- ...Уроды завистливые... – беззлобно хмыкнул я, оглядывая и ее, и других неугомонных одноклассников.
Лешка мечтательно вздохнул, когда Ксюхе все-таки пришлось освободить нашу парту от заманчивых изгибов своего тела, и уселся рядом, подперев руками голову.
- Отвянь, – предупредил я заранее, видя, как безудержное любопытство плещется в его глазах.
Пусть помучается, гад.
Знаю, что тема секса для него болезненная, мальчик вообще еще девственник, хоть глядя на него, этого и не скажешь. Да, в общем-то, кроме меня этого никто и не знает.
А губы я просто-напросто себе сам накусал.
Пока ехал в трамвае... Типает меня с утра не по-детски.
И что, мне нужно было это Лешке объяснять? Ну вот еще...
Я еще твинсов даже и не видел...
Лешка наблюдал, как я вытаскиваю конспекты и ручки. Хитро улыбался, и пытался заглянуть мне в глаза.
Я разгрузился, сел и выдохнул.
- Ну, скажи... Кому повезло-то так? – не выдержал он все-таки, но уже тихо, не на публику.
- Блин... не доставай... Засохни...
- Гы... А я, между прочим, видел Истомина-старшего. Он-то явно без таких отметин...
О-па... Это он про Свята. Ну, хоть так... Значит, он в школе. Уже хорошо...
Я развернулся, и, глянув на него, усмехнулся.
Потом медленно, издеваясь, спросил:
- А ты и младшего рассмотрел?
Леха моргнул, шмыгнул, и, на несколько секунд, завис, как комп, пытаясь переварить малоприемлемую программу..
- Да ладно... – наконец-то пробасил он недоверчиво, отмирая.
- Пф... да расслабься, епт... – я покачал головой, деланно, с возмущением выдыхая, а потом все-таки не удержался, и молча врезал по шее. Лешка заржал, закрываясь руками.
- Все-все-все... больше не буду...
- Еще одно слово на эту тему и я тебя урою... – пригрозил я.
Вот же неугомонный, суко.
Ведь наверняка-то и не знает ничего, хоть эти сплетни про меня и Свята, как были с самого начала, так и гуляют по школе до сих пор.
Но так... Лениво как-то треплются. Вяло. Если можно так сказать.
А напрямую я даже Лешке ничего не говорю.
Повышенное внимание, конечно, напрягает. Не без этого.
Но как ни старайся, никуда не скрыться от пристальных глаз безнадежно влюбленных девчонок. И не только их.
А когда мы были втроем, вообще складывалось ощущение, что кроме как на нас, народу и смотреть-то больше не на кого.
Это иногда ужасно бесило. И не меня одного.
Как-то переклинило от одного момента, когда мы стояли втроем в коридоре, и разговаривали. Не помню уж и о чем, елки, вот только Свят взялся за ремешок моего рюкзака, висевшего на плече, и медленно скользил по нему пальцами, вверх-вниз...
Раз, другой, третий...
Я не могу сказать, что этого не замечал, замечал. И понимал, что для обычных друзей это не совсем обычноеприкосновение.
Но было еще кое-что, что заметил Ян, оглядев народ вокруг нас.
- Братишка... ты это... – он кивнул на его руку, - завязал бы с этим, а?
Мы переглянулись со Святом.
- А че? Ты тоже хочешь подержаться? – не понял тот усмехаясь.
- Блять... Да это на реальную дрочку похоже... придурок ты... – зашипел Ян, и у Свята раскрылись глазки. – Народ весь в краску вгоняете...
Свят отпустил ремешок, посмотрел вокруг, и я знаю, он видел, как одни смущенно отводят глаза, а другие очень старательно делают вид, что ничего такого-тои не было.
Свят почесал нос, вздернув брови.
- Да? – он глянул на Яна и тот, улыбаясь, покачал головой, отворачиваясь.
- Палимся? – движение губ для меня, и я, пожав плечами, тоже улыбался как придурок, понимая, что, мать его, еще какпалимся, иногда этого даже не понимая.
- А может мне сейчас на радость всем засосать тебя по-взрослому, с языком, а? Чтобы уж не зря все пялились? – это было сказано уже не только для меня, и даже не для нас с Яном. Это было сказано для тех, кто был рядом и с упоением за нами наблюдал. И таким тоном, что, не сомневаюсь, у многих по спинам пошли мурашки.
Сука.
Умеет поставить на место.
Мне даже стало жалко тех, кто тогда невольно перехватил его взгляд.
Господи, я чуть не умер там на месте...
Ну, а че? Поржали просто от души, пытаясь все перевести в шутку...
Потом мы еще поговорили, что надо быть аккуратнее, и ничего большего, чем стеб, друг над другом не позволять. Но мне и после того еще не один раз приходилось утихомиривать моего похуистического зверя, когда он пытался меня зажимать где-нибудь в уголке, рискуя получить от меня не хилую затрещину.
К Мозаику внимание тоже всегда было. Как к школьной «достопримечательности», единственному фрику с разноцветными глазами, да еще и эмо. Но со мной его вряд ли кто-то связывал в смысле более близких отношений, нежели дружеских, которые мы и не скрывали, хули-то этоуже было скрывать...
Не могли же мы специально морозиться друг от друга. Общались, конечно.
Я просто всегда очень старался не смотреть на твинсов влюбленными глазами. И не раз Свята просил не трахать меня взглядом в школе.
Так что... вот такие дела на этот счет.
Ну, а от чего я был с утра такой вздрюченный, уже, видимо, и объяснять не надо, да?
Идиотское такое состояние...