И Виктор Петрович включил запись допроса Артикулова, который провела следователь МВД Алпатова.
Алпатова. Адвокат вам, на мой взгляд, пока не требуется. Будем считать это служебным расследованием.
Артикулов. Вам виднее.
Алпатова. Анатолий Федорович, только откровенно… Почему вы решили, что охота идёт именно на вас?
Артикулов. Не только на меня, как вы заметили. Убиты мои товарищи. Баранов был ранен.
Алпатова. Баранов знал, что будет следующим, и потому принял меры предосторожности. Вы тоже что-то об этом знаете?
Артикулов. И вы не хуже меня, Дина Ивановна, знаете. Убивают работников нашего отделения милиции.
Алпатова. Но ведь не всех! Убивают почему-то тех, кто дежурил шестнадцатого февраля возле метро «Выхино». Других ведь не трогают.
Артикулов. Ну почему? Березина с нами не было.
Алпатова. Он был дежурным по отделению. Потом вы туда вернулись и привели задержанных. Так?
Артикулов. Ну, так.
Алпатова. Можно сказать, что, кроме вашего наряда, где старшим был Кравцов, дежурного Березина и задержанных, в отделении никого не было?
Артикулов. Не помню.
Алпатова. Итак, что же там произошло такого шестнадцатого февраля, что потом вас начали по одному убивать? Вы не можете этого не знать, Анатолий Федорович. И потому остерегаетесь. Вы и Баранов осознали, что происходит, именно после того, как убили ваших товарищей по наряду. Начали убийцы с Кравцова, который был у вас старшим. Ведь на начальника вашего отделения ни разу не покушались, не правда ли? И, кстати говоря, никто из других ваших сослуживцев покушения на себя, судя по всему, не ожидает. Все исправно ходят на службу. А именно вы боитесь. Вы можете это как-то объяснить?
Длительная пауза.
Артикулов. У меня нет объяснений.
Алпатова. Громче, пожалуйста.
Артикулов. Я не знаю, как это объяснить.
Алпатова. Вы же не трус. Воевали в Чечне, а сейчас боитесь даже выйти из дома. Создается впечатление, что вы чувствуете себя в чем-то виноватым. Что вы, что ваш друг Баранов.
Артикулов снова молчит.
Алпатова. Может, вам мстят чеченцы?
Артикулов. Я не знаю.
Алпатова. Значит, существует нечто, чего вы боитесь больше, чем чеченцев. Совесть, например… Так и будете молчать, Анатолий Федорович?
Артикулов. Спрашивайте.
Алпатова. Кого именно вы боитесь, Анатолий Федорович? Не чего, а кого. Вы поняли меня?
Артикулов. Я никого не боюсь. Просто не хочу глупой смерти.
Алпатова. И как долго это будет продолжаться?
Артикулов. Пока убийца не будет схвачен. Баранов мне рассказывал: он специально вышел во двор, наверняка зная, что будет следующим. И то убийцу не смогли схватить.
Алпатова. А откуда он знал, что следующим будет именно он?
Артикулов. У него и спросите.
Алпатова. Но вы ведь у него спросили! И сами тоже знаете, что будете следующим! Поэтому стараетесь лишний раз нос из дома не высовывать. Не думая даже о том, что товарищи могут поднять вас на смех… Разве я не права?
Артикулов не отвечает.
Алпатова. Вы неправильно себя ведете, Анатолий Федорович! Так нельзя. Расскажите всё, что знаете, всё, как есть, если считаете, что угроза нависла над вашими товарищами по службе.
Артикулов. Я не знаю, что сказать.
Алпатова. Ещё раз. Объясните, почему вы, храбрый человек, боитесь, что вас убьют. А ваши коллеги этого не боятся. У вас есть этому объяснение?
Артикулов. Не знаю.
Алпатова. Ну хорошо. Раз не хотите отвечать на этот вопрос, спросим по-другому. В тот день кого ваш наряд задержал и доставил в отделение, вы можете вспомнить?
Артикулов. Азеров каких-то. В смысле азербайджанцев. Троих, по-моему.
Алпатова. И всё?
Артикулов. Всё. В журнале дежурного разве не записано?
Алпатова. Так и записано. Но мы нашли этих азербайджанцев. И допросили. Мы полагали, они вам за что-то мстят. Но, судя по всему, вы с ними мило расстались. Буквально довольные друг другом.
Артикулов. Ну и что в этом плохого?
Алпатова. Всё замечательно. Значит, претензий у них к вам не было?
Артикулов. Какие могут быть претензии?.. Поговорили и отпустили.
