А мы коноплю не сеяли.
С ы р о д о е в (хохочет). Ничего! Я тебе ее посею! (Уже открыл дверь, но опять задержался.) Слушай, Колобок! Сегодня я — твой гость. Приду вечерять, приготовься. Слышь? Вечерять буду У тебя, Терешко. (Повернувшись к Наде, ласково.) Тогда и поговорим. Время будет. (Уходит.)
Терешко хотел проводить начальника полиции, но в тот момент, когда староста переступил уже порог, Полина проворно схватила его за воротник и втянула в хату. Втянула и тут же захлопнула дверь.
П о л и н а. А ты, голубь сизый, останься!
Т е р е ш к о. Я их только провожу.
П о л и н а. Ничего, сами найдут дорогу, не слепые.
В о л о д ь к а. Надя! А чего этот полицай про тебя и про коноплю спрашивал? Какая конопля?
Н а д я. Тебе рано еще знать про ту коноплю.
В о л о д ь к а. Если разговор про ту, прошлогоднюю, которая возле запруды, колхозную, так это я туда бегаю. Там я спрятал гранаты, четыре противотанковые мины и две винтовки с патронами.
П о л и н а. О господи боже мой! А что же ты такое говоришь? А если кто видел тебя или подкараулил? Ето же и тебе конец и нам всем. Етот же самый гад, Сыродоев, в Зареченском поселке всю семью сжег. В хате. Нашли там пулемет и еще какую-то заразу. Под стрехой нашли. А теперь ты?
В о л о д ь к а. Это у Свиридовых под стрехой. А в Зареченском поселке партизанского комиссара прятали. Раненого.
Т е р е ш к о. Командира! Самого Орловского…
В о л о д ь к а. А ты откуда знаешь? Может, и сам руку приложил? А?
Т е р е ш к о. Еще чего? Сыродоев хвастал. Бедовал, что не схватил командира партизанского. Орловского, сказал. Опоздали с налетом. Тот раньше скрылся. Потому со зла и пожег всех… всю семью.
В о л о д ь к а. А не сказал тебе, кто донес? (Мягко, ласково.) Может, похвалился? Батя? Вот бы узнать…
Т е р е ш к о. Рано состаришься, если все будешь знать.
П о л и н а. Сынок мой! А как же теперь с оружием, которое ты… Ну? Сынуля? Голубь мой, сокол ясный? Как же?
В о л о д ь к а. А мне чего теперь бояться? У меня отец — староста. Немецкий холуй. Заступится. За сына.
П о л и н а. Да он первый тебя продаст.
В о л о д ь к а. Кому?
П о л и н а. Гестаповцам.
Т е р е ш к о. Не мели чепухи.
В о л о д ь к а. А я гестаповцам признаюсь, что оружие это мы с батей прятали.
Т е р е ш к о. Ну и дурак! А оружию ту я завтра заберу. А коноплю сожгу.
В о л о д ь к а. Забери-забери! Я заминировал и коноплю и оружие. Только тронешь — так громыхнет, что и в Берлине услышат.
П о л и н а. Ай-яй-яй-яй… За один день столько бед свалилось на мою голову. Володя! Надя! Бегите и позовите сюда Галю и Зину. Без детей пускай идут. Сейчас же. Одна нога там, другая тут. И сами вертайтесь. Суровый разговор будет.
В о л о д ь к а и Н а д я уходят.
Судить будем поганца.
Т е р е ш к о. Ето кого же? Меня, что ли?
П о л и н а. Тебя и по всей форме.
Т е р е ш к о. За что? При Советах я пастухом ходил. А теперь…
П о л и н а. Ты еще на советскую власть тявкаешь? Что детей твоих учила? За то, что тебе по многодетности каждый год тысячи отваливала? Так тебе мало? А? Ах ты обормот! Тебе ведь правление колхоза премию — кровать никелированную, с шариками, с матрасом на пружинах — дало. Чтоб мягко тебе было. А ты?! Мерзопакостник!
Т е р е ш к о (пытается шутить). А мне и так было мягко… с тобой. Ето тебе матрас…
П о л и н а. Молчи! А то вот как врежу между глаз!..
