состою в Союзах композиторов или писателей и скорее всего, никогда туда не попаду. Мои песни нигде официально не признаны и нигде не прозвучали, а стихи нигде не опубликованы. Праздничный концерт в городе не показатель.
Вон Высоцкого все в стране знают и крутят на магнитофонах, но все это не официально. Знаменитые в стране поэты-песенники есть, но они тоже мучаются без регистрации своего творчества, если не состоят в Союзах или не имеют фамилии Пахмутова, Добронравов и некоторых других. Правда, некоторые из них печатались или работают с популярными группами. У популярных ВИА уже есть имя, репутация, признание и они имеют возможность преодолевать художественные советы и соответственно, регистрировать песни в ВААПе. Это у поэтов и композиторов, обласканных властью нет проблем.
«Значит, мне в ближайшее время не светит зарабатывать официально на песнях из будущего», - прихожу к выводу. Надо создавать себе имя и выходить на популярных исполнителей или искать влиятельного покровителя в верхах. Хотя, можно в виде эксперимента предложить Пашиным ребятам купить песню для кабака. Все равно, надо просить Павла подготовить партитуру для моих песен. Это я и предложил Павлу:
- Паша, у меня есть несколько готовых песен. Одну из них готов предложить вашему ансамблю, можно от твоего имени, только надо составить партитуру на них.
Паша радостно вспыхнул, а потом смутился:
- Твои песни, пусть и будут твоими, - и продолжил, - можно попробовать предложить. Новое всегда нас интересует. Надоедает одно и то же «лабать», только надо Женю позвать, пусть послушает и оценит.
Я был не против Евгении Сергеевны. У нее, похоже, есть чутье на хорошие песни. Договорились на следующей встрече собраться втроем.
Грузин.
С Груздевым опять довелось встретиться. Я шел по хозяйственным делам по просьбе мамы и внезапно повстречался с компанией Грузина на тропинке стадиона. Рано или поздно это должно было когда-то произойти. Трудно не встретить человека, если живем через два дома друг от друга, ходим в одну школу, в магазины и посещаем одни и те же места. Увидев меня, ребята остановились. Я внутренне подобрался, отступать нельзя, но и драться на узкой, скользкой тропинке с несколькими противниками - заведомо проиграть. Маневра нет, а есть большой риск поскользнуться. Стоит, кому-нибудь из них ухватить меня за одежду или повалить, лишусь преимущества в скорости. Запинают. Надо их растаскивать. Им узость тропинки, лед под ногами и теснота, тоже будут мешать. Не забыть о подлости Грузина! Будет проигрывать - может ткнуть в свалке чем-нибудь острым, значит надо гасить его одним из первых. Все эти мысли вихрем пронеслись в голове.
Из остановившейся компании вперед вышел Грузин и остановился, поджидая меня. Встал перед ним в нескольких шагах. «Хорошо, что он сейчас один», - промелькнула мысль. - «Есть шанс».
- Ну, вот и встретились, - констатировал он, внимательно оглядывая меня исподлобья.
Я пожал плечами. Зачем отрицать очевидное? Закончив всматриваться в меня, Грузин принял какое-то решение.
- Отойдем, поговорим? - кивнул на городошную площадку, находящуюся рядом с тропинкой.
- Давай, - соглашаюсь и двигаюсь за ним.
«Хоть и поддатый, но вроде, драться он не намерен пока», - отметил про себя.
Перелезли через невысокую ограду площадки. Грузин сел на судейский столик, поставив ноги на скамейку, и показал головой на место рядом. Я остался стоять в двух шагах от него, прислонившись к забору. Тот закурил и поднял на меня глаза:
- Ты знаешь, что мы могли бы сейчас тебя замесить?
- Спорный вопрос. Может быть, а может, нет. Сейчас бы я дрался по-настоящему, мог бы кого-нибудь покалечить, - уверенно заявил.
- Такой крутой? Так в себе уверен? - Грузин напрягся, и некоторое время мы меряемся взглядами.
- Уверен, - спокойно и уверенно смотрю ему в глаза.
Грузин первым отвел взгляд и заметно расслабился.
- Чего ты хочешь? - уже устало спрашивает, опустив голову и сплюнув.
- Я тебе уже все сказал, еще в школе, - отвечаю и не расслабляюсь.
- И перед этими сопляками извиняться? - снова вскидывается.
- Теперь, это уже не обязательно, - пожимаю плечами.
Понимает ведь, что синяки Орла отомщены.
- Я не хочу вражды среди поселковых. От этого хуже всем. Ведь мы раньше, если и не дружили, то уживались все мирно и поддерживали друг друга при необходимости, - пояснил свою позицию.
Помолчали.
- Рано или поздно можем схлестнуться толпа на толпу и не факт, что вы победите. Нас больше, а ты вспомни - сколько у тебя в поселке и городе врагов, обиженных вами в том числе взрослых ребят и мужиков? - продолжил убеждать.
Опять молчим.
- Что ты предлагаешь? - спрашивает.
«Хочет от меня услышать предложение, как ему выпутаться из того положения, в которое сам себя загнал, - понимаю, - а уж принимать или не принимать его, решать ему».
- Если ты согласен прекратить вражду, нам надо в общественном месте на глазах у всех просто поговорить и мирно разойтись, - предлагаю.
Опять Грузин задумался. Наконец принял решение и поднял голову.
- Ладно, на ближайших танцах поговорим, - объявляет и протягивает руку.
Жмем руки, но я настороже и по-прежнему жду подвоха. Обошлось. Поворачиваюсь и собираюсь перелезть через забор. Его ребята смотрю, тоже расслабились. Наверное, ждали в напряжении, чем закончится наша встреча.
- Подожди, - слышу за спиной, - что ты говорил тогда о моем будущем?
«Надо же, услышал! Думал, ему было не до того», - удивляюсь про себя и поворачиваюсь вновь к парню. Смотрю ему в глаза и размеренно начинаю:
- Школу ты закончишь со справкой, но об этом ты и сам догадываешься. Получишь от ДОСААФ права водителя и поработаешь на грузовой машине. Однако работать тебе не понравится так же, как и учиться. Будешь пить и прогуливать работу. Тебя вскоре уволят или снимут с машины. Станешь менять места работ и продолжать выпивать. Друзья уйдут в армию, сядут или женятся, а с тобой останутся одни «опойки» и твоя Наташка. Наконец, ты попадешься на краже кур из ясель, - киваю на виднеющееся через голый парк бледно-желтое задание. - Тебе дадут два или три годы зоны. Там тебе опустят