подвинулся почти вплотную, положив ноги девушки себе на колени.
– Почему тебе страшно?
Саша зажмурилась, не желая признаваться в этом не только Диме, но и самой себе. Она понимала, что как только примет эту правду, а тем более поделится ею с Токаревым, пути назад не будет. Девушка колебалась, принимая решение. Она вспомнила об их договоре – только правда, ничего не скрывать, не замалчивать. Попробовать.
– Я боюсь, что после секса ты не захочешь меня знать. В прошлый раз я была к этому готова. Относительно. А сейчас… сейчас, кажется – не очень. Поэтому я не хочу с тобой спать, Дим.
Токарев молчал, переваривая ее слова, а потом внезапно согласился.
– Ты права, Сашка, – послав ей печальную улыбку, кивнул Дима, поглаживая ее ноги.
Не успела Нестерова задохнуться от подступающих слез, как он пояснил.
– Нам и правда не стоит торопиться с сексом. Полагаю, как только мы переспим, ты уже от меня не отвяжешься.
– Чего? – обалдела Сашка, таращась на Диму во все глаза.
– Того самого. Ты же знаешь, если мне чего в голову ударит, я не отступлю.
– Ты страшный человек, Токарев, – наконец хихикнула и Нестерова.
– Ну уж нет. Я всегда был красавчиком.
Сашка не сдержалась и легонько пнула его.
– И скромняжкой.
– Не-а, этим недугом не страдаю, – продолжал свою хвастливую браваду Дима, но тут же вновь посерьезнел. – Ты, правда, думаешь, что, как только мы переспим, я перестану отвечать на твои звонки и буду избегать встречи?
Прикусив губу, Сашка кивнула.
– Думаешь, я все это делаю ради банального секса?
– Я не знаю, Дим.
– Мы ведь постоянно на связи по работе, твои друзья играют у меня в покер. Да меня тупо Костян похоронит, если…
Он замолчал, потому что Сашка в очередной раз забралась к Диме на колени и приложила свой палец к его рту.
– Я понимаю, знаю… И все, что ты сделал, делаешь, это… Это вроде как серьезно, но…
– Что но? – уцепился за фразу Дима, изо всех сил желая понять, где же он сделал ошибку, почему Саша до сих пор не доверяет ему.
– Я просто боюсь. Это нелогично, но мне страшно.
Токарев знал, что все вполне логично. Сашка не могла отпустить старые воспоминания. Сейчас ей будет сложнее научиться доверять, ведь ее ожидания обманули дважды: сначала он, потом бывший муж. А может и не только они разбили мечты Саши Нестеровой. Дима ненавидел свои ошибки, но был готов их исправить. Бесило его то, что придется лечить не только те раны, что нанес ей он, но и заживить болячки от других мужчин. Но Токарев хотел Сашу, он любил Сашу. Раненую наивную девочку, застегнутую на все пуговицы бизнес-леди, потерявшую истинную себя в работе и сомнительных связях молодую женщину. Он хотел ей помочь стать цельной, каким не без труда и практически в одиночку сделал сам себя. Дима знал, что сможет. Он верил в себя, в них, в общее будущее, а это уже немало.
– Мы не будем торопиться, – Токарев приподнял Сашкино лицо за подбородок, чтобы поцеловать. – Я понимаю, Саш.
– Не обижаешься?
– Нет.
– Останься у меня на ночь. Не хочу тебя отпускать.
Дима взял паузу, чтобы не перепугать и без того зашуганную сейчас Сашку своей бурной радостью, и лишь сдержанно покивал. Он в полной мере оценил ее предложение. Закрыв одну дверь, девушка открыла другую. Да, она не доверяла ему пока свое тело, через которое он так легко мог проникнуть и в душу, но позволила ночевать в своей квартире, быть ее гостем, другом, очень близким другом. Токарев чувствовал, что сейчас ее приглашение продиктовано не вежливостью, а именно потребностью. Потребностью в нем.
– Тогда завтра поедешь со мной на покер? – уточнил Дима, сразу прикидывая все удобство его ночевки здесь.
– Поеду, – с энтузиазмом кивнула Сашка. – Только тогда мне придется у тебя остаться.
– Нууу, я могу и назад привезти ночью… – начал было расстраиваться он.
– Ой, не трынди, Токарев, останусь у тебя без проблем. А то ведь если увезешь меня ночью, я тебя вряд ли домой отпущу.
Дима заулыбался, ни капли не жалея, что его коварные планы были раскрыты.
– Мне понравилось, когда ты осталась в тот раз.
– Думаю, в этот тебе понравится еще больше, – захихикала Нестерова.
– Обещаешь? – Дима подвигал бровями.
– Посмотрим, – улыбнулась Сашка, медленно приближая свои губы к его рту.
Рубашка на ней все еще была расстегнута, и больше девушка не прикрывалась. Дима снова начал терять тормоза, чувствуя, как она льнет к нему во время поцелуя, как трутся о его тонкую хлопковую майку напряженные пики сосков.
– Саша, – позвал ее Дима в перерыве между поцелуями, пока они оба жадно хватали ртом воздух. – У тебя были нормальные отношения после развода? Серьезные?
Токарев пожалел, что задал этот вопрос, потому что, стоило словам вылететь изо рта, Саша вся напряглась, как струна.
– Ни до, ни после, – ответила девушка после минуты красноречивого молчания.
Саша не без разочарования призналась, что у нее просто-напросто не было нормальных отношений с мужчиной. Чтобы познакомиться, принимать знаки внимания, ужинать, ходить в кино, целоваться, позволить немного больше, переспать, разругаться, помириться, отметить вместе первый новый год, дарить подарки по праздникам, познакомиться с родителями, съехаться, пожениться, родить ребенка, а потом жить долго и счастливо. Не было у нее такого, даже в урезанной версии, даже фрагментами.
С Женей они были вместе два месяца в совокупности, между которыми провели год, общаясь по телефону и интернету. Это уж никак нельзя назвать нормальными отношениями. Денис – парень для секса, за которого она вышла, потому что он вовремя предложил, потому что боялась остаться одна. Да, у них было два года брака. Но после первой же измены Саша не чувствовала себя его женой, а Дениса – мужем. Это было какое-то нездоровое сожительство с эпизодическим сексом. Остальных Нестерова даже не считала. Все эти повара, бармены, студенты и прочие мальчики, с которыми она крутила, пока Денис был в армии, никоим разом даже близко не напоминали что-то серьезное. Ну а после развода Сашка и подавно избегала любых намеков на нормальность и серьезность. Целиком и полностью осознав свою ущербность, Нестерова сникла.
– Значит, мы с тобой в этом плане оба девственники, – напротив обрадовался Дима.
– А Ксюша? Ты ведь жил с ней? – напомнила Саша, вздернув брови от удивления.
– Смеешься? Ну да, жил. Но я с ней