19 августа 1902 года в городе Нальчике, в интеллигентной семьеприсяжного поверенного, выпускника юридического факультета Санкт-Петербургского университета Михаила Львовича Киршона. Мама – Ольга Петровна Киршон, в девичестве Зайцева, после окончания Бестужевских высших женских курсов работала фельдшерицей.
Детство Володи прошло в Санкт-Петербурге. Родители были изрядными леваками и активно участвовали в революционном движении. Отец частенько защищал на процессах революционеров, мать дважды отбывала тюремное заключение в Петропавловской крепости, один раз с маленьким Володей.
При этом адвокатом отец был весьма профессиональным и знающим, процессы обычно выигрывал, поэтому семья не бедствовала. Скажем честно - Фадеев, иногда в запальчивости обзывавший Киршона «барчуком», имел к этому определенные основания. Вот его детская фотография.
Согласитесь – барчук барчуком.
Когда пришел срок, мальчика естественно, отправили в хорошую гимназию – получать хорошее образование. Юноша прекрасно закончил шесть классов, а потом случилась революция.
Вот он в последний спокойный год – 1916-й - вместе с сестрой Валей. Через два года этот мальчишка станет бойцом на Гражданской войне.
После Февраля гимназист Киршон бросил учебу и окунулся в манящую стихию революции. Обеспокоенные активностью старшего сына и опасаясь угрозы голода, в 1917 году Киршоны принимают решение – отправить детей с матерью на юг, к родственникам в Кисловодск, где Киршона-младшего сдали в Кисловодскую гимназию.
Поучившись там в 17-18 годах, 15-летний Володя выкидывает кунштюк, который от него никто не ждал – записался добровольцем в команду бронепоезда «Варяг» при отряде красных партизан Н. С. Янышевского. Красный бронепоезд с боями прорвался во Владикавказ, а в середине января 1919 года вернулся в Кисловодск. После того, как Кисловодск был захвачен белыми, мать очень боялась, что кто-нибудь стуканет о красноармейском прошлом сына в контрразведку. Поэтому отправила сына к родственникам в Ростов, оттуда тот удрал в Харьков, где снова вступил в РККА – рядовым бойцом 11-й армии.
Воевал честно, в 1920 году в 18-летнем возрасте стал членом РКП(б) и после бегства Врангеля из Крыма и окончания войны был откомандирован в Москву на двухгодичные курсы Рабоче-крестьянского коммунистического университета (РККУ).
В время учебы в университете имени Я.М. Свердлова прославился неуемной творческой энергией. Перевел на русский язык французскую песню времен Великой Французской революции «Наша Карманьола», которая стала очень популярной в среде рабочей молодежи, прилипчивый припев звучал повсюду:
Жарь, жарь, жарь,
Буржуя на фонарь
Жарь, жарь, жарь скорей
Хватило б только фонарей.
На волне успеха Киршон даже сделал сценарий «Наша Карманьола» и издал его в 1923 году. Но успех песни не шел из головы, поэтому Володя сосредоточился на сочинении песен, многих из которых даже стали недолгими хитами - «Мы — фабричные ребята» или «Мировой пожар горит, буржуазия дрожит!»
В 1923 году Володя Киршон заканчивает курсы Коммунистического университета и проректор Клавдия Ивановна Кирсанова, жена главного безбожника страны Емельяна Ярославского, писанная красавица в молодости и убежденная большевичка, 11 лет отсидевшая в тюрьмах, на каторге и в ссылке, самолично пишет характеристику выпускнику-активисту:
«Активен, хорошо разбирается в вопросах партжизни, выдержан, дисциплинирован».
Как дипломированного специалиста, Владимира Киршона направляют в Ростов, там он получает комнату в коммуналке в знаменитом ростовском «Доме Зворыкина», где до революции жил градоначальник генерал-майор Иван Николаевич Зворыкин.
Работать Киршона отрядили заведующим учебной частью ростовской совпартшколы.
Но, как и Фадееву, активная партработа не мешала ему творить – сочинять пьесы, стихи и песни. Киршон ставит революционно-агитационные пьесы собственного сочинения и продолжает писать комсомольские песни – такие, как «Посмотрите как нелепо расплылася рожа НЭПа».
В 1923 году завуч совпартшколы даже написал для киностудии «Пролеткино» сценарий одного из первых советских шпионско-приключенческих фильмов «Борьба за ультиматум». Причем в соавторстве с Михаилом Бойтлером, также известным как Бойтлер-Гарден.
Это был человек весьма бурной биографии – один из пионеров велосипедного спорта в нашей стране, чемпион Российской империи по велоспорту 1905, 1907 и 1917 годов, а также победитель первого чемпионата РСФСР по велоспорту (1918). При этом он был еще и хорошим боксером (серебряный призер первого чемпионата РСФСР по боксу в легком весе 1918 года) и профессионально занимался конькобежным спортом.
Спортивные успехи не помешали Михаилу Бойтлеру стать известным киношником. Он писал сценарии, а также руководил известным всей Москве кинотеатром на Малой Дмитровке, 6, где ныне располагается театр Ленком. Прославился дикой инновационностью, в частности, создал при кинотеатре знаменитый «Ночной клуб», также известный как «Заячья академия», где тусила вся кинематографическая молодежь Советской России - Сергей Эйзенштейн, Дзига Вертов, Лев Кулешов и многие другие.
Да, еще Бойтлер был автором первых советских учебников по рекламе.
Репрессии, как ни странно, пережил благополучно, после войны работал старшим преподавателем на физтехе МГУ и руководил студенческими велопробегами. В 1951 году его питомцами был установлен Всесоюзный вузовский рекорд по дальности и трудности перехода большой группой (маршрут: Москва — Минск — Киев — Одесса — Ялта — Симферополь — Харьков — Курск — Москва. Это 4050 км меньше чем за два месяца).
Но вернемся к Киршону.
Его фонтанирующая творческая активность привела к тому, что в своих литературных пристрастиях он определился гораздо раньше Фадеева – и в том же 1923 году Владимир Михайлович Киршон стал инициатором и создателем Ассоциации пролетарских писателей в Ростове-на-Дону.
Выглядел 21-летний начинающий литературный функционер в те годы примерно вот так.
А через несколько месяцев после создания в Ростовскую АПП вступил Владимир Петрович Ставский.
Владимир Кирш и Владимир Кирп встретились.
Почему Владимир Кирп?
Сейчас расскажу.
Еврейская фамилия у Ставского появилась не вследствие происхождения, как у полукровки Киршона.
Вообще-то Ставский был Кирпичников.
Владимир Петрович Кирпичников. Сын пензенского столяра, стопроцентный русский, взявший псевдоним в память о друге, спасшем ему жизнь и погибшем в Гражданскую. Как в песне, помните – «за себя и за того парня».
При всем сходстве биографий Владимир Ставский был человеком совсем другой породы, нежели Владимир Киршон.
Никаких «барчуковских» фотографий у него не было и быть не могло. Отец умер, когда сыну было всего несколько лет, и Володю с братом тянула мать, Мария Григорьевна, портниха. Как писал сам Ставский в автобиографии: «Жили мы в нужде. Насколько мы унижались, видно из того, что в летнее время сбор ягод и грибов в лесу давал серьезное подкрепление нашему бюджету».
Тем не