В воздухе соткался огненный шар, величиной с крупный арбуз. И по мановению моей руки, помчался к решетке. Разбился об нее, и через миг языки всепожирающего пламени заплясали на металлических прутьях, преградившим нам дорогу. Колдовское пламя, с легкостью расплавило металл, остатки решетки отекли на землю небольшой лужицей, где и застыли. А я перешагнув, через нее, первым вдвинулся в пролом. За ним оказалась каменная лестница, ведущая по спирали куда-то наверх. Мы начали быстро подниматься, по ходу вскрыв еще одну дверь, ведущую в следующее помещение. Потом вскарабкались по прямой железной лестнице, где мне пришлось тащить Куру на себе, и наконец оказались в каком-то, то ли складе то ли амбаре.
Тирон бросился к стене, и прильнул к щели, где хорошо просматривался двор.
– Никого – повернулся он к нам – думаю можно выходить.
Через некоторое время мы уже шагали по ночным улицам. Шли практически, не скрываясь, в ночное время обитатели не очень стремились шататься по городу, предпочитая сидеть, где-нибудь в уютном уголке. Не когда было глазеть по сторонам, требовалось как можно быстрее оценить обстановку, а для этого нужно было пробраться в залы, где собирался городской совет. Как я уже понял города Лусиара, и сейчас и ранее являлись самостоятельными, маленькими княжествами. Хоть и правил всем краем один сидевший в столице князь, но в городах имелись советы, принимающие самостоятельные решения, и взявшие на себя роль управленцев. До прихода в Даарию, я вообще не знал ни городов, ни княжеств, ни царств, все мне было в новинку. И методы управления, и ведения хозяйства, и добыча различных компонентов, необходимых для жизни. Приходилось все усваивать на ходу, что-то рассказал Вильдигор, что-то узнал в Лабиринте, но остальное вот так, на ходу, как и сейчас.
Кориэндором, как и остальными уцелевшими городами, правил городской совет, в который обязательно входили - маг, воин, хозяйственник, знаток древностей, представитель ремесленников, и старейшина одного из родов городской знати. Тоесть тех, кого знал, и кому доверял весь городской люд.
Залы совета, со всеми подсобными помещениями были расположены, в одном из древних дворцов, куда и предлагал забраться Тирон. своим товарищам. Город, и в не осадном положении всегда неплохо охранялся, а сейчас, когда все мало-мальски понимающие в магии, осознали, что барьер вот-вот рухнет, все ключевые места города усилили дополнительными отрядами.
Но в мои планы, и не входил прорыв с боем внутрь, потайных комнат, я лишь не хотел зряшных объяснений со всеми подряд. Мне необходимы только те, кто помог донестись до меня этому многоголосому призыву. А если сделать вывод из подслушанного разговора бывших дозорных о том, что совет не предпринимает ни каких действий, а все шлет призывы в никуда, то, скорее всего это и есть те, кто мне нужен. Ну, или одни из тех. Как бы там ни было, а идти нужно именно в Арленд, дворец бывших предтеч.
Пока я размышлял, мы прошагали уже довольно много, вот уже и площадь показалась, та, которую, узрели я и Куру в видениях, Эндрилура.. За ней высится сложенный из белых громадных блоков, однобашенный дворец, по виду напоминающий скорее крепость, чем дом советов. Ограждений нет, но сами стены способны выдержать не один приступ, входная дверь, состоит из двух половинок темного металла, с вычурными гравюрами в виде непонятных символов.
Я вышел вперед, по бокам один за другим выстроились братья и мои новые воины, Куру же пошел следом за мной, так что его не было особо видно. Таким своеобразным строем, мы и пересекли площадь, пустую в это время, но дальше у ступеней и у дверей-врат стояли вооруженные воины. Мы направились прямо к ним, да и они, давно уже обратили на нас внимание, и, судя по всему, старшие, уже дали знак невидимым лучникам, взять нас на прицел.
Когда до стражей, осталось лишь пару шагов, я остановился, и глядя прямо в глаза начальствующему десятнику, спросил:
– Как нам повидать кого-нибудь из входящих в совет правления?
– А вы кто такие будете? – В свою очередь поинтересовался тот.
А остальные тем временем, настороженно оглядывая нас, опустили копья в боевое положение. Невидимые лучники, сейчас уже видимо дрожа от напряжения, продолжают удерживать натянутые тетивы, с наложенными на них стрелами.
– Нужно ускорять процесс – решил я про себя. И мысленно подал приказ главному здесь воину – Эй друг, отведи нас к ним!
Но тут вперед вылез Куру и недолго думая, проревел по-человечьи:
– Эй вы, недотепы, я что, по-вашему, перся по пустыне, говорил с духом, шел старинными трактами, на поиски тех, кто тут вопит о помощи, только ради того – он перевел дыхание и взревел еще сильнее – чтобы какие-то непонятливые стражники держали меня в дверях??? Так что ли? Ну-ка разошлись!!!
Он поднял левую переднюю лапу, демонстративно выпуская и втягивая длинные изогнутые когти, которые как показалось даже мне, почему-то отливают металлом.
Десятник застыл, не в силах оторвать взгляд от мерцающих глаз куатара, другие тоже уставились на Куру, но не так на долго, затем их взгляды перешли на меня. Пристально поразглядывали мое лицо, топор в ременной петле, асгардский кинжал за поясом, и в конце концов уставились на стоящих рядом со мной спутников. Наконец седой воин, стоявший справа от десятника, и прикрывающий его фланг хрипло процитировал:
- … Когда отчаяние достигнет края,
И древний враг предстанет у ворот,
земля исторгнет всяких тварей
в мольбе возопиет народ
и извратится плоть людская,
а небо вдруг затянет мглой,
волна из тьмы хлынет, сметая
живое все перед собой
в тот час придет один из прежних,
один из тех, кого уж нет
он принесет с собой надежду.
зажжет в душе спасенья свет…
– Ну, это вы меня, ребята, с кем-то попутали – просто доложите, что я с той стороны - спокойно сказа я – в смысле с вашей прародины Даарии.
Киан. Тано, и Данко стояли бледные как молоко, выслушивая уже второй отрывок из пророчеств по поводу прихода моей персоны, и мне все это ужасно не нравилось. Плясать под дудку какого-то придурошного барда- пророка, я не собирался. Они все, от меня чего-то ждали, словно я пришел исполнить их несбывшиеся надежды. И уже завтра все они заживут по иному, счастливо и беззаботно. С одной стороны я понимал этих людей. Им оставалось надеяться только на чудо, потому что на себя они надеялись каждый день, мечтая, только об одном - чтобы руки не подвели, да ноги не ослабели, и голова оставалась ясной. А я таким ожидаемым чудом совершенно не являлся, и не то, что не имел определенного плана, у меня не было даже ясной картины, всего того, что здесь происходило. Короче не был я тем, на кого они возлагали свои надежды, и призывали на помощь. Да вот откликнулся только я, И выходило, что единственный кто мог хоть попытаться что-то сделать – это тоже я.