— Я пытался тебе сказать, — прорычал он. — Мне нельзя верить. И ты не в безопасности.
Ник наклонил голову к ее ключице. Мэй закричала.
Чувство было такое, что он ее укусил, только без зубов: оттуда, где губы коснулись кожи, разлилась острая, пульсирующая боль. Как будто Ник выжигал на ней клеймо. Мэй закричала, что передумала, чтобы он прекратил эту пытку, стала отчаянно изворачиваться, но не сдвинулась и на дюйм.
Боль слепила, накатывала волнами, и каждая такая волна отдавалась во всем теле, чем дальше, тем острее. Но еще хуже был животный страх, необъяснимая паника. Мэй поняла, почему звери, попавшись в капкан, отгрызали себе лапы. Она готова была на все, только бы вырваться.
Казалось, пытка никогда не закончится, и с этим ничего нельзя было поделать. Мэй едва не потеряла сознание, как вдруг все прекратилось. Боль ушла, но Ник не спешил ее отпускать — все так же стоял, прижавшись губами к ее шее. Мэй задыхалась. Из груди рвались хрипы, горло страшно саднило.
Ник отошел от нее и разжал руки — даже этот его жест показался пугающе-свирепым, — после чего молча застыл у окна. Некоторое время Мэй наблюдала лишь его неподвижный и совершенный профиль.
— Прости, — сказал Ник. — Но иначе никак. Таков уж я есть.
Мэй дрожала в холодном поту, чувствуя, как по коже катятся капли. У стены ее теперь ничто не держало, но и отойти она не могла: подгибались колени.
— Я сама напросилась, — глухо ответила Мэй. — Никто меня не заставлял.
Ник рассмеялся. Жуткий это был смех.
— И что, тебе от этого легче?
Мэй приумолкла.
Он покачал головой, потом снова посмотрел на нее. По взгляду Мэй поняла, что Ник разобрался в своих чувствах.
Он сделал, что умел, она получила, что хотела.
Утешений с его стороны не предвиделось, да и Мэй уже сомневалась, что нуждается в них.
Ей теперь вряд ли захочется подпускать Ника к себе. Хотя всякое может случиться.
Выяснить это наверняка Мэй не удалось, поскольку Ник кивнул и растаял как дым.
Она сделала несколько нетвердых шагов и рухнула на кровать, поднесла трясущуюся руку к горлу и потрогала место на линии ворота, которого Ник касался губами, куда ставил метку. Там что-то было: какая-то неровность на коже, словно корочка заживающей раны или след от ожога.
Смотреться в зеркало было выше ее сил: не хотелось видеть знак демона, заглядывать себе в глаза.
Боже, что она натворила!
Глава семнадцатая
ИГРА И ПРОИГРЫШ
Даже на следующее утро у Мэй не прибавилось уверенности в правильности поступка. Одно она знала наверняка: поздно что-либо менять. Слава богу, настала суббота, — утешала себя Мэй. Она спустилась в кухню заварить кофе. Одной чашкой сегодня было не обойтись.
На лестнице ей встретился бледный и понурый Джеми. Вместо того чтобы приободрить его, Мэй схватилась за воротник.
Брат сам протянул ей руку и взял под локоть.
— Ты права, я — идиот, — сказал он вполголоса, прижавшись щекой к ее щеке.
— Я всегда права, — ответила Мэй. В другой день она по обыкновению отшутилась бы — мол, эта болезнь семейная, — однако сегодня было не до того. Она совсем легко чмокнула Джеми в край подбородка и спросила: — Ну, как самочувствие?
— Препаршивое, — честно признался он.
Звякнул дверной звонок. Мэй открыла дверь и увидела Себа.
— А теперь еще хуже, — крикнул Джеми с верхней ступеньки лестницы.
— Привет, — поздоровалась Мэй, игнорируя выходку похмельного братца и надеясь, что Себу нравится вид девчонок спросонья — ее больше увлекли поиски кофе, нежели расчески.
— Привет, — ответил Себ. — Как там Джеми?
— Джеми, ты как? — спросила Мэй на повышенных тонах — мол, когда к тебе вежливо обращаются, надо отвечать, а не то схлопочешь.
— Господи, Мэй, — вымученно отозвался Джеми, спускаясь по лестнице. — Чтобы я хоть раз еще выпил? У меня все черно-белое перед глазами, руки ватные. Я тут глянул на себя в зеркало, и мне померещился очень грустный пингвин.
Себ сдавленно прыснул.
— Знаешь, что, — сказал ему Джеми, — мне сегодня паршиво. Так что, если не возражаешь, я, пожалуй, представлю, что тебя тут нет.
— Да как с тобой вообще можно разговаривать! — разгорячился Себ.
Джеми поморщился.
— Для пустого места ты что-то слишком шумный.
Мэй посмотрела на него исподлобья.
— Ты очень грубо обращаешься с гостями, Джеми. С этой минуты тебе предлагается вести себя повежливее. На случай, если ты забыл — я всегда права.
Намек был — прозрачнее некуда: дай Себу шанс и сестрица забудет о том, что ты в ней сомневался.
Джеми благодарно усмехнулся и пожал плечами.
— Уговор такой, Макферлейн, — сказал он. — Ты существуешь. Разрешаю. Можешь даже зайти на кофе. Но никаких криков и резких движений, или я умру. Тогда пеняй на себя.
Себ пожал плечами в ответ с плохо скрываемой радостью.
— Годится.
Мэй отвернулась и пошла готовить кофе, тайком улыбаясь. Она была уверена: план сработает. По ее же словам, Джеми не умел долго злиться.
Вот это точно не было семейным.
— Снова ты! — воскликнул Себ. Его тон вдруг стал грубым.
Мэй обернулась на пороге кухни — ее рука снова невольно вспорхнула к воротнику, как у какой-нибудь стыдливой викторианской девицы. На ступеньках стоял Ник. В ее сторону он даже не глянул, а Себа вовсе проигнорировал.
— Готов? — спросил он у Джеми.
— Что? Да, да, я готов. Употреблять много жидкости и валяться со стонами на диване весь день — вот к чему я готов. Физическая активность мне сегодня противопоказана. Иначе голова отвалится. Неужели ты этого хочешь, Ник? Если да, я буду вынужден огорчиться.
— Когда побежишь, станет лучше.
Ник выглядел слишком взвинченным. Мэй вообще не могла понять, зачем он пришел, как вдруг в голову пришла мысль: что, если он просто хотел увидеть Джеми после вчерашнего? Может, с ним Нику становилось легче?
Обычно демоны не нуждались в такого рода поддержке, но разве он не был пятнадцать лет окружен любовью, разве не слушал, как выразился Дэниел Райвз, нескончаемый монолог Алана, пока не заговорил сам? А теперь, когда между ним и его собственным братом что-то пошло не так, выбрал Джеми, который точно так же мог дарить тепло, болтать без умолку и странно хохмить, и пришел его проведать.
Или помучить себе на потеху.
— Да, но мы же собирались отвезти Алану мою старую гитару, чтобы он мог играть и все такое, — ловко вывернулся Джеми.
— Для этого нам понадобится машина, — сказал Ник. — Я сегодня без колес.
— Так сходи за ней, — подначивал Джеми. — Я подожду. Не сойти мне с этого места. Да и зачем, кстати? Еще голова отвалится…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});