. Ха! Не на того напали! Была ляшская ладья, стала моей, а Роська в придачу достался, не убивать же было.
— Ну, как, хозяин? — Запыхавшийся пацан подскочил к Никифору и Мишке. — Понравилось?
— Ловко, молодец, Роська! Ну, Михайла, вот тебе и еще подмога.
— Отличная подмога, дядя Никифор, только шест, наверно, и Андрей подержать может, он сильный, а Ходок пусть между зрителями так и работает, как сегодня. Ходок, ты как, согласен?
— Почему — нет? Андрей вместо меня справится, а вот Роська вместо Андрея? Не забоишься под ножи встать?
— Не-а, не забоюсь!
Никифор сразу же построжел.
— Да ты что, Ходок, ребенка…
— То-то, что ребенка, хозяин, еще страшнее получится, а ребята не промахнутся, я видел, как они работают, главное, чтобы Роська не струсил.
— Кто? Я? — Тут же возмутился пацан. — А давай прямо сейчас встану. Михайла, кидай в меня, вот увидите: не моргну!
— Ну, вставай. — Мишка извлек кинжал из ножен, привычно подкинул его и поймал. — Только не дергайся, а то сам под лезвие подвернешься.
— Михайла, Ходок, да вы что, ополоумели все? — Никифор разволновался не на шутку. — А ну-ка, прекратите!
— Не бойся, дядя Никифор, — успокоил купца Мишка — мы все по очереди так стояли, как видишь: дырок на нас нет. Роська, готов? Первый — слева от головы. Бросаю!
На первых двух бросках Роська моргал, потом собрался и стоял совершенно спокойно, только на лбу выступили капли пота.
«Есть характер у парня, впрочем, жизнь его пообтесала, без скидок на возраст. Никифор на Вислу ходил пять лет назад, значит в том бою Роське лет семь было. Как он на той ладье оказался? Впрочем, тут кого ни возьми, на основе биографии авантюрный роман писать можно. Один Ходок чего стоит!»
— А вот и музыка пожаловала! — Торжественно возвестил Ходок. — Здорово, Своята! Подзаработать хочешь?
«Художественный руководитель ансамбля» тощий, кривобокий и сильно прихрамывающий мужик, производил впечатление отнюдь не музыканта, а скорее злодея с садистскими наклонностями. И голос у него оказался подстать внешности — злой, каркающий.
— Это, смотря сколько положишь, Ходяра, пока что, на сегодня ты нас без заработка оставил. Только народ на торгу нас послушать собираться начал, а тут к тебе иди!
— Ага! Так бы ты и ушел, если бы слушателей набралось. Впустую дудели, как и вчера. Но если ты такой гордый — вот тебе вервица за беспокойство и топай назад, других найдем!
— Засунь свою вервицу знаешь куда… Говори: зачем звал?
— А зачем тебя звать можно? Не на рожу же твою любоваться! Играть будешь. Здесь — под крышей, с удобством, не то, что на торгу.
— Свадьба, что ли?
— Нет, похороны. Покойникам, вишь, сплясать напоследок захотелось.
— Тьфу! Балаболка ты, а не Ходок! Дело говори!
— Не, Своята, передумал я, ты своей рожей мне всех зрителей распугаешь, бери вервицу и проваливай!
«Худрука» аж затрясло от злости, казалось, еще немного и он бросится на Ходока с кулаками.
— Кончай изгаляться! Говори зачем звал!
— А ну-ка, утихни! — Командный голос у ходока был поставлен что надо, Своята даже голову в плечи втянул. — Ты не в кабак пришел! Вот хозяин Никифор Палыч стоит, ты даже поздороваться не подумал! Еще про работу ничего не знаешь, а уже про плату толкуешь! На хрен ты такой здесь нужен?
Своята сразу же заметно притих, сдернул шапку, поклонился Никифору.
— Здрав будь, Никифор Палыч, не серчай, не заметил тебя сразу. Чего пожелаешь? Мы всякую музыку играть можем: хочешь — веселую, хочешь — жалостную, ежели в застолье…
— Играть будешь то, что вот они тебе скажут. — Никифор указал на Ходока и Мишку — Играть будешь здесь каждый день с завтрашнего дня. Ученики княжих ратников будут представлять воинское учение, зрителей пускать будем за плату. Твоя доля с той платы — двадцатая.
— Пятая!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});