Между тем беседы продолжались.
И в тот день, и потом.
В общем-то эти переговоры никуда никак не могли прийти. Османы старались уступить как можно меньше, а Петр взять как можно больше. Как обычно в таких ситуациях и происходит.
Наконец, царевич не выдержал…
— Мне кажется мы вообще не с той стороны подходим к вопросу.
— Отчего же? — спросил Петр.
— Мы обсуждаем его так, словно через год-два собрались снова воевать. А оно нам надо? Серьезно. Кроме Крымского ханства у нас разве есть какие-то по-настоящему значимые противоречия? Азов? Так рабов через него больше не повезут. Кому бы он не принадлежал. Керчь? Зачем она султану?
— И что предлагает царевич? — поинтересовался посол.
— Давайте начнем издалека. Зачем мы воевали? У вас, — кивнул он туркам, — были какие-то практические интересы в Великой степи?
Посол не сразу, но кивнул.
— Взять под свою опеку татар. Так? Вот. Но разве это реально? Да, им можно помогать. Но чтобы сохранить их под своей рукой, даже взяв, придется воевать с нами. Потому что для нас — контроль над степью — вопрос выживания. Вы сможете вести постоянные войны, имея ТАКОЕ плечо снабжения?
— Вопрос выживания? Отчего же?
— Полагаю, что вы прекрасно знаете, что татары занимались рейдами на нашу территорию, угоняя в рабство людей. Это огромный урон, с которым нельзя мириться. И выхода в данной ситуации ровна два. Либо физически истребить кочевников. Поголовно. Либо взять их под свою руку.
— Физически истребить кочевников? Позвольте усомниться в возможности такого исхода. Они же кочевники. От сильного войска они уклонятся, слабое разобьют.
— У кочевников есть большие и неповоротливые кочевья, которые может догнать пеший. И огромные неповоротливые стада. Что мешает бить по ним? Или вы думаете, что мужчины в состоянии размножаться без женщин и питаться без еды?
— На место этих кочевников придут другие. — заметил посол.
— У всего есть свои пределы. Тут ведь простой выбор — или мы их, или они нас. Это вопрос выживания. Но… мы пошли другим путем. Посему я и спрашиваю — зачем вам они? Какой с них прок? Просто немного потешить свое самолюбие?
— Это сложный вопрос. — чуть подумав, ответил посол.
— Есть над чем подумать, — кивнул Алексей. — А теперь новый вопрос. Зачем вам мы?
— В каком смысле?
— Ну вот — есть османская империя и зона ее влияния. Военного, экономического и культурного. Есть Россия со своей зоной влияния. По сути — две цивилизации. Что мы друг для друга? Только лишь враг? Как, например, вы с австрийцами. Или, быть может, есть какой-то иной формат взаимодействия?
— Цивилизации? — переспросил посол. — Интересно.
— Вы — явный продукт синкретического смешения восточно-римской традиции с персидской. Точка сопряжения, в которой смешивается несмешиваемое. Мы — тоже точка сопряжения, но уже западной, европейской традиции со степной культурой. На запад от нас с вами традиционная западная цивилизация во всем ее многообразии. На восток — Персия, Индия, Великая степь, а через них дальневосточная культура, что просачивается с торговыми караванами.
— Никогда не встречал такой взгляд, — улыбнулся посол.
— У нас с вами не так много противоречий. Во всяком случае геополитических. Первое — татары. Здесь все понятно. Их поддержка с вашей стороны означает войну. Войну бескомпромиссную, ибо это вопрос нашего выживания. Второе — проливы.
— Проливы? — удивился один из спутников посла. Настолько, что даже перебил царевича.
— Черноморские проливы: Босфор и Дарданеллы. География России такова, что по ней текут реки с севера на юг[56]. И нам в перспективе крайне выгодно вывозить свои товары в Средиземное море. Для чего нужно иметь порты в устьях Днепра и Дона. А также свободный проход через проливы. Кто их контролирует — не так важно. Главное, чтобы их контролировал друг.
— У вас не так много товаров. — осторожно заметил посол.
