— Мы пересекли границу Сибири, — раздался голос Дарко откуда-то рядом. Хранимире нравился этот мужчина. В отличие от Огнека он не пытался взять то, что ему не принадлежало. Наблюдая за этими двумя, Хранимира заметила, как крепко они были связаны между собой и одновременно как далеки друг от друга, словно разные полюса одного магнита.
Ей нравилось, как они могли сидеть рядом друг с другом — спина к спине, — не говоря друг другу ни слова, и им так, казалось, было вполне комфортно. Каждый был погружен в свои мысли. Невеселые, наверное.
Хранимира смотрела на мир глазами пятилетнего ребенка. Для нее все было устроено просто: Бог — она — и остальной мир. Мир ей нравился такой, каким он был. Похоже, она была последним человеком на земле, который еще верил в приход Христа. Просто антихристов было уже слишком много.
— Ты уже бывал здесь? — поинтересовалась Димитрия у Дарко. Тот с сухим интересом вглядывался в простирающиеся за окном голые земли.
Дарко кивнул.
Когда Россию поделили между собой — кажется, в двадцать седьмом, — самые сильные мировые супердержавы, разорванная на кусочки страна тут же принялась показывать когти. Вся европейская часть, как и следовало ожидать, отошла Соединенным Штатам; весь восток отошел китайцам, а вот с центральной — то есть сибирской частью — получилась полная неразбериха. Какое-то время на нее претендовала Япония, Индия, поговаривали даже о том, что территории хотела присвоить себе внезапно разбогатевшая за последнее десятилетие Аргентина, но в итоге земли так и остались бесхозными: рай для наркоторговцев, беглых преступников, зазвездившихся политиков и бывших порно-звезд. Словом, история с открытием Америки повторялась на другом конце света шестьсот с лишним лет спустя. Сибирь была своего рода местом для отшельников со всего мира и той точкой, откуда потом и поползла вся дрянь. Здесь нередко шли перестрелки: бывшим заключенным негоже было терять сноровку. Недолго здесь просуществовала Ассоциация Свободного Кино (АСК), которую поддерживали все те же экс-наркобароны, которым надо же было куда-то вложить свои денежки. Так что в целом Сибирь была идеальным рассадником разного рода заразы и лакомым куском для журналистов, конкуренция между которыми основывалась уже только на том, кто найдет самое ужасное и опасное место и расскажет о нем всему миру.
Конечно, Дарко попался на эту наживку. Не то чтобы он сопротивлялся, когда получил сюда направление — скорее, даже наоборот. Наверное, именно поэтому родители так разозлились, когда узнали, чему решил посвятить себя их сын: у этого парня напрочь отсутствовал предохранитель. Если было стоящее дело, Дарко шел на него. Интервью в экстремальных условиях, репортаж из горячей точки или финансовые новости республиканского кошелька, — для него все было одно и то же.
Он тогда только закончил университет и жаждал показать Эве и самому себе, чего он в этой жизни стоил. Его подруге нравилась в нем эта его черта, но Эва никогда не думала о его безопасности. Она была слишком романтичной, слишком ограниченной своими представлениями о счастливой жизни. Любовные романы, которыми она зачитывалась, говорили ей о том, каким должен быть настоящий мужчина: сильным, настойчивым, уверенным в себе. И Дарко стал таким для нее, хотя так до конца и не понимал, ради чего он так старался изменить себя.
Теперь этот новый Дарко был частью его натуры. Те качества, которые Эва мечтала в нем видеть, теперь крепко сцепились с его душой, мертвой хваткой вросли в его тело. Она хотела, чтобы он любил ее больше жизни, и он любил, поддавался ее малейшим капризам. Но искоренить из себя эту любовь Дарко было уже не под силу.
Он пробыл в Сибири около недели и за это время вдоволь насмотрелся на жизнь, которая здесь текла. И эти люди — отвергнутые всеми — показались ему тогда гораздо более человечными, нежели те, которых он встречал каждый день, которым пожимал руки, в ответ на фальшивые улыбки которых улыбался так же фальшиво.
"Эй, ты сегодня потрясно выглядишь. Тебя повысили на работе? Новая девушка? Поздравляю, друг, от всей души поздравляю".
Здесь же выносили только правду и ничего, кроме правды. Если ты кого-то ненавидишь — подойди, скажи ему об этом. Вы набьете друг другу морды, а потом вместе пожалуетесь друг другу на жизнь за парой рюмочек сибирской настойки. Недаром сибирский флаг выглядел как простое белое полотно, и местным детям на общественных демонстрациях всегда вручали белые воздушные шары.
Дарко помнил девочку, в руках которой была такая огромная связка этих самых шаров, что она едва не взмывала вместе с ними ввысь.
Он уважал жизнь, которой они жили, проникся к этим людям всей душой, а когда командировка закончилась, то он подумал, что вернется домой совсем другим человеком. К сожалению, меняться было уже поздно. Эва не допустила бы.
— Когда я был здесь в последний раз, все было по-другому, — произнес Дарко, по-прежнему вглядываясь куда-то вдаль и пытаясь отыскать хоть что-то знакомое его сердцу.
Лежащая на кушетке Хранимира громко хмыкнула.
— Воздушные шары. Белые. Мы помним. Когда-то давно.
Димитрия не сразу поняла, что беженка имела в виду, и только затем вспомнила. Кажется, по телевизору рассказывали о чем-то подобном. Она никогда не любила новостные программы.
— Ты тоже была здесь? — удивилась девушка.
Хранимира изогнула бровь, и это незначительное движение тут же отдалось дикой болью.
— Мы хотели убежать туда ото всех. Но Огнек нашел нас там, и мы снова вынуждены были бежать.
— Огнек — это тот парень, который пытался убить тебя? — догадался Дарко.
Монашка не ответила. Это была та тема, которую она не хотела обсуждать ни с кем — даже со своей внутренней половинкой. Раздвоение личности постигло Ранку еще в совсем юном возрасте, когда ей стало казаться, что Христос всюду наблюдает за ней. Вскоре эта часть ее души стала неотделима от нее самой.
Огнек с самого начала показался Хранимире воплощением дьявола. Она думала, что это Господь послал его к ней, чтобы проверить, насколько она преданна ему. Хранимира не поддалась ему даже после того, как он вытащил ее на руках из горящей церкви. Чувства, которые она питала к этому мужчине, пугали ее так сильно, что она предпочитала думать, что во всем виноват дьявол: это он пытался затуманить ее разум.
Что такое любовь, Хранимира не знала. Господь любит своих детей, но люди не могут любить друг друга. Это было то, чего ей, увы, было не суждено постичь. Огнек говорил, что любит ее. Это ради нее он бросил все, что имел, а имел он предостаточно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});