Единорог топнул копытом.
— Ты? Целительница, потерявшая силу, не умеющая пользоваться мечом, никогда не сражавшаяся дочь своей земли? Это ему придется защищать тебя. Что ты будешь делать рядом с ним, если у тебя не осталось никакой силы, Целительница?!
Вихрь схватил Амарисуну за палец зубами и прикусил.
Девушка высвободила руку.
— Я воин, Вихрь, — тихо и серьезно ответила Амарисуна. — Может быть, мой дар должен был пропасть, чтобы я вспомнила это и сделала выбор. Дарить жизни или отнимать их в грядущем.
— Ты?! — единорог отступил на шаг и тряхнул головой. — Ты? Воин зелий и котелка?
Страж склянок и трав?
Эльфийка опустила голову.
— Не говори Мориану, хорошо? Пока что… я…
— Пока — что? — Вихрь ехидно оскалился. — Амарисуна Ноэйл хранит какой-то секрет в своем сундучке? Посыпанные пылью старые доспехи, бабушкин меч и дряхлый свиток с семейной историей?
Суна поджала губы.
— Насчет меча — это ты точно подметил, — я…
— Не успели соскучиться? — раздался от деревьев слева голос Мориана. Эльф держал в руках охапку сухих веток. Следом, волоча за собой толстенькое бревнышко, шел эмъен.
— Увы, мы так и не нашли ни четкой тропинки, ни следов зверей, — Мориан свалил ветки на расчищенную площадку. — Но Аллард утверждает, что с рассветом озеро само подскажет нам дорогу.
— По-крайней мере, я на это очень надеюсь, — эмъен бросил бревно поверх веток, сел на одеяло и вытянул ноги.
— А мы тут… — начал было Вихрь и осекся, получив от Амарисуны толчок в бок.
— Вы что? — эльф любовно складывал вокруг бревна шалашик для костра, веточка к веточке.
— Да ничего. Я успела заснуть, — Амарисуна села на корочки возле Мориана. — Скажи, мы ведь хотели выехать к Амэль Юрэнану, верно?
— Верно.
— Мы никак не можем обогнуть его?
Мориан обернулся к девушке и внимательно на нее посмотрел.
— Если не хотим потерять время — то нет. А что, есть причина, по которой ты не хочешь попадать в Амэль?
Амарисуна отвела глаза.
— Нет. Все в порядке. Разводи огонь — я проголодалась и немного замерзла. Скоро совсем стемнеет и мне…
— Страшно, — подал голос вытянувшийся на одеяле Аллард. — В этих краях не может не быть страшно.
Первым проснулся Мориан. Выпал из сна внезапно, а ведь виделось что-то на редкость мирное, красивое и нежное. То ли танец, то ли раннее утро дома, то ли пушистый локон волос, пахнущих медом.
Проснулся и резко сел, положив ладонь на рукоять меча. Тихо. Неподалеку спали Смешинка и Вихрь, свернулась калачиком совсем под боком Амарсиуна, и похрапывал, откинув одеяло в сторону, Аллард. Эльф неслышно поднялся на ноги и сделал пару шагов в сторону озера, оглядываясь и держа меч наизготовку.
Тишина. Ни всплеска, ни шороха, ни дуновения ветра. Мориан опустил меч, повернулся в сторону прогоревшего костра и в этот момент за спиной кто-то еле слышно вздохнул. Эльф резко обернулся, вскидывая меч и замер, чувствуя, как холодеет спина.
У самой кромки озера, обхватив колени руками и опустив голову, сидела девушка в дорожной одежде. Тиа видел потрепанные края штанин, запыленные сапоги, порванную на плече рубашку и лежащий у ступней меч так ясно, будто был солнечный день, а не черная, освещенная холодным лунным светом ночь. И в тоже время фигура была темной, нечеткой, готовой раствориться в безмолвии озера. Девушка тихонько всхлипывала и напевала что-то сиплым, прерывающимся голосом. Эльф прислушался и понял, что это — знакомая ему колыбельная.
— Амарисуна? — неуверенно позвал он. За спиной всхрапнул и скрипнул зубами Аллард.
Девушка подняла голову — но эльф не смог разглядеть ее лица.
Она вытерла глаза тыльной стороной ладони и поднялась, сжав рукоять меча.
— Если бы ты только знал, — ее голос или нет? Бесцветный, незнакомый, тусклый. — Если бы ты только доверился, а не шел один до конца. Сколько слов мы могли бы услышать и сберечь?
Незнакомка — или все-таки Суна? — резко обернулась, будто услышала что-то, вскинула меч в защитном жесте, словно отражала близкий удар и… растворилась в воздухе.
Мориан шумно втянул воздух сквозь сжатые зубы.
— Невероятное что-то, — пробормотал он, опуская оружие и возвращаясь обратно к месту ночлега. Эльф сел и покосился на Амарисуну. Девушка вздохнула во сне и подтянула колени к животу.
— Странная ты, — негромко сказал Мориан, заворачиваясь в одеяло. — Куда тебе идти… надо будет найти самую безопасную землю, самый безопасный дом и спрятать тебя туда, пока все не закончится. Если закончится. А потом я заберу тебя и…
Эльф осекся и мрачно, тихо рассмеялся.
— Ах, да. А на мгновение все показалось таким простым там, впереди. Иди один, тиа. Чтобы никто не плакал, когда ты погибнешь.
… Родителей Амарисуна увидела сразу. Они сидели на берегу реки, отороченном сочной зеленью и ели яблоки. Маленькие, гладкие, с нежно-розовой кожицей, пахнущие медом.
Суна точно знала, что они пахнут медом. Так же, как и знала, что за последние сто лет никто из эльфов не был в этом краю. И что незнакомые, крохотные, белоснежные цветы, разбросанные по поляне позади родителей, — однодневки. Цветут один день и умирают, сбросив семена, упрятав их в землю до следующего года.
На горизонте виднелись крыши домов — аккуратные, крытые черепицей, — девушка подумала почему-то, что там должен быть очень уютный и богатый город.
Мама болтала ногами в воде, как девчонка, и в ее волосы, собранные в растрепанную косу, были вплетены золотые цветы.
Папа обзавелся парой царапин на щеке, а волосы выгорели на солнце. И он считал веснушки на носу мамы — сколько Амарисуна помнила, он всегда так делал. Каждый вечер. Как ритуал. Периодически число веснушек менялось, и они даже загадывали, сколько их будет в этот раз.
У эльфийки защемило сердце.
— Мне кажется, нам пора вернуться, — сказала мама, обкусывая яблочный огрызок. — Мы слишком долго не были дома. У меня нехорошее предчувствие.
— Но мы так и не дошли до Края, — ответил отец.
Мама прищурилась, глядя куда-то вдаль.
— Мы обещали Суне, что вернемся намного раньше. Я… иногда я забываю ее лицо.
— Тебя беспокоит не это, верно? — отец наклонился к реке, зачерпнул воды и умылся. — Ты же знаешь, это наше последнее, долгое путешествие. Пока не увидим Край и Звезду, что покровительствует нам, путешественникам.
Мама разгрызла яблочный хвостик.
— Что-то случилось. В нашем краю, что-то случилось. И моя девочка в опасности.
"Мама", — хотела позвать Амарисуна, но, как это часто бывает во сне — не смогла.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});