Читать интересную книгу НОЧНАЯ СМЕНА. КРЕПОСТЬ ЖИВЫХ. - Николай Берг

- Боюсь, что не устоял бы…

- А я и вовсе слабая женщина.

- Слабые женщины не выживают в таких условиях.

- Если бы я была одна - тоже бы не выжила. Но я была с Митей. И мне никак нельзя было помереть. Никак нельзя.

- Не боитесь, что могли чегонибудь от курсантеров подцепить? Или зачать от них же?

- Нет, не боюсь. Я уже теперь долго ничего бояться не буду. А мальчики… Вы знаете - я ведь у них первая была. Так что вряд ли, что они больны. Ну а зачать… От таких - почему бы не зачать? (опять лукаво улыбается). Зря поторопилась силикон ставить - наверное, кормить мешать будет.

- Извлечь его не велика проблема. А к курсантерам меня вызывать не будут? У Вас все в порядке?

- Думаю, что в порядке. Я два года как донор. Там серьезно проверяли. И, кроме того, обследовалась… так что тут Вы можете не беспокоиться.

- Ну и славно. Кажется, так должен говорить хрестоматийный добрый доктор в конце нравоучительной беседы?

- В конце беседы я бы хотела сказать Вам большущее спасибо. И за себя и за Митю.

- Пожалуйста.

- И я постараюсь при первой же возможности отблагодарить Вас.

- Как курсантиков?

- Думаю, что иначе (опять улыбается) - ведь у Васто хотения особого не видно. Да и устраивать такие безобразия ежедневно…

Но я надеюсь, что смогу оказаться полезной - в чем другом - не последний же день живем.

- Да уж, давайте постараемся. Митю смотреть не буду - на первый взгляд у него все в порядке. Но если что будет беспокоить - я в Петропавловке.

- Спасибо. Я надеюсь - увидимся!

- Всего хорошего! Конечно, увидимся. Питер и раньше был большой деревней, а уж сейчасто…

Званцев стоит неподалеку. В глазах - вопрос.

- Все в порядке, если она не привирает. Она донор, их действительно проверяют.

- Могла и соврать.

- Могла. А зачем? Чтоб ее потом в мешок, да в воду? Сомневаюсь.

- Если только так.

- Я вас отлично понимаю. Но если Вас интересует мое мнение - то, что произошло - далеко не самое худшее, что может быть. Ситуация и впрямь эксквизитная, но ничего ужасного не вижу. Ваши три мушкетера…

- Это вы о ком?

- О приятелях Вашего сына.

- Ненавижу этих книжных героев. И ребята к счастью на этих дурацких мушкетеров не похожи совершенно.

- Ладно, пес с ними, с мушкетерами. Как ваши ребята отнеслись к происшедшему?

- Гордятся. Не знают, как эту проходимку еще ублажить. Все ее шмотки постирали.

- Тогда тем более хорошо, что они относятся к первой группе мужчин. Это радует.

- Что это за классификация?

- Моя собственная. По отношению мужчин к женщинам после полового акта.

- Уточните?

- Пожалуйста! Первая группа мужчин после акта испытывает благодарность к женщине за полученное удовольствие. Вторая испытывает ненависть и презрение к этой шлюхе, которая добровольно дала, потому как общеизвестно, что порядочные женщины испытывают к этому мерзкому занятию отвращение и поиметь порядочную женщину можно только усыпив, оглушив, связав ну или с мертвого тела наконец, как говорил один киношный герой. А третья группа ничего не испытывает к женщинам, потому как эта третья группа - гомосеки.

- Разве что по Вашей классификации…

- А что вас так бесит в трех мушкетерах?

- Бэгэродство! Уж такие люди чести… Они дворяне, вроде как офицеры привилегированной роты самого короля. Считают себя оскорбленными, если кто чихнул или зевнул в радиусе сто метров от их персон. Дуэли, дуэли… Но при этом делают все, чтоб их патрону наставили рога, да не кто иной, как английский герцог, враг Франции номер один…

И какая у этих ублюдков честь? Да их повесить мало, вместе с их командиром… А люди ими уже считай сто лет восхищаются…

- Надо же… А я както и не задумывался… Действительно.

- И никто не задумывается. Раз в книге пишут - то и герой. Ладно, пошли, Вам еще к выезду готовиться.

Выезд намечается непростой и потому сумку надо собрать с запасом и походом. Самое простое - набрать перевязочных материалов вдвое больше. Так вроде перед боем делали медики в Отечественную. У нас с одной стороны не должно быть перестрелки - не с кем, но запас не трет карман.

Завтракаем на скорую руку и пора на утренний сбор.

Пока идем, Николаич подает идею взять с собой и медсестричку с пистолетом.

Удивляюсь такому предложению, тем более, что семья Овчинникова - четыре человека. Особой битвы не ожидается, если будут еще спасенные - все же не лазарет же. А так получается цельная врачебносестринская бригада.