Т е р е ш к о. А теперь хоть в президиумах покрасуюсь.
П о л и н а. В каких президиумах? При немцах? Батюшки! Век с ним прожила, а не знала, что он может вот етак… Ай-яй-яй-яй… Что же с ним такое? Что с ним стало?
Т е р е ш к о. Что? Человеком стал. Нет, даже не просто человеком — богом! Пускай себе диким, но все же богом! Слыхала? Над всеми над вами я — царь, бог и воинский начальник. Хочу — казню! Хочу — милую! А?
П о л и н а. Вы только посмотрите на него, посмотрите! Ну? Слыханное ли дело?.. Да знаешь, кто ты? Чурка деревянная. Вот если воткнуть, забить, вкопать тебя в землю, так… то…
Т е р е ш к о. Что — то? Что — так?
П о л и н а. Так свиньи будут зады свои чухать о тебя.
Т е р е ш к о. Ты, баба, за такие слова можешь головой поплатиться. Я тебе не просто… лишь бы… абы што. Я тебе — староста! Я тебе — власть!
П о л и н а. А, холера на тебя-а! (Веско.) У меня одна власть — советская!
Т е р е ш к о. А где она? Где!.. Нема.
П о л и н а. Не каркай, гад! За нее, за власть ету, мои сыновья воюют. Зятья мои воюют. Придет она, вернется! А коли надо будет, то я и сама еще повоюю!
Т е р е ш к о. Ну, держись теперь, Гитлер! Трепещи! Моя Паша грядет на тебя.
П о л и н а. Ах ты!.. (Колотит его по чему попало.)
Т е р е ш к о. Да что ты меня пугаешь? Не пугай! (Встает, хочет подойти к печи.)
П о л и н а (схватила скалку). А ну сядь! Не шелохнись! Сядь! Кому я сказала?
Т е р е ш к о. Не бойся, я только уголек — прикурить… (Однако не смеет подойти к печи.)
П о л и н а. Я тебе покажу — уголек! Вот как шарахну между глаз, вот от тех искр и прикуришь.
Т е р е ш к о. Баба, что ето с тобой сегодня? Черт тебя оседлал али что? Поздравила бы, чарку поднесла бы… А ты — со скалкой на мужа… в такой торжественный день. Не желаешь сама, так я сам. (Идет к столу, наливает в стакан самогон.) А такая ласковая была, не-ежная была, мя-агкая… Что ето с тобой? Иди-ка сюда, я тебя поцелую…
П о л и н а. Поцелуй свинью под хвост! Или своего етого немца… туда же. (Отнимает самогон.) Ты свое выпил. Все выпил. (Отшвырнула его от стола.) Теперь похмеляться будешь. И надо же! То ночами пропадал бог весть где… говорит — в карты играл, в козыри, в подкидного… А тут вот как… докатился. Картежник! Гуляка!
Возвращается В о л о д ь к а. Он приводит замужних дочерей Колобка — солдаток Г а л ю и З и н у. Входит Н а д я.
Г а л я. Ты звала нас, мама?
П о л и н а. Ну, слыхали, дочки? Про отца нашего?
З и н а. Слыхали. Люди сказали…
Г а л я. Да такое сказали, что…
П о л и н а. И что же теперь делать?
Дочери и невестка падают перед отцом и голосят, как на похоронах.
Г а л я. На улицу стыдно показаться…
З и н а. Это теперь, при немцах. А когда наши придут? Как тогда людям в глаза глядеть?
П о л и н а. Ну? Что молчишь? Ответь им! Посоветуй!
Г а л я. Мой Филипп с немцами воюет!..
З и н а. И Федя…
П о л и н а. Да три сына. Твои сыновья с немцами воюют!
Г а л я. А их отец немцам помогает. Ну, не диво?
В о л о д ь к а (кричит). Предатель! Молчишь?!
Т е р е ш к о (ласково). А знаете что, девоньки! Идите вы к черту лысому. Собрались тут… Яйца курицу не учат. Посмотрите на них, люди добрые! Дочки, невестка, сын да женка учинили