Читать интересную книгу Полынь Половецкого поля - Мурад Аджи

ИСТОЧНИКИ ЗАПИСЕЙ

(печатается с сохранением орфографии оригинала)

Из-за опасения, что старые и новые адаты кумыков будут брошены ими и забудутся вовсе и что люди, знающие эти адаты умрут, я решил прибегнуть к помощи трех старых людей, умудренных жизненным опытом, хорошо знающих как настоящие, так и прошлые быт и адаты наших кумыков. Эти старики были следующие: Герей Бекмирзаев, Ачакан Ачаканов и Абдул Умаханов. Я изложил в известном порядке все, что они слышали и знали, а все, что мною об этом было записано, я им прочитал и подверг их исправлениям.

Герей Бекмирзаев из кумыкских узденей, служил в Петербурге (Ленинграде), в царском конвое. Получив там офицерский чин, он вернулся в Дагестан. В селении Эндрей он поступил на должность помощника главного пристава. В то время в Эндрее существовал народный суд, где дела рассматривались по адату. Председателем этого суда был главный пристав, а должность переводчика исполнял Г. Бекмирзаев, который руководил решением дел до конца своей службы, неуклонно придерживаясь местных адатов.

По увольнении от службы Г. Бекмирзаев возвратился в свое родное селение Аксай, и тут он, сблизившись с местными князьями и влиятельными узденями, отдался весь изучению местного быта и адатов. Таким образом, этот человек был опытным и знающим в этой области. По возвращении в Аксай он служил на должности старшины и тут всегда судил народ по адатам.

По этой то причине я, когда писал это свое изложение, о каком бы адате ни шла речь, всегда обращался к компетенции Г. Бекмирзаева.

Ачакан Ачаканов происходил из влиятельных кумыкских узденей. Отец его, Абдул, был офицер, хорошо изучивший кумыкский язык, быт и адаты в жизни князей и узденей. К этому Абдулу обращались за советами как в личных, так и в общественных делах. Ввиду его большой опытности и познаний в этой области его выбрали депутатом в народный суд, где он и состоял до конца своей жизни. Его сын, Ачакан Ачаканов, перенял от отца все эти знания и интерес к наблюдению за бытом и адатами. Он так же, как и его отец, прослыл в народе компетентным, поэтому и его народ выбрал депутатом в народный суд на место его умершего отца. Ачаканов, прослужив в суде семь-восемь лет, вернулся в свое родное селение Аксай. Общество, когда ему требовалось довести до властей о своих и общественных делах, всегда обращалось к Ачакану, говоря: «Ачакан, говори, ты знаешь ведь!» И таким образом он говорил от имени общества. И с того времени все обращались к Ачакану за советом. Я, мысля, что вместе со смертью подобных Ачакану людей умрут и адаты, спешил записать с его слов все, что он знает об этих адатах.

Абдул Умаханов происходил из кумыкских узденей. Он часто вращался среди князей, часто бывал в их кунацких, приглядывался и изучал их адаты и быт. Свою любознательность он распространял на взаимоотношения прочих узденей, как в их личном быту, так и в общественном. Все, что он слышал и видел, усвоив ясно, передавал он своему роду, когда тот обращался к нему за советом. По этой причине он также был послан в народный суд депутатом. По возвращении с этой службы к нему продолжал народ обращаться как к авторитету в области знаний быта и адатов. В общественных и индивидуальных спорах и разных столкновениях к его голосу и советам прислушивались и уважали его. Поэтому я записал об адатах также и по его передаче.

Кроме этого материалом мне служили найденные мною и взятые из различных мест и улиц судебные дела, старинные книги и рукописи, которым угрожало скорое уничтожение, потеря и порча. Если есть какие пробелы в этом моем труде, то прошу читателей меня судить не строго.

Несколько слов об истории кумыкского народа.

Под названием кумыки была издавна известна маленькая народность, жившая в селении Эндрей. Шамхал Тарковский отделил одного из своих сыновей, Султанмута, и отдал ему во владение земли, заключающиеся между реками Койсу и Тереком. Он прибыл в селение Эндрей и стал князем находившихся там кумыков.

Так гласит история. Так как князь этот являлся владетелем этих земель, то народ, воздавая ему почет, стал ему подвластным. Видя спокойные и мирные порядки среди эндрейцев, сюда стали стекаться с разных сторон разные люди. Население аула Эндрей значительно расширилось. Наконец явилась необходимость построить новые аулы, каковыми явились Аксай и Костек. Кумыки разбились и расселились по этим трем аулам. В каждом из них были посажены свои князья, из которых каждый брал со своего общества подати. На эти подати князья и жили. Князья, уважая своих узденей, входили с ними в молочное родство, отдавая своих детей на кормление грудью их женам. Все народные дела решались по шариату.