- Слышали такое выражение «бутылочное горло», Доктор?

- Ну, да. В смысле узкое место - где затор получается?

- Получается так. В медицине ведь такое тоже есть?

- Полно! Вон в НордОсте - все ресурсы столицы были подготовлены. А на важнейшем участке первичной сортировки ни одного медика не оказалось и этим занимались спецназовцы. А у них другая профессия совсем. Ждалито взрыва, медиков оттянули на безопасное расстояние. А вместо взрыва - газ. Эвакуация поэтому тоже так же пошла через пень колоду… И вместо того, чтобы разбросать пострадавших по нескольким больницам - всех направили в Градскую. А там тоже петлю подвоза не организовали, не выдвинули к воротам пункт приема пораженных, вот им во двор и набилось в очередь триста «скорых», получился неслыханно длинный и сложный рукав переноса пострадавших, вот больше сотни и потеряли… Так что рассказыватьто можно долго.

- Ну и хорошо.

- Да мнето только легче. Тем более - толковая она, опытная, так что не вижу причины спорить. Если согласится, конечно.

- А что ей еще остается?

Сегодня утреннее собрание начинается повоенному точно: ровно в девять часов две минуты. Чай явно становится традицией - и отлично. Не успеваем хлебнуть по глотку, как воспаряет наш импозантный мэтр и прочувственно - как ведущий церемонию в крематории - говорит о том, что вчера погиб смертью храбрых наш соратник и мы должны почтить его память…

Овчинников, не удержавшись от тонкой усмешки, заявляет, что память мы уже почтили - еще вчера.

За исключением тех, кто не соизволил.

Мэтр возмущенно отвечает, что ему никто не сообщил.

- Разумеется. Отговорки своей лени и невнимательности можно всегда найти. Тем не менее, мы уже почтили память своего товарища, и Вы тут уже опоздали. То, что Вы убываете в Кронштадт, Вы тоже не знаете?

- С какой стати я должен туда отбывать???

- Объединенным командованием Вы назначены переводчиком в команду мортусов.

- Что это все означает????

- Тридцать итальянок - феминисток приступают к работе в качестве вспомогательной похоронной команды. А Вы назначаетесь к ним переводчиком.

- Никогда не поверю, что они вызвались это делать добровольно! Это грубейший произвол! Они иностранные гражданки. И даже если они все свихнулись - я не собираюсь быть у этих могильщиц переводчиком!

- Знаете, Вашего согласия никто и не спрашивает. В соответствии с Законом РФ «Об обороне» в случае чрезвычайной ситуации я, как старший воинский начальник, имею право мобилизовать для выполнения насущных нужд любого. Вот Вы - как раз тот самый любой.

- А если я не подчинюсь???

- Вам разъяснить, что такое «неисполнение приказа в военное время»?

- Никто не объявлял, что у нас сейчас военное положение! И я не военнообязанный!

- У нас сейчас военное положение. Можете ли Вы это опровергнуть?

- Могу!

- Нет, не можете. А я могу отдать приказ выкинуть Вас за ворота. Михайлов, твои люди выполнят этот приказ, или нет?

- Выполнят, причем с удовольствием. Нам тут дармоеды ни к чему - каждый килограмм еды не из воздуха берется.

- Я буду жаловаться!!!!!! Вам это с рук не сойдет!!!!

- Разумеется. Вот сейчас отбывает «Треска» - получите командировочное удостоверение у моего секретаря - и езжайте. Да, кстати - итальянки еще не в курсе, что они добровольно взялись за работу похоронной команды. Вам вменяется в обязанность их убедить проявить, как говорилось ранее, высокую сознательность.

- Это тем более возмутительно!!!!

- С завтрашнего дня вводится карточная система на территории острова Котлин. Так что либо Вы и Ваши феминистки начинаете работать - и получаете рабочую карточку, либо у вас будут карточки иждивенцев… А, я забыл, что Ваши предки во время войны служили в 16 Украинском фронте, защищая Ташкент и наши питерские нюансы Вам незнакомы… Говоря проще - лучше Вам убедить итальянок.

- Я…

- Михайлов, покажи сеньору переводчику дорогу к «Треске»!

Мы, в общем, и раньше знали, что Михайлов может быть грубым, так что дальнейшее не удивило. Собственно все уже описано Гашеком в эпизоде общения сапера Водички и венгра Каконя. Разве что Михайлов еще вернулся взять бумажку командировочного удостоверения…

Особенно веселиться Овчинников не дал - и собрание покатило по рельсам.

У меня информации не густо - сообщаю количество пациентов, отмечаю обострение хронических болезней и прошу тех, кто еще не взял витамины - выполнить это. Под занавес показываю косынку - эта из НАТОвских запасов, черт ее знает, как к нам попала - треугольный кусок особо прочной чисто синтетической ткани, знакомый многим нашим людям - тем, кто постарше - как женский платок, кто помладше - как бандана. Только поболее эта штука, чем бандана.