Алпатова. Словом, с их точки зрения, мстить вам не за что?
Артикулов. А я насчёт них вам ничего такого не говорил. Сколько раз мы их задерживали за нарушения правил торговли и регистрации… Какие могут быть претензии?
Алпатова. Вы так думаете? А вот у них, напротив, кое-какие вопросы к вам остались.
Артикулов. Это какие же?
Алпатова. Они нам рассказали о девушке, которую вы задержали. В журнале это задержание не отмечено. Они даже не знают, куда она потом пропала. Может, они её просто придумали?
Артикулов. У них и спросите. А мне вам сказать больше нечего.
Виктор Петрович выключил диктофон. Ясно, что и Артикулову, и Баранову есть что скрывать. Ясно, что они будут стоять на своем. И делай с ними что хочешь… О Господи!
Он снова позвонил Зое:
— Зоя, сделай одолжение, соедини меня со Скворцовым, если найдёшь…
— У Жени пейджер, — напомнила Зоя. — Можно связаться в любую минуту.
— А что, этот пейджер — хорошая штука? — спросил Виктор Петрович. — Действительно всегда можно найти человека?
— Конечно! Я бы на вашем месте давно обзавелась. И стоит недорого.
— Вот потому никогда и не куплю! — сердито ответил Чурилин. — И без пейджера покоя нет. Так хоть можно сказать: его, мол, нет на месте. Хоть жене, хоть начальству. Особенно когда видеть никого не хочется! Разве не бывает такого?
— Очень часто, — засмеялась она. — Тут вы правы… Кстати, чтобы не забыть. Я заказала для вас разговор с Сосновском по срочному. Вы ещё будете здесь?
— Куда я денусь? — пробурчал Виктор Петрович. — Ты мне сначала Скворцова найди. Хоть по пейджеру, хоть как…
— Я уже набираю его номер….Пусть он вам срочно позвонит, так ведь?
Скворцов позвонил через десять минут.
— Женя, нашёл что-нибудь?
— Пока нет, Виктор Петрович. Похоже, девушка из провинции с мужем и с таким именем в те дни в милиции не регистрировалась.
— По-твоему, они должны были зарегистрироваться после того, как убили милиционера? — хмыкнул Виктор Петрович.
— Вы, как всегда, правы, я не подумал. Придётся снова проверить, кто в этом районе регистрировался раньше…
— Ещё есть какие-нибудь соображения? — спросил Чурилин, недовольно поморщившись.
— Я подумал… Если она была изнасилована, причём не одним человеком… По-моему, это приводит к травмам и кровопотерям.
— Полагаешь, она будет вынуждена обратиться к гинекологам? — задумчиво произнес Виктор Петрович.
— Да, но не обязательно в этом районе! — сказал Скворцов.
— Обязательно в другом, — раздражённо поправил Чурилин. — Сколько тебя учить принимать во внимание все обстоятельства одновременно, ничего не выпуская? Не могла она в открытую обращаться к гинекологам, если они приступили к этим терактам, что тут непонятного?
— Лечилась дома? — спросил Скворцов.
— Скорее всего, — сказал Чурилин, недовольный теперь уже собой. — Но проверить все равно надо. Хоть по всей Москве. Чем черт не шутит…
— Работа предстоит большая… — сказал Скворцов осторожно. — А времени нам отпущено мало.
— Москва, если ты успел заметить, город большой, — сказал Чурилин. — Но мест, куда она могла обратиться, не так уж много. Равно как и тех женщин, которые в те же сроки подверглись групповому изнасилованию…
— Вы всё-таки полагаете, что именно так все и было? — спросил после паузы Скворцов.
— Всё у тебя? — резко спросил Чурилин. И, не дожидаясь ответа, положил трубку.
Потом встал, потянулся, прошелся по кабинету. Это не работа… Алпатова права. Топчемся на месте и называем это расследованием. Все вокруг да около.
Баранов молчит. Отлеживается дома. У Артикулова тоже нашлись какие-то болячки. И сколько еще их, болезных, караулить? И накладно, и курам на смех… А попросить еще раз сыграть роль живца — духу не хватает.
Привлечь их к уголовной ответственности за сокрытие фактов от следствия? Они будут только рады. Отсидятся в тюрьме, в полной безопасности. И получат срок куда меньший, чем должны были бы схлопотать, если бы изнасилование действительно имело место…
Найти бы эту девчонку. Сейчас братья Исмаиловы помогают составить её фоторобот. Ребята с ними намучились, молодой помнит одно, старший другое…