— Упс!! — Маня одела Хасе на голову плетеную хлебницу.
— Оба-на! — Хася метнула в Маню омлет.
Посетители кафе с недоумением наблюдали за бабками и толпой журналистов, которые, в поисках ракурса, замирали в самых неожиданных позах.
— Боже мой, как неудобно! — заломила руки Анжела. — Это теперь в новостях покажут?
— Да кому нужны такие новости! — успокоила ее. — Не обращай внимания, пусть веселятся!
— Стыдно-то как!
— Слушай, а ты отселить их не пробовала? — с сочувствием поинтересовалась я.
— Пробовала. — Анжела смущенно потупилась.
— Ну, и…
— Скучно без них. Дома так тихо, что даже страшно становится! Верка плачет.
— Ну, если Верка плачет, — развела я руками. — Слушай, я уезжаю в Австралию. Вот, случайно тебя увидела и зашла попрощаться!
— Ну вот, — вздохнула Анжела, — все хорошие люди всегда уезжают в Австралию!
Если честно, я забежала в кафе, чтобы рассказать Анжеле про Лавочкина, устроившегося при богатой дамочке, но… у меня не хватило духа. Может, этот обалдуй нагуляется и вернется?! Зачем лишать ребенка отца?..
— Аська, опаздываем! — заорал Щит из повозки.
— Сейчас!
Я огляделась. Черт знает, что творилось в этом кафе!
— Люди! — заорал какой-то мужик, глядя на резвящихся бабок. — Да тут кино снимают! Вот клево-то! — Он схватил со стола вазочку и метнул из нее мороженое в лицо своей спутницы. Спутница завизжала и метко выплеснула на его лысину кофе. Остальные посетители повскакали с мест и с радостным гиканьем стали метать друг в друга все съестное, что находилось у них на столе. Вокруг летали куски тортов, салаты, мороженое, омлеты и хлеб. Женщины визжали, мужики улюлюкали. Официанты носились между столами, пытаясь унять веселье клиентов. Сквозь этот гвалт отчетливо слышалось повизгивание Хаси и Мани.
— Это же Аська Басова! — закричал кто-то. — Она тут передачу свою снимает «Девушки, на абордаж!» Зажигаем, ребята! Давай, давай, Аська, снимай!
— Прощай! — Я поцеловала Анжелу в щечку, еле увернувшись от увесистого пирожного.
— Надеюсь, еще увидимся! — Анжела успела сказать это до того, как рот ей запечатал большой кусок торта.
Я побежала к повозке, надеясь, что журналисты меня не заметят.
— Эй, а по какому каналу себя смотреть?! — закричал мне кто-то вдогонку.
* * *
В аэропорту было не протолкнуться.
За нами тащились жалкие остатки репортеров, но за рамку металлоискателя они со своей аппаратурой пройти не смогли.
Оставшись без пристального наблюдения камер, мы облегченно вздохнули. Но тут случилась другая напасть. К нам стали подходить люди и просить, нет — требовать! — автографы. Причем, у Щита чаще, чем у меня, что, признаюсь, меня расстроило.
Щит хмурился, но оставлял свои росчерки на календарях, визитках, открытках и обертках от беляшей. Некоторые умоляли нас с ними сфотографироваться.
— Бежим! — шепнул мне на ухо Щит, и мы слаженно дали деру от распаленной толпы, желающей нас непременно пощупать. — Нам бы уединиться, — сказал он мне на ухо и потащил куда-то под лестницу, где дремала бабушка, принимавшая плату за посещение туалета.
— Аська, тебе надо одеть вот это! — Дьяченко достал из своей сумки изящную диадему, которую сильно портил большой темный камень в центре.
— Господи, какая безвкусица! — возмутилась я. — Ты хочешь нацепить на меня этот булыжник?
— Одевай! — Щит напялил корону мне на голову, но я тут же сняла ее. Даже при плохом освещении, камень отливал фиолетом, а его грани мрачно и благородно сверкали.
И тут меня осенило.
— Ты нашел его?!! Это… «Черный Монарх?! А-а-а!
— Тише! — Щит закрыл мне рукой рот и покосился на дремавшую старушку. — Тише, я тебе говорю! А чего его было искать-то? Он сто лет на антресолях валялся в моей квартире. Вернее, валялась чалма, в центре которой торчал этот камушек. Маленьким я одевал чалму и играл в фокусника, а потом батя отвез свои цирковые костюмы в пустовавшую квартиру моих родителей. Вот и…
— Так вот почему Буб не сказал на кассете, где камень! Он знал, что ты знал! Ты знал, и ничего не сказал мне!
