Новые кластеры ещё не знают, как нужны они будут друг другу… А они нужны чрезвычайно. Если взять Норильск как гипотетически идеальный кластер, то будущее планеты не за ним одним. Я вижу идеалом не Норильск как таковой, а взаимовыгодное содружество «норильсков».
Какие ещё могут быть дефициты? Нет им числа.
Вот, например, патроны. С боеприпасами армейских калибров проблем быть не должно, «семёркой» и «пятёркой» склады с давних пор забиты доверху. Правда, чёрт его знает, где они находятся и кто там сидит… А вот как быть с гладким калибром? Согласно нашему ублюдочному законодательству, каждый оружейный магазин имеет право хранить жёстко лимитированное количество патронов. У его владельца нет никаких потаённых амбаров с ящиками дробовых. Но ведь именно патроны для дробовиков, так же, как малокалиберные, станут самыми ходовыми и востребованными! Это и есть охота. Нарезняк тоже пригодится, но не так, как гладкий боеприпас. Уповать на релодинг не стоит, ведь пороха и капсюли тоже неоткуда будет взять… Да, где-то есть патронные заводы. В Барнауле, например. Он ещё не взорвался, часом, после того, как туда нагрянули излишне бодрые «игорёни», и не устроили в цехах лютую перестрелку с сидящими на ништяке?
Не может быть, чтобы выжившие умные всего этого не понимали.
Дробовые патроны тоже кто-то начнёт делать.
Есть у нас поле для деятельности, есть!
…После переговоров дед пришёл к соглашению по ассортименту и количеству мены: патроны и мясо в обмен на шесть мешков муки. Товар староверы доставят на берег Енисея завтра, заодно привезут и сформированный заказ.
А мы начинаем собираться в долгий путь.
Я вот уже эту ночь проведу на борту КС-100, пора привыкать к новому дому. Только сначала заведу маленький генератор, чтобы запустить в работу морозильную камеру, пусть стынет. К обеду она наполнится свежим мясом.
Глава 9
Вверх по реке
Заявившись после сна в дом, я увидел, что все вокруг какие-то пришибленные.
Оказывается, Дашка Закревская всю ночь прорыдала. С ней и раньше такое бывало, но в этот раз девушку пробило основательно. Что тут поделать, у бедняги родаки в Москве, а выяснить ситуацию в столице и как там они, невозможно в принципе. У Игоря проблема та же – мать в Химках. Парень держится, непродуманных импульсивных решений уже не допускает, фантазии с прорывом на джипах иссякли.
Знаете, чем больше времени проходит после всемирного облома, тем глубже понимаешь: варианты лихого броска на крутом джипе через всю страну хороши исключительно для фантастических и приключенческих книг. На пути неизбежно возникнет куча препятствий: разрушенные мосты, исчезнувшие паромы, повреждённые трассы без заправок и постов полиции, зато с мутными личностями… Для организации столь дальних рейдов необходимо проделать колоссальную предварительную работу, нужно собирать информацию. А получив, поверить в неё.
Мне проще и сложней. Пять лет назад мои родители эмигрировали в Германию. Вместе со мной, ага… И хватило меня в заграничной жизни на целый год, после чего я, разругавшись с предками вдрызг, вернулся в пустую квартиру на Ленинском проспекте, где, спустя некоторое время после окончания вышки, чуть не спился от тоски. Сидеть в офисе не было сил, вот и рванул в Сибирь.
Дюссельдорф – не Химки. Хрен концы найдёшь, я таких планов вообще не вынашиваю, робко оставляя проблему на далёкое «потом».
Эта девичья истерика, вполне обоснованная, – ещё один признак того, что мы тут засиделись. Ничто так не лечит душу, как хорошее дело, в котором человек осознаёт свою пользу, востребованность. Если хотите, социальную значимость.
Как там раньше говорили люди креативные? Надо валить!
После завтрака начали распределять задачи и расписывать роли и график работ. Совещание получилось коротким: ничего не пришлось разъяснять дополнительно, люди уже всё поняли и приняли. Через полчаса я подвёл итог:
– Ну, что же… Начинаем работать. Игорь, подгоняй «Ниву» с прицепом, чтобы на пупе лишний раз не таскать. Первым делом придётся разобрать чёртов птичник и собрать его на баке, перед магазином. Этим займёмся мы с Геннадием Фёдоровичем.
– Цирк, да и только! – посетовал шкипер «Провокатора».
– На Енисее и не такое увидеть можно, – заметила супруга. – Помнишь, как на барже в Норильск жирафов везли? Вот это был цирк, настоящий.
– Птицу ведь не бросишь, – вставила Екатерина, и дед развёл руками.
– И не будем! Забираем всё ценное, на усмотрение каждого, никаких ограничений не будет. Первый рейс машины – с инструментом, ручным и механизированным. Потом продукты, их сразу в плавмагазин. Сколько мяса влезет в морозилку, пока непонятно, так что с рыбой из ледника придётся подождать. Вяленую и копчёную грузим сразу. Одежду, медикаменты, радиостанцию… «Прогресс» брать не стоит. Сниму «Эндуро», а лодку подходящую где-нибудь найдём, пошустрей. Время неспешной рыбалки закончилось, а этот утюг требует для разгона слишком много топлива. Фёдорыч, а где взять подвесник поменьше? Да поновей, хочу к «Баджеру» прикрутить, когда понадобится.
– У Филиппа Ярина возьмём, «Меркурий» новенький в двадцать лошадок, самое то. Через три дома от нас.
Вскоре работа закипела. Элеонора Викторовна хлопотала во дворе, собирала мешки и коробки, ребята возили. Периодически возникали неожиданные проблемы, в обстановке скоростных, но решительных сборов проявлялась нервозность, если не паника: не забыть бы чего-нибудь ценного!
Так Екатерине приспичило не просто забрать всю медицину, которой оказалось на удивление много, но и дополнить её хромированной кушеткой, вызывающей у обывателя нехорошие ассоциации, а ещё – акушерским креслом, двумя специализированными стеллажами и даже жутковатой «люстрой» со множеством лампочек.
– Всё в трюм, – согласился я, специалисту видней.
Мне казалось, что сборы табора будут длиться дня два. Но уже через три часа работы выяснилось, что большая часть имущества доставлена на сухогруз! Вот уж точно: глаза боятся, а дурная голова ногам покоя не даёт. Суета быстро исчезла, всё прошло ровно, без ругани и ненужных целеуказаний.
…Вспоминая те сборы, я вытаскиваю из памяти сохранившиеся картинки-образы…
Борт судна… Мы с дедом закрепляем клетку, можно везти обитателей. Остаётся для защиты от ветра обтянуть её с трех сторон выцветшим брезентом.
Щёлк – другой кадр.
Поворачиваю голову и вижу глинистый берег, старые лодки без моторов, облезлый теплоходик «Ярославец», стоящий на подпорках – теплоходик смотрит на нас с обидой. Почему оставляете, сволочи, почему не починили меня? Лента ржавых ступеней приставной лестницы, прутья тревожно прогибаются под ногами, если пробуешь забраться на борт. Оставляем, брат, прости, так уж вышло.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});