Народ решил узаконить кроме шариата и адаты (обычаи). Для введения каждого нового адата кумыки собирались на два кургана под названием «Центральные Курганы». Эти курганы находились между селениями Новый Аксай, Старый Аксай и Эндрей, на берегу речки Яман-Су. Когда вводимый адат касался улажения споров между обществами двух соседних селений, то к этим курганам выходили оба общества, во главе со своими князьями. Одно из них собиралось на одном кургане, а другое на другом. Между этими курганами собирались выделенные от обоих обществ представители. Последние сговаривались о мирном улажении спора, и результат сговора стали называть «адатом». Этот адат скреплялся большинством голосов узденей и, наконец, князьями. Неподчинявшихся адату заставляли подчиняться силой.

Шариатскими делами, как, например, продажа-купля земли, дома, брачные дела, наследство, наказание за прелюбодеяния и т. п., должен был ведать кади. А такие дела, как убийство, похищение девушки и вдовы или гнусное насилие над ними, поранение, воровство и пр., решались по адату. И в последнем случае были свои наказания и меры пресечения, как то: выселение из родины, штрафы и пр., причем адатные судьи были в каждом селении. Если кто-либо не был доволен решением адатного судьи своего селения, то в селение Эндрей посылалось по одному кадию от каждого из трех названных селений и умные из узденей. Эти люди в том селении рассматривали, в качестве судей, дела в течение трех месяцев. Если же этот суд не мог решить дело, то на вышеназванные «Центральные курганы» собирались общества трех селений и там выносили в окончательной форме свое решение, которое вводилось в быт как адат.

У нас, у кумыков, судебные процессы бывали двух родов: направляющиеся к адатам и направляющиеся к шариату. В прежние времена споры и процессы, относящиеся к адату, имели три направления (отделения): торговое, земледельческое и собственно адатное. При судебных делах адатного направления на суде выносилось постановление. Если находилось лицо, постановлению не подчиняющееся, то его заставляли силой подчиняться. Для преступников существовал княжеский подвал, куда их сажали.

Дела, направляемые у кумыков в суды, были следующих родов: о воровстве, об убийстве, о поранении, об изнасиловании, о нападении на дом, о поджоге ночью и т. п.

В торговое отделение суда направлялись дела торговцев и купцов, в земледельческое отделение (крестьянское отделение) дела крестьян. Дела прочих видов рассматривались по шариату. В спорах торговых членами суда являлись крестьяне. Их постановление имело законную силу.

АДАТЫ ПРИ УБИЙСТВАХ

Человек, совершивший убийство, немедленно после убийства укрывался со своими родственниками, по отцовской линии, в доме своего князя. Последний, согласно адата, должен был взять их под свою защиту и покровительство. В этих случаях он, собрав своих узденей и молочных родственников (эмчеков), брал на себя руководство в делах укрываемого им убийцы в целях предупреждения и предотвращения ответного кровопролития, для успокоения потерпевших, до примирения убийцы со стороной. Князь кормил весь укрываемый род убийцы до окончания своих хлопот по примирению сторон. Сюда в дом князя, а также к потерпевшим приходили односельчане и знакомые. Они, выражая им свое соболезнование, говорили по обыкновению: «Да ниспошлет Бог свой мир…» Родственницы убийцы в доме князя держали «яс» (обряд оплакивания убитого) и при этом, причитывая, проклинали и поносили своего родственника-убийцу. Сам же князь, выждав окончания дней «яс» у убитого, посылал туда своего кади и двух «тамаза» (почетных стариков) для переговоров о примирении с родственниками убийцы. Если не соглашались простить убийцу, то посланные князя предлагали выселить далеко из родного аула убийцу (адат — «канлы») и при этом просили примириться с родственниками убийцы. Если переговоры в первый раз были безуспешны и посланные возвращались к князю ни с чем, то последний посылал их второй и третий раз и вообще до тех пор, пока родственники убитого не соглашались на примирение. При этом последнем случае от родни убийцы собирался «алым», т. е. мзда, преподносимая родне убитого. Алым с дыма, т. е. с родни, кушающей из одного котла, с давних времен был установлен в один баран. Позднее установился «алым» в деньгах — в размере тринадцати рублей. В случаях, когда родственники жили отдельно, то на алым бралось с каждого брата по пяти рублей, с двоюродного брата по два рубля пятьдесят копеек, с троюродного брата один рубль пятьдесят копеек, а четвероюродного брата по шестьдесят пять копеек и т. д. Нисходя по дальнейшим родственникам, взыскание доходило до мзды в двадцать пять копеек. Того родственника убийцы, который не желал принять участие в алыме, родственники убитого имели право убить. Разумеется, что алым был большой в том роде, где родственников было много, а малый, где родственников было мало. Если у убийцы род был маленький и состоял из бедных родственников, то эти родственники в алыме не участвовали.