— И слава богу, что не сказал, а то в бассейне ты бы проболталась, и Педоренко раскрыл бы самую загадочную кражу века. Одень, пожалуйста, эту корону! Я три дня голову ломал, как вывезти бриллиант за границу! И догадался! Купил в ювелирном корону, типа тех, которые надевают на голову победительницам конкурсов красоты, и… сам присобачил сюда камень. Надеюсь, он не отвалится, пока мы идем к самолету.
— Ты идиот! — зашипела я, отбиваясь от его рук, которые пытались одеть на меня корону. — Нас же загребут на таможне!
— Да с чего ради?! Ты кто?! Мисс Россия, об этом все знают! На тебе потрясающее платье, за тобой по пятам гонятся журналисты, народ налетает за автографами, ты летишь, не куда-нибудь — в Австралию! Так почему бы тебе не надеть свою корону королевы красоты? Это не вызовет ни у кого никаких подозрений.
— Балда! Короны передаются следующим красавицам! Я Мисс черт знает какого года!
— Да кто это знает: передаются, не передаются! Ты Мисс Россия и точка!
— Нет! — Я стащила с себя тяжелое, словно шлем, сооружение.
— Ты предлагаешь мне сдать «Черный Монарх» в пользу государства?
— Не-ет! — заорала я и водрузила корону на голову. — Давай, попробуем его провезти. Если поймают, скажу, что так и было… — Я всхлипнула, и пальцем постучала по самому крупному и загадочному бриллианту в мире.
— А ну, геть отсюдова, развратники бесстыжие! — проснувшись, заорала вдруг бабка. — Чуть глаз прикроешь, так сразу под лестницу целоваться лезуть!
Мы прыснули, схватились за руки, и побежали, словно нашкодившие дети.
* * *
Самолет оторвался от полосы и начал набирать высоту.
Мы сидели, тесно прижавшись друг к другу. Щит сжимал мою руку.
— Получилось, — выдохнула я и уткнулась ему в плечо. — У нас все получилось! «Черный Монарх» теперь наш! Сколько он стоит?
— Понятия не имею, — пожал плечами Дьяченко и поцеловал меня правильно — в губы, минуя мое многострадальное ухо. — Этот камень принесет нам удачу!
Мы были в салоне одни. Владелец спортивного клуба в Сиднее прислал за Сергеем Щитом Дьяченко свой личный самолет, поэтому кроме нас пассажиров не было.
Таможенный досмотр мы прошли быстро и без проблем. Таможенники узнавали нас, улыбались и просили автографы. Их не удивила корона на моей голове. Веселые парни пожелали нам счастливого пути.
Мы летели к черту на рога, за океан, за горизонт, на другой материк, на другой конец света.
— Ты представляешь, в Сиднее сейчас зима! — засмеялся Щит и нажал кнопку вызова стюардессы.
— Нам, пожалуйста, что-нибудь австралийского, — попросил он на английском подошедшую девушку.
Странно, но она невозмутимо ушла за «чем-нибудь австралийским»…
«Бабуль, ну что ты на все это скажешь?» — спросила я без особой надежды на ответ.
«Я больше не буду с тобой болтать, детка!»
«Почему? — испугалась я. — Ты обиделась?!»
«Просто я за тебя теперь абсолютно спокойна!..»
* * *
СКАЗКЕ — КОНЕЦ, КТО СЛУШАЛ — МОЛОДЕЦ!!!
Примечания
1
Б.Г. — Борис Гребенщиков, поэт, композитор, бессменный лидер группы «Аквариум»
2
Ё пусиё — искаж. от корейского «Алло»
3
Пьяно — разг. от Пиано (итальянское piano, буквально — тихо).
4
Гелик — уменьшительно-ласкательное от Гелендваген, модель Мерседес-Бенц
5
«Старик Козлодоев» — песня Б.Гребенщикова, группа «Аквариум», альбом «Треугольник», 1981 г.
6
ИМХО — по моему мнению, от англ. In my honest opinion (Интернет-сленг)
7
Имеется в виду балет А. Адана «Жизель», действие которого происходит в потустороннем мире.