— Окончательно решив вопрос с татарами мы начнем заселять крестьянами степь. И распахивать эти плодородные земли. Товаров станет много. Очень много. Мы вполне сможем перещеголять Египет по поставкам зерна и иной еды. Вы же понимаете — площади земельных угодий совершенно не соизмеримы. И даже снимая один урожай в год мы будем выращивать еды больше Египта. Существенно больше. И все это может идти через проливы, обогащая вас посредством пошлин. То есть, к нашему общему благу. Не так ли?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Посол переглянулся со своими спутниками.
Царевич меж тем продолжил:
— Кроме того, прокопав судоходный канал в междуречье Волги и Дона мы сможем возить персидские товары в Средиземное море. Не этим жидким ручейком, как сейчас, а кораблями. Вьючные перевозки караванами малы и крайне дороги. А тут — корабли. Которые опять-таки пойдут через Черноморские проливы.
— Этот канал уже хотел построить при Селиме II. И, насколько мне известно, у него ничего не вышло.
— Это было давно. И у него не было современных инженеров. Нанятые нами голландские специалисты обследовали участок. Замерили перепад высот и оценили объем работ. Он большой. Но при грамотном подходе за пятнадцать-двадцать лет мы сможем их провести. Долго. Однако реально.
— Ты уверен? — спросил Петр.
— В том, что такой канал возможен? Да. Безусловно. — ответил Алексей и выразительно посмотрел на отца, давая понять, что это сведения оттуда — из сна.
— У тебя уже готов проект?
— Почти. Я ведь не зря создавал эти строительные компании. Помнишь, я говорил, что их можно не только для дорог использовать.
— Это будет дорого? — поинтересовался посол.
— Не дешево. Но, думаю, оно того стоит. Впрочем, уже сейчас там можно поставить хорошо организованный волок. А это позволит с помощью относительно небольших кораблей класса река-море вывозить товары из самой развитой части Персии в Средиземное море. Через проливы. Что будет и заметно дешевле, и принципиально больше, чем вьючными караванами через пустыню или горные перевалы. К тому же, этот канал позволит ввести в дело Волгу, а через нее, путем постройки нескольких малых каналов, возить товары из северной Европы и обратно. Это не такой жирный путь, как из Персии, но тоже деньги и немалые.
— Масштаб вашего мышления поражает, — благодушно улыбнулся посол.
— Я вижу наши державы… наши цивилизации не врагами, но важными геополитическими партнерами, которые смогли бы приносить друг другу огромные прибыли. В перспективе. Если, конечно, нам удастся решить некоторые противоречия. Малозначительные в общем-то острые…
Послы взяли паузу на подумать.
А Петр ушел пытать сына на тему проекта канала из Волги в Дон. Который вечером того же дня показали и османам, позволив себе скопировать.
Через несколько дней они собрались вновь.
И вновь в кафе.
Османские послы в этот раз были настроены еще более благодушно, чем раньше. Расчеты царевича показались им вполне убедительными. Да и картина, нарисованная им не только реалистичной, но и крайне интересной.
— Как вы видите решение вопроса с татарами?
— Почти все осколки Золотой орды уже вошли под руку Москвы. Кроме Крыма.
— Вы хотите, чтобы мы отдали вам Крым?
— Уступили сюзеренитет над ним. И передали крымские города, которые сейчас удерживают османы. А также города в устье Днепра. Чтобы мы могли их контролировать. Вы ведь понимаете — они живут набегами. И если вы могли себе позволить выгуливать их в наших землях или в Речи Посполитой, то мы — нет. А без контроля над переправами их не удержать.
— Это будет большой уступкой.
— Я бы предложил рассматривать это не как уступку, а как вклад в общее дело. Взаимовыгодное. Без решения вопрос с татарами, мы не сможем нормально заселять крестьянами южные земли. А без заселения — через Босфор и Дарданеллы не пойдут многие корабли с едой. Прибыли, на мой взгляд, не соизмеримые в текущей реальности. Пару веков назад — да — от татар шла настоящая река рабов, приносящая огромные барыши. А сейчас? Может быть я путаю, но на их поддержку вы тратите средств едва ли не больше, чем получаете.