Ориэлла вздрогнула: ребенок снова дал о себе знать, словно почувствовал, о чем она думает. Ее тревожило и огорчало, что отчаяние матери так беспокоит его. Она вздохнула.
— Не бойся, мой хороший, со мной ничего не случилось…
Волшебница успокаивала ребенка, как могла, но тревожные мысли не давали ей покоя. Чем ближе был срок рождения сына, тем восприимчивее становилась его душа, и — увы! — восприимчивее к материнским мучениям. Ориэлла нахмурилась. Что она может сказать ему? Как сделать так, чтобы он понял, почему в эти дни столько страданий навалилось на него? Ей следует быть осторожнее в своих мыслях и чувствах.
Интересно, когда он родится, сохранится ли между ними эта глубокая внутренняя связь? Оставалось уже меньше луны до того момента, когда его наконец можно будет взять на руки. Она станет матерью! О Боги, эта мысль, кажется, никогда не перестанет поражать ее. Но Ориэлла тут же напомнила сама себе, что она вовсе не сможет взять сына на руки, если не придумает наконец, как спасти его.
Но что это: внезапно послышался какой-то новый звук, где-то совсем близко
— словно сапоги скрипят; потом посыпались мелкие камушки и кто-то тихо выругался. Волшебница замерла. Похоже, кто-то карабкается наверх, на крышу башни.
Уже почти совсем стемнело, но она разглядела белое облачко от чьего-то дыхания Над парапетом. Ориэлла поспешно отступила к люку — и тут же выругала себя за глупость. Едва ли друзья Харина или Миафана станут прокрадываться в башню. На мгновение в ней вспыхнула дикая, отчаянная надежда: а вдруг это Анвар! «Не будь смешной, — одернул ее здравый смысл. — Анвар слишком ценный заложник, чтобы иметь возможность бежать без посторонней помощи. А Шиа не могла добраться до него так быстро. Может быть, Язур?» Сердце Ориэллы вновь радостно забилось. И все же следует быть осторожной, тем более что оружия у нее нет, а рукопашная схватка, учитывая ее теперешнее положение, исключается. Ориэлла тихонько спряталась за трубу на крыше и осторожно выглянула из своего укрытия.
Хвала Богам, ночное видение, как и знание языков, свойственное волшебникам, все же осталось при ней. В ночной темноте она различила чей-то силуэт, казавшийся темнее общего фона. Одного взгляда на этого человека, который крадучись двигался по крыше, было достаточно, чтобы понять: он не имеет отношения к людям Харина. Незнакомец был выше среднего роста, хотя и не так высок, как сама Ориэлла, строен и гибок, а его темные, вьющиеся волосы доходили до плеч. Затаив дыхание, она с возрастающим любопытством смотрела, как он пополз к люку, стал на колени и заглянул вниз, пытаясь что-то разглядеть в комнате, служившей ей тюрьмой. Ориэлла знала, что там темно и никого нет, потому что она забыла зажечь факел, а Нэрени скорее всего еще не вернулась. Незнакомец подождал, прислушиваясь к голосам внизу.
— Госпожа Ориэлла? Здесь ли ты? — тихонько позвал он. — Не бойся меня, я пришел от твоего друга, от Язура.
Волшебница бесшумно вышла из своего укрытия и подкралась к незнакомцу сзади. Прежде чем он успел дотянуться до меча, она схватила его за руку и оттащила в более темное место, около трубы. Воспользовавшись своей способностью видеть в темноте, она заглянула ему в лицо. Оно было не из внушающих доверие тем, кто видит их впервые, — худое, угрюмое, небритое; серые глаза широко распахнуты. Он явно пытался разглядеть ее в темноте (которая для самой волшебницы темнотой не была), и Ориэлла с удивлением поймала себя на том, что ни с того ни с сего улыбнулась — впервые за последние дни. Ничего удивительного, подумала она; что у него такая физиономия, будто он увидел привидение. Если бы к ней самой сзади подкрался кто-то…
— Прости, — сказала она. — Я не хотела тебя напугать. — Волшебница с удивлением услышала странные звуки еще неизвестного ей языка, которые сорвались с ее губ. — Я — Ориэлла.
— Слава Богине… — с радостью и облегчением ответил незнакомец. — Меня зовут Шиаинат. Язур послал меня помочь тебе.., если я могу помочь.
— Как у него дела? — На душе у волшебницы сразу полегчало.
— Он ранен, но сейчас поправляется, — ответил Шианнат и торжественно добавил:
— Сама Богиня велела мне помочь ему. Я нашел его в ущелье. Рядом с ним я увидел огромную черную кошку, и…
Орнэллу вдруг пронзила радостная догадка.
— Не была ли Богиня, ну.., более разгневанной, чем ты ожидал? — перебила она, Шианнат нахмурился:
— Пожалуй, была! Но откуда тебе это известно? Или она говорила и с тобой?
— Можно сказать и так, — ответила Ориэлла, подавив улыбку. Интересно, подумала она, как Шиа удалось это сделать?
К удивлению волшебницы, пришелец опустился на колени.
— О, — воскликнул он, — ты воистину благословенна! Мой народ почитает ждущих ребенка, как избранниц Богини Ирис. Отныне я клянусь защищать тебя, ведь именно этого, конечно, и хотела Богиня, когда сказала, чтобы я спас Язура! — Он помолчал. — Однако чем мне помочь тебе? Не думаю, чтобы я мог сразиться со всеми воинами в этой башне. Вот если бы мы с тобой могли спуститься вниз… Он с сомнением посмотрел на живот Ориэллы.
— Нет, это исключено, — ответила она. — Мой друг взят в заложники и находится далеко отсюда. Если я совершу побег, его просто убьют. Но ты мог бы, Шианнат, оказать мне очень большую услугу. Не одолжишь ли ты мне какое-нибудь оружие, которое легко спрятать — нож, например?
— Конечно, госпожа. — Он снял с пояса кинжал и отдал ей. Ориэлла почувствовала радостное волнение. Наконец-то у нее есть оружие! И когда родится ребенок, она сможет хоть как-то защитить его.
— Шианнат, — сказала она серьезно, — ты мне очень помог. Но что с Язуром? Очевидно, его раны серьезны, раз не позволили прийти самому. Не передашь ли ты ему весточку от меня?
— С радостью, — охотно отозвался пришелец. — Он так рвался к тебе, что едва не свел на нет все лечение, и я сам вызвался прийти вместо него и рассказать ему все, что узнаю.
«О, Боги, — подумала Ориэлла, — насколько хорошо Язур знает этот язык? Представляет ли этот бродяга, во что он оказался втянутым?»
Ксандимец словно прочел ее мысли:
— Мне это кажется чудом. Язур обещал, что ты сможешь говорить на моем языке, но сам он плохо его знает, и я не очень поверил его объяснениям, о чем теперь сожалею. Скажи, почему ты так хорошо говоришь по-нашему?
Ориэлла замялась, вспомнив, что казалимцы не доверяют магам. Может быть, и ксандимцы тоже? Если сказать ему правду, не насторожится ли он? Но если солгать — он, конечно, почувствует фальшь, и тогда будет еще хуже.
Ориэлла глубоко вздохнула:
— Шианнат… Ты поклялся защитить меня. Останешься ли ты верен клятве, что бы ты от меня ни услышал? Ксандимец нахмурился:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});