От этих слов Деклан сжался, как от удара хлыста. Перед глазами поплыл багровый туман, и в этом тумане лицо Лилибет на миг показалось ему старше, жестче, злее…
Лицо Жозефины.
— Убирайся! — проговорил он, вцепившись в край стола, сам не зная, к кому обращается — к живой женщине или к призраку. Руки его дрожали.
— Интересно, что скажут все эти бостонские доктора, банкиры и адвокаты, когда услышат, что их золотой мальчик связался с какой-то болотной безотцовщиной? — со злобным наслаждением повторила Лилибет. — Ни денег, ни родословной. Обслуживает туристов во второсортной забегаловке, а ее бабка шитьем зарабатывает себе на хлеб! Спорю на что угодно, тебя живо вычеркнут из завещания! Будешь сидеть в этой развалюхе на мели и без гроша! А что, если я им скажу, что ты переспал и с ее матерью, а?
— Вон из моего дома, иначе я за себя не ручаюсь! — выкрикнул Деклан. Он не помнил себя от ярости.
— Ну нет, такой, как ты, не станет бить женщину! Уж я-то знаю! — Она тряхнула головой, кокаин придал ей наглости. — Вот что, дорогуша: хочешь и дальше трахать мою дочку так, чтобы твоя семейка об этом не пронюхала, — садись и выписывай мне чек. И теперь я с тебя возьму не пять, а десять штук — за мои оскорбленные чувства.
— Твои чувства, Лилибет, и десяти центов не стоят.
— Вот как? А если я поболтаю с твоей мамочкой, а?
— Моя мать тебя без соли съест. — Он открыл ящик буфета, достал оттуда блокнот, написал на странице телефонный номер. — Вот ее телефон. Звони. Можешь прямо отсюда, я с удовольствием послушаю. Даже любопытно, что за блюдо она из тебя приготовит.
— Но мне нужны деньги! — взвизгнула Лилибет.
— Здесь ты их не получишь. — Потеряв терпение, он схватил ее за плечо и потащил к дверям. — Поверь мне, я тебе могу навредить гораздо больше, чем ты мне. Проверять не советую. — С этими словами он вытолкнул Лилибет на крыльцо и захлопнул дверь.
А потом с трудом доплелся до табуретки и рухнул без сил, почти в обмороке. Ему было плохо — физически плохо, словно Лилибет высосала из него энергию. В тот миг, когда она орала мерзости о Лине, что-то произошло… ее лицо вдруг стало другим. Превратилось в то, что преследовало его во снах.
Лицо, принадлежащее этому дому. Той его части, что хлопает дверьми и дышит лютым холодом. Что хочет выжить его отсюда.
Хочет ему зла…
«Что ж, — сказал он себе, — мать Лины теперь точно желает мне зла — в этом сомневаться не приходится».
Он встал и подошел к телефону. Во всем можно найти хорошие стороны: знакомство с Лилибет открыло Деклану глаза на то, как ему сказочно повезло с матерью.
Он набрал номер матери и почувствовал, как отступают слабость и тошнота, когда услышал в трубке ее энергичный голос.
— Привет, мам!
— Деклан? Что это ты звонишь среди дня? Что-нибудь случилось?
— Нет, я…
— Так я и знала! Какой-нибудь несчастный случай! Возишься с этими кошмарными инструментами, наверное, повредил себе руку или ногу?
— Мама, у меня по-прежнему две руки, две ноги и все прочие части тела в полном порядке. Я просто звоню сказать, что люблю тебя.
Наступило долгое молчание.
— Та-а-ак! Ты смертельно болен и жить тебе осталось полгода?
Деклан невольно рассмеялся:
— Угадала! Звоню предупредить, чтобы вы начинали готовить крутые ирландские поминки!
— Хочешь, приглашу дядюшку Джимми с его губной гармоникой?
— Нет, спасибо. Предпочту покоиться в мире.
— Договорились. А теперь, Деклан, объясни, в чем дело?
— Хочу рассказать тебе о женщине, которую я люблю и на которой хочу жениться.
Снова молчание — еще дольше предыдущего.
— Ты шутишь?
— И не думаю. Найдется у тебя пара минут?
— Для любимого сына как-нибудь выкрою.
— Ладно. — Он прошелся по кухне, поднес к губам чашку с холодным чаем. Лед давно растаял, но Деклан сделал большой глоток. — Ее зовут Анджелина Симон. Она сказочно красивая, отважная, гордая и упрямая. Иногда абсолютно невыносимая, но всегда совершенная. Она само совершенство, мам.
— И когда я ее увижу?
— На свадьбе у Реми. Есть только одна проблема, впрочем, нет, две. Вторая та, что она еще не согласилась стать моей женой.
— Не сомневаюсь, это препятствие ты преодолеешь. А что за первая проблема?
Он сел за стол и рассказал матери о Лилибет.
Через несколько минут он, широко улыбаясь, закончил разговор. Поднялся наверх, чтобы вымыться и переодеться — после разговора с Лилибет он чувствовал себя будто запачканным грязью. А затем снова взялся за телефон. Пожалуй, он все-таки встретится с Линой, не дожидаясь завтрашнего дня.
16
По дороге в «Этруа» Деклан завернул в офис к Реми. День свадьбы друга приближался, а в обязанности шафера, как известно, входит организация мальчишника. Общую идею (стриптиз-клуб и море выпивки) Деклан себе представлял, но хотел обговорить с женихом кое-какие детали.
Секретарша набрала номер Реми, и из динамика послышался панический вопль:
— Да-да, пусть войдет! Скорее!
Едва войдя в кабинет, Деклан понял, отчего в голосе друга звучала такая паника.
В одном из кресел, предназначенных для посетителей, сидела Эффи и горько рыдала. Вокруг нее хлопотал Реми, судя по выражению его лица, можно было предположить, что он и сам вот-вот заплачет.
Деклан подавил в себе желание немедленно развернуться и бежать прочь. Нет, нельзя бросать друга в беде. Он прикрыл дверь, подошел к Эффи, погладил ее по плечу.
— Дорогая, неужели ты все-таки ему призналась, что мы с тобой бежим в Вегас?
Эффи подняла на него глаза, а потом закрыла лицо руками и заревела еще пуще.
— Извини, неудачная шутка. — Деклан вытер вдруг вспотевшие руки о джинсы. — Что стряслось?
— Видишь ли, у нас проблема со свадебным банкетом… — начал Реми.
Эффи испустила горестный всхлип.
— Не будет у нас никакого банкета! — простонала она, зарываясь лицом в протянутый Реми носовой платок. — Банкетный зал сгорел! То есть не сгорел, но там на кухне что-то загорелось, и приехали пожарные, и… и…
— И пожар перерос в локальное наводнение, — мрачно объяснил Реми. — Теперь зданию требуется ремонт. К нашей свадьбе точно не успеют.
— Это я во всем виновата!
Деклан склонился над ней с другой стороны.
— Правда? Зачем же ты устроила пожар?
На этот раз Эффи слабо улыбнулась.
— Это я хотела непременно выйти замуж в старинном особняке! Реми говорил, давай снимем зал в гостинице, а я отвечала: нет, хочу романтики… Во что бы то ни стало решила настоять на своем! И что же — до свадьбы меньше трех недель, и… и… и никакой свадьбы не будет!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});