— Я пока не уверен. Может быть, во Францию, на Средиземное море, я устал от городов.
— Вы уверены, что именно это вам и нужно?
— Я должен выяснить, обладаю ли настоящим талантом, Фулмер. Я слишком долго ждал, когда смогу это сделать.
Повинуясь какому-то безотчетному порыву, по пути в художественный отдел Райль зашел в один из отделов журнала и попросил, чтобы ему подготовили подробное досье на Карра Хэрроу и Хэрроу Энтерпрайзес.
— Нам понадобится на это несколько дней, — сказала девица из отдела.
— Ничего, если меня не будет здесь к тому времени, как досье будет готово, я буду весьма признателен, если вы пошлете его мне домой.
Райлю понадобилось три дня на то, чтобы проявить и напечатать филиппинские фотографии и сделать оригинал-макет; к тому времени как он закончил все это, он уже забыл о запрошенном досье.
Досье из «Уорлд мэгэзин» было доставлено ему вечером. Райль уже почти собрался уходить, но досье было таким толстым, что это вызвало у него любопытство. Он расстегнул пальто и сел, чтобы прочитать его.
Карр отлично справлялся с ведением дел компании в течение первых лет после смерти отца. Потом он неожиданно стал растекаться во многих направлениях и в погоне за беспрецедентным расширением поставил компанию на грань банкротства. В 1892 году экономика страны стала приходить в упадок, и в разорении и финансовом крахе окружающих его людей Карр смог узреть выгоду для себя. Он использовал три банка, основанных отцом, для того, чтобы отобрать дорогостоящую недвижимость в счет неуплаты кредитов, ее он держал до тех пор, пока рынок не стабилизировался. Впоследствии от продажи этой недвижимости им была получена колоссальная прибыль. Он построил железные дороги, чтобы перевозить товары Хэрроу, и установил цены на ее использование на столь низком уровне, что вскоре другие дороги вынуждены были свернуть перевозки. Потом же, устранив конкурентов, Карр поднял цены на гораздо более высокий уровень.
Такой неявной политики он придерживался во всем. Теперь компания снова была в плачевном состоянии, так как ей грозил антитрастовый иск, однако же в приведенных фактах Райль не смог найти хоть какой-нибудь намек на грозящую Джинкс опасность и никакой причины, по которой он должен был бы поехать в Орегон.
Несколько расстроившись, Райль взял другой документ — копию отцовского завещания! Он удивился — как же журналу удалось завладеть ею? По мере того как он читал, на губах его появлялась улыбка. Он унаследовал двадцать два процента Хэрроу Энтерпрайзес, и это означало, что Карр все это время растрачивает его деньги! Конечно же, деньги могли бы быть положены и на его счет, но, зная Карра, Райль был абсолютно уверен в том, что тот присвоил его дивиденд и подделал его подпись.
Теперь у него была причина посетить собрание — оправдание для того, чтобы вернуться в Хэрроугейт.
Он сказал самому себе, что не увидит Джинкс. Нет никакой причины, по которой он должен видеть ее. Единственной причиной, по которой он возвращается, является желание спасти компанию. Так он убеждал себя. Сможет ли он успеть к собранию?
Поезд мчался через долину Гремучей реки. Райль смотрел в окно, все думая о том, правильно ли он поступил, приехав сюда. Может быть, ему следовало взять адвоката, чтоб тот все уладил. Наверное, это имело бы больший смысл. Но думал ли он когда-нибудь о здравом смысле, если речь шла о Джинкс? Первоначально он не имел намерений видеть ее, но по мере того как поезд огибал долину и перед его взором приближающийся город обретал очертания, он все больше сомневался в том, что сможет удержаться и не увидеть Джинкс.
Когда поезд приехал на станцию, Райль вытащил часы. Час сорок. Черт! Киф может быть уже в Хэрроугейте. Райль надеялся; что сможет провести до собрания пару минут один на один с Кифом. Но теперь у него оставалось только несколько минут для того, чтобы закинуть сумки тете Пэйшиенс и ехать. Он помахал первому попавшемуся извозчику.
— Вы ведь знаете дом сестры Хэрроу? — спросил он.
— Кто ж его не знает? — ответил тот.
Когда кибитка повернула на Больничную улицу, Райль увидел Хэрроугейт, стоящий на другом конце озера. Он уставился на него голодным взглядом.
Вид дома его детства разбередил все его старые раны; внезапно он понял, что никогда не сможет уехать отсюда, не увидев Джинкс. Прошло целых тринадцать лет, и он был не в состоянии больше ждать. Он так жаждал видеть ее, слышать ее голос, что никак не мог противостоять этому желанию. Ведь он так долго имел возможность видеть и слышать ее только благодаря своим воспоминаниям. Изменилась ли она настолько, что ее невозможно узнать? Конечно, она выглядит сейчас старше, но та женщина, та Джинкс, которую он любил и портреты которой писал, — найдет ли он ее в матери двенадцатилетней дочери?
Но вот Хэрроугейт скрылся за поворотом, и они оказались около маленького дворика, принадлежащего тете Пэйшиенс. Хорошенькая молодая женщина выбежала из него в тот момент, как они въезжали в него. Она была столь взволнована, что в спешке чуть не упала. Одернув льняной пиджак, Райль выпрыгнул из повозки и приподнял свою дорожную шляпу.
— Извините, — сказал он, — я ищу доктора Хэрроу.
Женщина обратила к нему встревоженное лицо и остановилась в изумлении.
— Мистер Толмэн? — выдохнула она. — Райль Толмэн? О Святая Мария! — Она вдруг улыбнулась сквозь слезы и схватила его за руку. — О, вы приехали как раз вовремя! С Эдисон и Джинкс произошло что-то ужасное — я это чувствую! У тети Пэйшиенс сегодня случился инфаркт, и Киф не смог пойти на собрание.
Бормоча, она затолкала его обратно в повозку и забралась в нее сама.
— В Хэрроугейт! — крикнула она извозчику, — и побыстрей!
ЭЛИСОН
15 сентября 1899
Сидя на верхней веранде, Эли видела, как псы бесшумно пробегали мимо башен. Почему их отпустили днем? Они выглядели более голодными, чем обычно. О, как же мама теперь доберется до дома?
Она кинула журнал на пол и побежала в дом. Эли так спешила, что скобки ее зацепились одна за другую и она чуть не упала на ступеньки. Раньше она никогда не пользовалась телефоном, но видела, как это делает мама. Поэтому Эли подошла к черной коробочке и сняла трубку.
— Назовите номер, пожалуйста, — отозвался дребезжащий голос. Элисон встала на цыпочки.
— Соедините меня, пожалуйста, с мистером Карром Хэрроу в Хэрроугейте, — сказала она, изо всех сил стараясь казаться взрослой.
— А кто это? — спросил скрипучий голос.
— Это Эли Хэрроу, миссис Коннор, мне необходимо прямо сейчас поговорить с кем-нибудь из главного здания.
— А твоя мама знает, что ты пользуешься телефоном? Маленьким девочкам не полагается играть в телефон.